«В лето 6764 (1256 год). Князь Борис поехал в Татары (Татры), а Олександр князь послал туда дары, Борис же быв у Улавчия (князя Татарского, что-то вроде Уловителя, ловчего; этого имени совсем не воспроизведено в Новгородских вариантах). Дал дары ему и приехал в свою отчину с честью».

«В лето 6765 (1257 год). Поехали в Татары (Татры) князи Александр, Андрей, Борис и, почтив Улавчия, возвратились в свою отчину. Той же зимой приехал Глеб Василкович из Кану (хановой) земли от цесаря, и женися в Орде (ордене, т.е. по католическому обряду). Той же зимой приехаша (из ордена) численицы, сосчитали всю землю Суздальскую, и Рязаньскую, и Мюромскую, и поставили десятников, и сотников, и тысячников, и темников (десятитысячников) и ушли в Орду (орден), не сосчитав только игуменов, чернецов, попов, крило-шан, и кто служит святой богородице и владыке».

«В лето 6766 (1258 год). Пришли в Татары князи Олександр, Авдрей, Борис и Ярослав Тферьской, почтили Улавчия и всех его воевод, и отпущены были в свою отчину».

«В лето 6770 (1262 год). Избавил бог Ростовскую землю от лютого томления бесерменьского (т. е. от насилья собирателей налогов. Это немецкое слово Besteuermann; от besteuern — облагать налогом и Mann — человек. Уже отсюда видно, что „бусурманы“ были орденские сборщики податей немецкого происхождения). Вложил бог ярость в сердца крестьян, не терпя насилья поганых. Они сделали вече и выгнали (бессерменов) из городов Ростова, и Суждаля, и Ярославля. Брали бо те оканьнии бесурмене дани, и от того велику пагубу людей творили... Видевший это человеколюбець бог послушал моленья своей матери и избавил людей своих от великой беды».

А в Новгородских списках взамен этого сказано:

«В то же лето пошел князь Олександр (Невский) в Татары (Татры) и удержал его там Берка (Берг?), но пустил в Русь. Он зимовал и разболелся в Татарах (Татрах) и пришел (в следующее лето) из Татар (Татр) очень нездоров, постригся 14 ноября и в ту же ночь представился».

Очень интересно, что с этого места в Лаврентьевской летописи тенденциозно то там, то сям вырваны целые листы, иногда без всяких следов, а иногда со вставками другим почерком. Мне кажется, что это сделано специально последующими читателями, старавшимися устранить те места первоначального текста, из которых было видно, что татарские орды были католические рыцарские ордена.

Затем Лаврентьевская летопись прерывается на 20 лет и после нескольких вырванных листов начинается уходом из Руси какого-то Капитана — Баскака[115] Ахмата в 1283 году:

«Ахмат оставил двух своих братьев блюсти и крепить свои свободы (права), а сам не смел остаться в Руси, ибо не мог взять ни единого князя, и пошел в Татары (Татры), держаться полку Татарского (Татрского)». А затем:

«В лето 6792 (1284 год). Два бесурменина (сборщика податей, Bestauermann'a) шли из одной свободы в другую свободу, а руси (русской охраны) с ними было более 30 человек. Услышав это, Липовичьский князь Святослав, задумал со своею дружиною без Олегова согласия сотворить розбой над ними. Два братеника-бесерменина утекли, а русских избил он 25 человек и двух бесерменинов. Олег князь пришел из Орды (ордена) и послал к Святославу, говоря: „зачем возложил ты имя розбойничье на меня и на себя? Знаешь норов татарский: пойди в Орду (в орден) и отвечай“. А Святослав сказал: „Я сам ведаюсь в своем деле“. Тогда пришел Олег из Орды (ордена) с Татары (татровцами) и убил Святослава по цесареву слову, а потом Святославов брат Олександр убил Олега и двух сыновей его малых. И створилась радость дьяволу и его поспешнику Ахмату».

