Демон-защитник сказал настоятельным тоном:

— Довольно — и последовал главный вопрос, — Преступник что-нибудь оставил после себя? Отпечатки пальцев, вещи…

Сожалительно чмокнув, коп избавился от бычка.

— По результатам проведенной экспертизы отпечатков пальцев посторонних лиц в квартире Нэшвиллов обнаружено не было. А, по словам опрошенных соседей, к ним никто не заходил с момента помолвки…

— Ничего нет? — Спаун вел себя настойчиво, и через какое-то время вынудил лейтенанта рассказать о единственной находке, — Вы уверены?

— Все же кое-что есть… — Пэксвелл проиграл битву, оказавшись менее упорным, чем ожидалось, — Черные розы…

— Что за гадость… — Тень резко отвернула голову, подкинув волосы.

— Убийца кладет их рядом с телами. Нэшвиллы, Спандерсы, Андерсоны… Мы нашли несколько таких цветков, то есть, на счету потрошителя шестеро человек…

— Знак траура… — мрачно произнес демон-защитник, — Такая роза — обобщенное название сортов роз, отличающихся тёмно-бордовым цветом лепестков…

— Осмелюсь предположить — лейтенант вновь потянулся за куревом, — Лунатик имеет кучу одержимостей, и такая искренняя любовь к цветам символизирует его личную драму!

«Ага, девственник плюс неудавшийся садовод — убийственная комбинация» — прикинула Мэри.

Так они простояли еще несколько минут…

Когда герои попрощались с Максимилианом Пэксвеллом, решив оставить служаку наедине с труповозкой и недотепными детективами, из подъезда выбежал Брэдли и напомнил:

— Надеюсь, вы не забыли об инциденте на железной дороге… — он перевел дух глотком минералки, — Убита телеведущая. Роксана Стенберг! — вид этого вездесущего копа был очень несобранным, но в то же время трогательным. Им руководило желание помочь.

— Смазливая блондинка? — улыбнулся лейтенант, — Харизмой блистала, земля ей пухом…

— Она самая. Невеста пропавшего, пока не найденного Уильяма Бэйлондса…

Пэксвелл повернулся к Спауну, сделав запредельно строгое выражение:

— Ты занялся этим, не так ли?

Спаун почувствовал, что не удастся найти достойного оправдания и сказал как есть:

— Не позволили обстоятельства. Но я могу приступить к поискам Уильяма хоть сейчас, если прикажете… — и получил в ответ:

— К черту отмазки!

Загадочный психопат шарился в трех кварталах от дома Нэшвиллов в сопровождении троицы замаскированных под грустных клоунов подручных. Те, как бездумные пни, во всем потакали сумасшедшему, понимали, что он маньяк, но все равно продолжали идти за ним, ведь босс пообещал неплохие бабки. А, значит, риск вполне оправдан.

Следующая пара, занесенная в кровавый список, проживала на миниатюрной Эдисон-стрит, к югу от «Ярмарки на Колесах».

Готовящихся к отлету Коксов разбудил, отнюдь, не долгожданный звонок родичей, а дверное постукивание, не вызвавшее подозрений у их непроснувшихся мозгов…

— Вдыхая чудный запах твоих душков, дорогая, я почти… — парень первым услышал, что кто-то стучится, — Одну минутку, моя прелесть. Только гляну, кто там и сразу к тебе. Минут пятнадцать у нас есть, чтобы поваляться…

С пыхтением натягивая колготки, девушка напомнила бойфренду:

— Родители обещали отправить сообщение. Они так рано никогда не приходят…

Бойфренд на секунду остановился:

— Откроем — узнаем. Что гадать? Может, изменили традициям…

— Да вряд ли…

— Мама, это ты?

Один из злоумышленников прикрыл глазок ладонью. Но наивный парень все-таки открыл.

— Очень весело! Растешь в иронии! — и был тут же снесен с ног, затем заломлен и побит. Мистера Кокса хорошенько измордовали, а затем повели к молоденькой женушке. Коль это — поэма-драма — так полагалось для соблюдения правил жанра и усиления внешней трагедийности.

