— Словно старая сперма… Ой, извините! — прошипела Лена и часто заморгала. — Вы понимаете, что это?

— Да, я узнаю. Это Этна и место, где проходят экскурсии на высоте около трёх тысяч метров. Я там уже однажды был, — пробормотал Анатолий. — Осталось понять — где именно там искать. Пространства наверху необозримы и всё напоминает лунную поверхность, как мы привыкли видеть её на тех фотографиях и плёнках американцев, которые до сих пор вызывают столько споров. Бесспорно, красиво, но пытаться обнаружить там нечто — примерно сродни поискам иголки в стоге сена.

Словно услышав его слова, в центре макета начало что-то шевелиться, постепенно создавая ощущение, словно какое-то живое существо, должно быть, гигантских размеров, пытается прорваться к нам сквозь дым. Вскоре появились рваные сколы, из которых начали вытягиваться гигантские лапы, потом круглые бездонные глаза и крылья.

— Да это же пчела! — воскликнула Лена.

— Не совсем. Скорее оса, — поправил Анатолий, неприятно перекосив рот.

И, наверное, он был прав — исполинское насекомое выбралось из образовавшейся рваной дыры и полетело куда-то к основанию горы, а за ним оттуда же вырвалась целая стая ос поменьше, устремившихся в том же направлении. Макет снова начал поворачиваться, и мы увидели, как насекомые, сделав несколько внушительных кругов и чем-то напоминая показательные полёты на Международном авиакосмическом салоне в подмосковном Жуковском, где я был несколько лет назад, образовали красивую, словно кованую арку у основания небольшой горы.

— Как думаешь, что это значит?

Я повернулся в сторону Анатолия и замер, оглушённый, от прокатившегося, словно эхо, зловещего голоса. — Осы покажут путь. Идите сейчас!

В этих словах, похоже, было что-то, проникающее сквозь доступное лишь нам троим, так как люди на пляже начали оборачиваться и обеспокоенно смотреть в небо, конечно, не видя там ничего, кроме курения вулкана. Впрочем, я заметил, что после этого макет начал как бы разваливаться на части, скручиваться и смешиваться, а толстые стрелки, пульсируя, быстро размываться. Вскоре в небе уже ничего не напоминало о только что увиденном, а висел только привычный дым Этны, в котором, как и раньше, можно было лишь просто что-то фантазировать и угадывать, скорее всего, попросту обманываясь.

— А при чём здесь осы? У них там что, гнёзда? — непонимающе спросила Лена, обращаясь к Анатолию, но тот лишь пожал плечами.

— Не слышал о таком и, когда был на Этне в прошлый раз, никаких насекомых там не заметил. Да и откуда им взяться? Вся поверхность покрыта лишь слоем запёкшихся кусочков лавы. Никакой растительности или чего-то подобного, а, следовательно, интересного для ос там нет.

— Тогда что?

Я чуть отстранился, ослабляя хватку руки девушки.

— Какая-то очередная загадка?

— Пока не понимаю, но… — Анатолий прервался и снова начал внимательно всматриваться в дым от вулкана.

Мы тоже задрали головы и явственно увидели проступившую и словно выложенную большими камнями надпись «Анатолий», а чуть дальше снова мелькнула гора, которая уже была на макете. Потом по видению пошли резкие разводы, словно туда упала гигантская капля, и оно медленно растаяло, как будто проморгавшиеся от слёз глаза снова стали ясно различать окружающее.

— Это ещё что? — прошептала Лена.

— Когда я был на Этне в прошлый раз, то Марина выложила моё имя, — вздохнув, хрипло сказал Анатолий. — И теперь я знаю, куда примерно нам надо идти.

— Это хорошо. Вижу, романтично проводил время? — улыбнулся я, хотя поводов для радости было мало.

— Можно сказать и так. Примерно через месяц, уже в Подмосковье, она пропала. А потом я получил информацию, где смогу её найти. И всё встало на свои места.

— И что же? — Лена вопросительно подняла брови и снова бросила обеспокоенный взгляд на клубы Этны, словно опасаясь увидеть нечто гораздо худшее.

— Ту ночь, наверное, мне не забыть никогда. Я приехал на кладбище и с трудом отыскал свежую могилу. Кому она принадлежала, не знаю — только номер. Потом я бесконечно долго откапывал свежую землю. Это, конечно, проще, чем старая могила. И мне, разумеется, повезло, что на дворе был август, а не январь. Но всё-таки было очень тяжело — у меня дрожали от напряжения руки, и сводило все мышцы. Конечно, я мог прихватить с собой пару ребят, которые сделали ли бы это гораздо быстрее и без проблем, но правда состояла в том, что я не хотел верить, но, пожалуй, знал, что так и есть. Да и когда показался гроб, я уселся рядом и бесконечно долго руками убирал с него землю, пока крышка стала практически чистой. Зачем? Наверное, я не хотел, чтобы на её лицо упала земля, во всяком случае, при мне. Но мои опасения, пожалуй, были напрасны и продиктованы горем.

