— Да ты что? — поразился Артем. — Алевтина Дмитриевна не твоя родная мать?

— Нет, но ты, — она повернулась к Артему, — Не должен об этом никому рассказывать.

— Да нет, конечно, — он коснулся губами щеки девушки. — Бедная ты моя. А что же с мамой-то твоей настоящей?

— Я не знаю, — на глазах Каролины от его нежности даже выступили слезы, и она порадовалась, что на улице темно. Она привыкла с самого детства скрывать свои чувства и прятать застенчивость под намеренно вызывающим поведением. В душе Каролина была совершенно другой — мягкой и ранимой. Просто она боялась боли и разочарований. — Я не знаю, что с ней, Темка. Мне иногда кажется, что они меня обманывают, говоря, что она умерла.

— Подожди, подожди, — перебил ее Артем. — Твои родители утверждают, что твоя родная мать умерла?

— Да, но я им не верю. Я как-то пришла пораньше и услышала, как мама говорила, что если я узнаю, то им не прощу.

— Но это может быть что угодно. Хотя, — Артем задумался, — Я давно замечал, что ты совсем не похожа на Алевтину Дмитриевну. Да и их поведение всегда казалось мне странным.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, понимаешь, милая, ты только не обижайся, — он еще крепче прижал к себе Каролину. — Не обидишься?

— Нет, говори.

— Они не кажутся настоящими родителями.

— Что ты имеешь в виду?

— Их отношение к тебе мало похоже на родительское поведение. Они тебе все позволяют, покупают дорогие вещи, стремятся удовлетворить каждый твой каприз. Так не должно быть. Мне всегда это казалось странным. И вот сейчас, когда ты сказала, что они что-то скрывают, все встало на свои места. Возможно, они виноваты перед тобой, и тогда их задабривание становится понятно. Скажи, тебя хотя бы раз в детстве пороли ремнем?

— Нет, никогда.

— А наказывали?

— Очень редко.

— Вот видишь. А твое поведение больше, чем любое другое нуждается в хорошей трепке, — улыбнулся Артем.

— Неужели я такая плохая?

— Нет, но они должны были тебя воспитывать, хотя бы иногда. Послушай, ведь если твоя мать умерла, она где-то похоронена.

— Я спрашивала об этом, но они говорят, что не знают.

— Тогда можно пойти на кладбище и попытаться выяснить. Саратов не такой большой город.

— Мы раньше жили не в Саратове.

— А где?

— Я думаю, что в Москве. А родители говорят, что в Воронеже.

— А ты что-нибудь помнишь из своего детства?

— Очень мало. Помню, что мы ехали в машине. Очень долго. Потом я заболела. Мама говорила, что она боялась, что я тогда умру. А потом еще знаешь, что я помню, — Каролина улыбнулась. — Мы катались на коньках. Такой большой каток, а перед ним красивое желтое здание, а вокруг скверик. Там еще была детская площадка с горкой. В Саратове нет такого места.

— А на коньках ты каталась с Алевтиной Дмитриевной?

— Нет, она не умеет кататься на коньках. Я это точно знаю. И это была не она. Слушай, — Каролина оживленно повернулась к Артему: — Значит, это и была моя мама. Только я совсем не помню ее лица. Помню, что мне было весело, и она держала меня за руку.

— Сколько тебе было лет?

— Четыре или около того. Потому что я точно знаю, что в пять лет мы приехали в Саратов. А это совершенно точно было до того.

— И больше ты ничего не помнишь?

— Нет, — Каролина покачала головой. — Но если я когда-нибудь увижу это место, сразу его узнаю. И еще я помню, что этот каток был виден из окна дома, в котором я жила. Значит, дом стоял рядом.

— Вопрос, как найти это место, если ты не знаешь, в каком городе это было.

— Это было в Москве, я чувствую это сердцем.

— Приятно узнать, что у тебя есть сердце. Я раньше думал, что этот орган у тебя отсутствует, — не удержался от иронии Артем.

— Да ну тебя, — Каролина обиженно отвернулась. — Я с тобой, как с человеком разговариваю, душу тебе выкладываю, а ты?!

— Прости, — Артем убрал длинные волосы Каролины, чтобы видеть ее лицо. — Мы поедем в Москву, раз ты так хочешь. Я достану деньги. Я попрошу у отца, он мне не откажет.