— Что происходит? — девушка встрепенулась: в комнату забежали неизвестные типы, угрожающие ее Алексу, и повела себя неадекватно даже для такой ситуации — попыталась выпрыгнуть из окна. Преступники поймали ее и попросили дождаться шефа.

«Шеф» не заставил себя долго ждать, медленными шажками он добрался до спальни молодой четы.

Фелисия охнула от вычурной наружи преступника старинный смокинг, белый грим на лице, черная помада, цилиндровая шляпа и… бабочка.

«Что за урод?»

Грим хоть и мешал полноценной оценке внешности этого интровертированного шизоида, но всех черт лица не утаивал. Было заметно, он еще очень молод…

Маньяк уставился на застывшую Фелисию и через минуту покачиваний головой схватил за горло, прижал к стене, чтобы… чтобы рассказать одну грустную историю, достойную Пьеро — персонажа французского народного ярмарочного театра.

Мистер Кокс с ужасом наблюдал за мучениями супруги, но был бессилен что-либо предпринять. Их могло спасти только чудо…

— Хотите знать, почему я такой бледный?

Жертвы ничего не ответили по ясным причинам — они боялись подать звук.

— Я расскажу вам веселую сказку о том, почему мое лицо иногда закрыто тряпичной тканью! Думаю, будет интересно проникнуться моими историями. Вот, слушайте меня все! — как и все шизоиды, этот выделялся теоретизированным стилем мышления, он был человеком-формулой, человеком-схемой, изливал красиво, но только то, что чувствовал, — Я готов вести по жизни красивую женщину, но не согласен тащить за руку тряпичную куклу — говорил Шарль Де Бруа — человек с французской кровью и повадками заурядного америкоса. У меня были куклы. Ранимые, истерзанные жестоким миром, вечно алчущие чего-то, они кажутся такими настоящими, чуткими, трепетными… — проникаясь собственными мыслями, «пьеро» с каждой секундой нервничал все больше, — А на деле нет создания грубее душой, чем тряпичная кукла. Пустая, криво сшитая из обрывков ворованной красоты, она создает внешнее впечатление богатого наполнения — ложного, конечно. Увы, в наше время набирает силу культ таких кукол. Ужасно и то, что мужчины оценивают свою силу, состоятельность и возможности только по тому, насколько тряпичная их кукла: сколько ее капризов они в силах вынести, сколько визга выдержать и сколько условных драгоценностей сложить к ее тощим ножкам. Тряпичные куклы не любят, а вынуждают любить за двоих. Отражая повышенный интерес мужчины к себе поддельными эмоциями, стимулируют его любить еще и еще — потому что приятно любить себя в женской форме. При этом свои настоящие, искренние чувства тряпичные куклы оставляют нетронутыми, держась за них, как за центр силы, пока истощают ресурсы моральные и материальные своего «сильного» мужчины. А когда все кончится, или в миг слабости, тряпичная кукла уйдет.

Фелисию трясло от вялотекущей паранойи, запах страха забился в ноздри и выходил из сердца легким покалыванием.

— Они любят менять ниточки, на которых их подвесили — не потому, что любят кукловода; потому, что любят само ощущение до звона натянутых нитей. Я же лучше умру в одиночестве, чем буду спать с тряпичной куклой и трахаться с ней и представлять в уме, что она живая. Не хочу, и не буду любить за двоих — это тоже вид одиночества, только в красивой маске. И уж точно не позволю настоящей женщине рядом со мной превратиться в такую тряпку — которая полетит на помойку вслед за остальными! Когда-то у меня была девушка, сексуальная и обольстительная. Мы с ней любили друг друга, и наша любовь была взаимной, но, узнав о том, что она куклоподобна, я — пожиратель сердец, не сдержался, и пришлось кое-что сделать с ее симпотной внешностью! Я схватил иглу и начал прокалывать кожу на лице, чтобы, став уродиной, она поняла, что теперь такой некрасивой ее буду любить лишь я, чтобы поняла, что любовь не за красоту, а за душевные плюсы гораздо важнее визуальной роскоши. Я искалечил ее, чтобы она была рядом со мной, но, даже потеряв лицо, она ушла от меня! Понимаешь?