Я быстро повернулся и вскочил.

– Какого черта тебе нужно? – крикнул я.

Он стоял в 15 футах от нас, и я различил лишь, что это мужчина, белый, довольно высокий и коренастый. На нем был темный пиджак, темная рубашка, темные брюки, и если бы не бледный свет, падавший на его руки и лицо, он казался бы просто тенью.

– Это человек из ресторана, – сказала Сара взволнованно.

– Что вам нужно? – снова крикнул я.

Меня могли услышать с улицы, но я не особенно рассчитывал, что найдется герой, который бросится нам на помощь. Все будут спешить, делая вид, что не слышали.

– Не двигайтесь, – сказал я.

Но фигура двигалась вперед маленькими шажками.

– У него нож, – прошептала Сара.

Я и сам видел.

– Хочешь денег?

Ответа не последовало, и я не мог больше ждать.

Рывком оттолкнул Сару в сторону.

– Стойте поодаль, – сказал я тихо. – Если начнем драться, бегите.

Я шагнул назад, на траву, чтобы скамейка оказалась между нами, и, не спуская с него глаз, оценил положение. Хорошо еще, что у него нет револьвера, а то бы застрелил меня с безопасного расстояния.

Осторожно ступая, неизвестный огибал скамейку, чтобы приблизиться ко мне. Он не метнет в меня нож – в этом я был уверен. Для того, чтобы метнуть нож, нужна особая сноровка, и немногие ею обладают, а если нож пролетит мимо, останешься безоружным.

Я столь же осторожно отходил, но дал ему обогнуть скамейку. Я продумал свои действия и хотел, чтобы между нами было свободное пространство.

– Подойдите к нему сзади, Сара, – постарался я сказать обычным голосом.

Я знал, что она не двинется с места. Наверное, парализована страхом или удирает, хотя я не слышал ни шелеста травы, ни криков. Неизвестный, конечно, знает, что она не шелохнется, но всем свойственны слабости. Пусть человек с ножом знает, что никто не зайдет сзади, он все равно бросит взгляд в сторону Сары, и именно на этот миг я и рассчитывал.

С громким криком я рванулся вперед, нацелив правую ногу ему в пах. Я знал, что не дотянусь, и вообще не мог положиться на точность своего удара, так что не надеялся и даже не намеревался попасть в цель.

Однако трудно управлять реакцией, когда нога направлена в эту уязвимую часть тела, особенно, если движение сопровождается неожиданным криком. Неизвестный бессознательно пригнулся и опустил руки вниз, чтобы защититься от удара. А мой рывок превратился в прыжок, и я нанес удар, как оказалось безупречно рассчитанный. Вцепившись в запястье скользнувшей вниз руки, в которой он держал нож, я резко ее вывернул и продолжал выкручивать назад и вверх изо всех сил.

Нож отлетел, как я и предвидел, а рука его, видимо, вышла из плечевого сустава, потому что он дико закричал и упал на землю.

Беда в том, что он весил по крайней мере на 60 фунтов больше, чем я, и мог потянуть меня за собой. Мне пришлось немедленно выпустить его руку, чтобы он не придавил меня своим телом, и, пошатнувшись, я врезался головой в дерево. Разноцветные искры посыпались у меня из глаз, я упал и почти потерял сознание.

Какое-то время я не мог двигаться.

– Дэрайес.. – наконец дошел до меня крик Сары.

Я заставил себя встать, но колени подгибались, и пришлось ухватиться за дерево.

– Ч-т…

У меня кружилась и болела голова, и я с трудом заставил себя смотреть в одну точку. Сара держала нож обеими руками.

– Что мне делать, Дэрайес?

Она сидела на груди неизвестного, который не мог двигаться, но не только из-за смещенного сустава. Сара держала нож прямо над его глазом, фактически касаясь его, и я видел, что он боится рисковать.

– Что мне делать, Дэрайес?

– Подержите его еще так минуту, – выдохнул я. – Я подойду сейчас, только чуть-чуть отдышусь. Если он шевельнется, втыкайте нож.

– Я сказала, что сделаю это, но не хотелось бы.

– Придется. Можете в это время кричать – легче будет.

Мне удалось сдвинуться с места, и я захромал в их сторону, но, казалось, вот-вот упаду. Я сделал 20 шагов, но прошло, наверное, 20 лет.

Я посмотрел на неизвестного. Лицо его было перекошено от боли и покрыто потом, рука, надо думать, адски болела, а он неотрывно смотрел на острие ножа.