— Спасибо, Темка, — Каролина повернулась к нему и хотела поцеловать его в щеку, но, повинуясь какому-то порыву, быстро прижалась к его губам. — Родители вернут деньги. Я скажу, что взяла у тебя взаймы.

— Да ладно, разберемся, — махнул он рукой, счастливый от того, что Каролина доверила ему свою тайну. Сейчас он чувствовал, что впервые лед в их отношениях тронулся. Каролина стала другой, не такой холодной и бездушной, как раньше. — Слушай, а тебе обязательно ворошить эту тайну, а? — он заглянул ей в лицо. — Ведь, может, родители скрывают это ради твоего же блага?

— Я должна знать, что бы это ни было. Нужно докопаться до правды, а уж потом я сама решу, как с ней примириться.

— Ладно, — Артем улыбнулся, — Тогда поедем искать твой каток в Москву.

— Знаешь, у меня есть предчувствие, что когда я попаду туда, все решится само собой.

— Значит, решено. Я рад, что эти дни мы проведем с тобой вместе.

— Не забывай, там будет наша классная и куча любопытных одноклассников.

— А мы от них сбежим и поедем искать твой каток.

— Спасибо, Артем, — Каролина обвила его шею руками и спрятала лицо у него на груди. — Я только сейчас поняла, что ты самый лучший.

Он приподнял ее лицо и серьезно сказал:

— Постарайся об этом помнить, когда в следующий раз отправишься на свидание с другим.

— Обязательно, — Каролина улыбнулась, и они, нехотя встав со скамейки, медленно направились к ее дому.

Глава 5

Жак был в квартире, когда Зоя вернулась, чтобы собрать вещи. Хмурый, но как всегда аккуратно причесанный и чисто выбритый.

— Почему ты не на работе? — удивилась Зоя.

— Решил дождаться тебя, чтобы поговорить.

— Зачем? Разве непонятно, что между нами все кончено?

— Неужели ты бы уехала просто так? После всего, что было между нами?

— Нет, — Зоя покачала головой. — Надо же решить, что делать с магазином. Мне просто не хотелось собирать при тебе вещи.

— Ты можешь оставить свой магазин.

— Зачем? Я больше не собираюсь жить в Париже.

— Зоя, выслушай меня. — он помог ей снять плащ, и они прошли в гостиную. Странно, но сегодня эта просторная комната с французскими окнами до пола, откуда открывался чудесный вид на самую знаменитую железную леди, показалась ей чужой. Зоя забралась в кресло с ногами и привычно посмотрела в окно. «Прощай, Париж». Больше она не будет пить кофе, устроившись в своем любимом кресле у окна.

— Может, нальешь что-нибудь выпить? — попросила она.

— Да, конечно. — Жак сделал ей ее любимый коктейль и сел напротив.

— Ты не выпьешь со мной?

Жак поморщился:

— Ты же знаешь, что я не пью с утра. К тому же у меня еще несколько важных встреч, и меня не поймут, если от меня будет пахнуть спиртным.

Зоя зевнула и посмотрела на часы:

— Ну, во-первых, уже далеко не утро, а полдень. Да это и не важно. Знаешь, у русских есть поговорка: «С утра выпил — весь день свободен».

Жак улыбнулся.

— Это метко характеризует вашу натуру.

— Наверно, — Зоя сделала большой глоток. — Лично я сегодня ни с кем встречаться не буду, поэтому выпью перед трудным разговором. Кстати, я тебе никогда не рассказывала, что перед тем, как приехать в Париж, я чуть не стала алкоголичкой. Пыталась заглушить горе спиртным. И только моя лучшая подруга убедила меня, что моя жизнь еще не кончена.

— Зачем ты это рассказываешь?

— Чтобы убедить тебя, что когда я уеду, тебе будет не о чем жалеть.

— Я не спал всю ночь, — начал Жак и Зоя подумала, что она тоже не спала, но не стала об этом говорить. Вряд ли он бы понял ее правильно, узнав, что она всю ночь провела с незнакомым мужчиной, показывая ему Париж, только потому, что он оказался русским, а она так соскучилась по соотечественникам. — Зоя, о чем ты думаешь? — спросил Жак. — У тебя странная привычка все время отключаться. Иногда мне кажется, что ты и половины не слышишь, что я тебе говорю.