— Её там не оказалось?

— Нет, она была именно в этом гробу. Просто её похоронили заживо и она, видимо, извивалась и отчаянно пыталась вырваться, пока оставался воздух. Во всяком случае, тело было невероятно перекручено, а лицо обращено вниз. Знаете, как случается, когда человек оказывается в экстремальной ситуации? У него появляются прямо-таки невообразимые силы, чтобы выжить. Мне даже показалось, что гроб кое-где треснул от её сокрушительных ударов, а уж следам от ногтей позавидовал бы сам Фредди Крюгер, но может быть, это лишь неверный свет и моё воображение. Впрочем, в той ситуации в этом не было ничего удивительного.

— Но почему так произошло? — Лена, кажется, захлебнулась и громко закашлялась. — Кто её убил и к чему теперь здесь всё это?

— Та история слишком длинная, и вряд ли вам стоит её слышать. Скажу только, что Марина погибла из-за меня, и после этого я начал вести ещё более уединённый образ жизни, — Анатолий вздохнул и покачал головой. — И вообще — зря я вам всё это рассказываю. Уверен, что к нашему путешествию это не имеет абсолютно никакого отношения. Просто лишняя подсказка, чтобы не потерялись, не более того. Как думаете?

— Может быть, — неуверенно протянул я, а Лена точно хотела спросить об этом что-то ещё, но Анатолий остановил её протестующим жестом.

— Давайте больше об этом не будем. Хорошо? Главное — нам известно, куда идти, и этого сейчас достаточно. Может быть, после благополучного возвращения мы где-нибудь посидим, напьёмся, и я поделюсь чем-то большим, но не теперь. Просто, честно говоря, все эти годы я пытался забыть то время, а сейчас неожиданно вспомнил. Точнее, они напомнили. Да, слишком ярко, и поэтому стал болтать лишнее.

— Ладно, проехали, — кивнул я. — Так что теперь?

— Вы слышали голос. Час настал. Кстати, сколько там времени?

Лена посмотрела на часы и почему-то со страхом произнесла. — Ровно два.

— Вот и хорошо.

Анатолий взял нас за руки, а я почему-то подумал о том, почему он до сих пор не попросил Лену вернуть свои дорогие часы. И неожиданно сам для себя ответил — это был подарок той самой женщины и после увиденного вряд ли следует удивляться такому поведению. Конечно, моё озарение могло оказаться лишь плодом разыгравшейся фантазии, но я почему-то так не думал, особенно глядя на переливающуюся в лучах солнца золотую корону «Ролекса».

— Если надо, то идемте — не стойте на месте! — взвизгнула Лена, и мы быстро двинулись в сторону пляжного бара.

Оказалось, что Анатолий просто бросил вещи на один из пластиковых столиков и любой мог их забрать, но как видно, ничего подобного не случилось. Во всяком случае, когда он снова нацепил на нос пенсне, я почувствовал себя гораздо увереннее и спокойнее, словно что-то томящее встало, наконец, на своё место. Да, иногда пусть и не имеющее никакого отношения к делу, но привычное, несказанно приободряет.

Мы быстро прошли через парк, миновали холл и остановились на площадке возле центрального входа, где как обычно вместе с маленькими симпатичными машинами отеля и электромобилями располагалось несколько такси. Анатолий двинулся в этом направлении, а я почему-то задержал взгляд на шаттле, несомненно, ожидающем записанных постояльцев. Удивительно, кажется, я совсем недавно точно так же садился сюда, чтобы ехать на Изола Беллу, и впереди было ещё очень много времени до финала. И вот мы сейчас неумолимо мчимся именно к нему и неизвестно — увижу ли я ещё раз всё это. Мне неожиданно стало грустно и больно от того, что окружающие ничего не знают и не понимают. На их глазах три обыкновенных человека садились в такси, но на самом деле, возможно, ехали куда-то, чтобы умереть. Что это — дурное предчувствие или просто страх, который пронизывает мой мозг? Наверное, и то и другое, хотя я не верил, что на этом всё закончится и подобные мысли так и останутся плодом моего разыгравшегося воображения. Однако каким всё же будет этот самый финал?