Можно ли из этого заключить, что крестоносцы нанимали сборщиков податей из магометан, или из евреев, которых русские смешивали с магометанами? Оставляю этот вопрос нерешенным и возвращаюсь к фактам. Затем опять вырван из летописи лист, и после него начинается так:

«И была ему весть, что на Москве полки тотарьские и Андрей князь. Но нашелся (человек, который) проводил его на путь. Так защитил бог князя молитвою деда и отца его и не презрел бог слез и молитвы его матери. Татарове же и Аньдрей князь, слыша приход князя Михаила (Тверского), не пошли на Тферь, а наступили на Волок (Вышний Волочек) и сделали то же зло: из лесов людей вывели и пошли назад к Переяславлю. Татарове же пошли восвояси. Той же зимой — цесарь Татарский (Татрский) пришел в Тверь, имя ему Токтомерь (Титмар?), и много тягости людем учинил».

А затем еще:

«В лето 6805 (1297 год). Пришел Андрей князь из Тотар (Татров) и собрал войско. Хотел ити на Переяславль ратью, да от Переялавля к Москве и к Твери. Услашав это князь Михайло Тверьской и Данило Московьский. соединили свои войска и стали близь Юрьева и не дали итти Андрею на Переяславль».

А для 1300 года находим:

«Того же лета митрополит Максим, не терпя Татарьского (татрского) насилья, остави митрополью и убежал из Киева, и весь Киев разбежался. Митрополит пошел к Брянску, и оттеле в Суздальскую землю со всем своим житьем».

Очень возможно, что он и вывез с собою Лаврентьеву летопись, так как до ее конца остается только две страницы, наполненные мелкими заметками.

Вскоре после того, на 1337 году кончается основной текст и Новгородского ее варианта. А в ее «Продолжении по списку Археографической комиссии», начинающемся 1333 и кончающемся 1446 годом, мы имеем еще такие указания о «татровцах»:

«В лето 6847 (т. е. в 1339 году) ходил великий князь Иван (т. е. Московско-Владимирский Иоанн Калита „собиратель земли русской“) в Орду (т. е. в Орден). По его доносам позвали туда татарове (татровцы) и всех князей, но когда они пришли, князь Иван (Калита) уже вышел оттуда».

Это был последний визит русских князей на суд в орден. Затем начинается ссора.

«В лето 6890 (т.е. в 1382 году) пришел царь (т.е. цесарь) татарский (Татрский) Тектомыш (испорченное иностранное слово) в великой силе на землю русскую. Он взял себе город Москву и Переяславль (Владимирский, Залесский), и Коломну, и Серпухов, и Дмитров, и Владимир, и Юрьев (Юрьев Польский между Владимиром и Переяславлем-Залесским). Князь (Серпуховской) Владимир (по прозванию Храбрый) уехал на Волок (Вышний Волочек), княгиня в Торжок, а митрополит в Тверь (т. е. все к северо-востоку по нынешней линии железной дороги). А коломенский владыка Герасим бежал в Новгород. И кто из нас, братие, не устрашится, видя такое смущение Русской земли, по слову господа пророкам „если послушаете меня, будете есть земные блага и наложу страх на ваших врагов, а если не послушаете меня, то побежите никем не гонимые: пошлю на вас страх и ужас и побежите вы сто от пяти и тьма от сотни“.»

Мы видим, что и здесь нашествие «татаровей» было с запада или скорее с юго-запада, с Карпат, а не с востока, потому что от них бежали из Москвы на восток, в Кострому, чего не могло быть, если бы нашествие происходило из приволжских стран. Но нападение татровцев, по-видимому, сопровождалось теперь быстрым их уходом обратно, так как после своего патетического рассуждения о послушании богу, автор даже и не упоминает о том, как и куда ушли «татарове», и как возвратился в Москву «собиратель земли русской». Да это и понятно. Здесь мы вплотную подходим уже к тому времени, когда на обширном пустыре между Боснией и Македонией, омываемом речками Ситницей и Неродимкой и называемом Косовым Полем, произошла 15 июля 1389 года знаменитая битва между турками и сербами, сопровождавшаяся падением Сербского царства и, вместе с тем, и ослаблением католических орденов.

Последний раз слово «Орда» (т. е. Орден) употреблено в Новгородских копиях в 1445 году, когда Московский Великий князь Василий (т. е. Василий Васильевич Темный, 1425-1462) сначала «послал двух татарских царевичей (очевидно союзников) на Литовские города, на Вязьму и на Брянск (т. е. на запад и на юго-запад от Москвы) чуть не до Смоленска, и за это Литовский князь Казимир послал своих панов и войско на Можайск (к Москве) и взял пять городов (Московского княжества), пленил и завоевал много земли, и была велика христиенская погибель».