– Какая сволочь тебя послала? – спросил я тихо. – Лучше скажи, что вы затеяли, не то не миновать тебе клички Одноглазый Джонни.

Он пытался что-то сказать, но я заметил, что Сара так дрожит, что в любой момент может уронить нож.

– Дайте мне нож, Сара, – сказал я и протянул к ней руку.

Но я не способен был двигаться быстро, а Сара спешила избавиться от ножа, и маневр не удался. Сара не дождалась, пока я до нее дотянусь, и сама протянула мне нож.

Неизвестный быстро перевернулся на здоровую руку, сбросив Сару. Ему удалось встать на ноги, и он пошел, шатаясь, поддерживая здоровой рукой вывихнутую, задолго до того, задолго до того, как я смог что-либо предпринять.

– Пусть идет, – пробормотал я. – Нам его не поймать.

Я тупо смотрел на нож. Лезвие его выбрасывалось пружиной. Я убрал его и опустил нож в карман.

– Мы не пойдем в полицию? – спросила Сара.

– Какой смысл? Ну, запишут наши показания, подошьют их, и все дело.

– Но когда мы пойдем к врачу, нам придется сказать ему…

– Мне не нужен врач, – сказал я устало. – У меня все в порядке. Просто надо добраться до дома и отоспаться. – Конечно, я врал. Голова болела так, как будто она превратилась в огромный больной зуб. – Только доведите меня до двери и можете идти домой.

– Обопритесь на меня.

16. Сара Восковек. 21.30

Трудный это был путь. Казалось, он длился целый век. Голова раскалывалась, и я не мог смотреть вниз, потому что тогда все плыло перед глазами. Я прилагал все силы, чтобы идти прямо и не казаться пьяным. Когда мы вошли в вестибюль моего дома, я сказал привратнику:

– А, это вы, Джордж! Как дела? Это мисс Восковек. Она на минутку поднимется со мной и сразу не уйдет.

– Да, сэр, мистер Джаст, – ответил Джордж, улыбаясь и кивая головой.

– Откуда вы знаете, когда я уйду? – прошипела Сара мне на ухо.

– Вам придется сразу уйти, Сара. Я забочусь о вашей репутации.

Мы поднялись на лифте, Сара взяла у меня ключи и, повозившись, открыла дверь.

– О'кей, дорогая, можете идти. Я сразу лягу спать.

– Никуда я не пойду. Господи, да посмотрите на свою одежду. Не знаю, что подумал привратник.

– Просто немного испачкался, – сказал я, пытаясь посмотреть вниз, но от этого голова заболела еще больше, и я закрыл глаза.

– А это что? Разорвано, клок выдран. – она начала снимать с меня пиджак.

Я немного посопротивлялся, но кончилось тем, что я разрешил ей надеть на меня пижаму. Потом она принесла горячего молока и очень осторожно пощупала мне голову, но, когда дотронулась до шишки величиной, наверное, с бильярдный шар, было чертовски больно.

– У вас наверняка сотрясение мозга, – сказала она.

– Конечно, но от него есть только одно средство – спать. Дайте мне поспать, утром все будет в порядке.

– А вдруг у вас внутреннее кровоизлияние? Я думаю, все же надо вызвать врача.

– Не надо. Я посплю, а вы приходите завтра утром и, если я не открою дверь, вызовите "скорую".

– Не говорите глупости, – сказала она, придвинула кресло и села.

– Вы не можете оставаться здесь всю ночь.

– Вы можете мне помешать?

Я застонал, и что было дальше, не помню. Кажется, я говорил, но не об убийстве Джайлса. Плел что-то об Азимове, вроде того, что пора ввести закон против тех, кто пишет без всякого труда.

(Я то дело сталкиваюсь с подобными заявлениями. Как видно, ни одному из моих друзей писателей не приходит в голову, что я мучаюсь так же, как они, но скрываю это благодаря выдержке, настойчивости и стоицизму.

Айзек Азимов.

Чушь! Дэрайес Джаст.)

Часть четвертая

Среда 28 мая 1975 года

1. Сара Восковек. 9.00

Я заснул, наверное, часов в 11. Проснулся почти в 9 – проспал на четыре часа больше, чем обычно. Вначале я не двигался, просто смотрел в потолок, припоминая, что произошло. Потом повернул голову, потому что мне стало казаться, что в комнате кто-то есть, и увидел Сару Восковек, которая сидела в кресле и смотрела на меня с тревогой большими темными глазами.