Изобель дернула за шнурок, чтобы закрыть шторы.

Сидя на краю постели, она развернула полотенце на голове и просушила волосы. Отложив полотенце в сторону, она потянулась за металлическим зеленым феном на ее тумбочке (который она редко отключала и убирала) и переключила его на низкую скорость. Она повернула голову в сторону, лениво помахивая феном по волосам сзади и спереди. Свободной рукой она взяла телефон с тумбочки, на которую она поставила его заряжаться. Она посмотрела на дисплей и проверила пропущенные вызовы. Ни одного. Она проверила сообщения. Опять же, ни одного.

Она вздохнула. Учитывая все обстоятельства, это ее не удивило

Она рассеяно уставилась на стену. Теплый воздух приятно обдувал ее голову, фен низко гудел, и ее стало клонить в сон. Она бы никогда не подумала, что сможет заснуть сегодня ночью, но теперь, когда она была дома, окруженная знакомой обстановкой, тот ужас в ее памяти начал постепенно стихать, будто это произошло месяц назад, а не час.

Она в десятый раз вспомнила события, произошедшие в парке. Если бы она не была так напугана, если бы этот ужас полностью не поглотил ее, то она, может быть, и увидела бы, кто это был. Но она не хотела останавливаться надолго, чтобы ждать, пока кто-то появится. Она пыталась примириться с мыслью, что, когда она стояла во дворе и размахивала веткой, ее преследовали те, кто ее знал. И если это было так, то это, вероятно, было просто шуткой, да?

Она нахмурилась, зная, что в этом нет никакого смысла. В самом деле, ничего из этого не несло в себе никакого смысла. Не похоже, что Брэд или кто другой мог сделать что-то подобное. Она не могла представить это. Кроме того, Брэд последовал бы за ней в магазин, а потом ждал ее снаружи. И хотя она могла представить, что он мог шпионить за ней, но мысль, что он погнался за ней через парк в сумерках, просто невозможна. Он был слишком прост для такого. Не говоря уже о его гордости.

Нет, даже если он был поблизости, даже если он шпионил, она знала его достаточно хорошо, чтобы сказать, что он никогда бы не попробовал напугать ее так сильно. В самом деле, даже если бы он последовал за ней, она знала, что он бы не позволил ей пойти в парк, да и сам туда бы не пошел. Это был бы глупый поступок — теперь она это знала. Он всегда получал от нее за глупые, импульсивные вещи.

Изобель прикусила губу. Ее руки крепче сжали телефон, в то время как она боролась с внезапным порывом набрать номер Брэда. Она хотела позвонить ему и рассказать, что с ней случилось.

Но она знала, что он скажет. Во-первых, он будет самодовольным, потому что она позвонила ему первая, сдалась после того, как прошел всего один день. Затем он начнет спрашивать разумные вопросы. И, наконец, он бы сказал, что это был Ворен и перешел бы к своему «Я же тебе говорил». И потом... что тогда? Он сделает гораздо больше, чем показал, на что он уже способен?

Изобель нахмурилась при этой мысли. Мысль, что Брэд накинется на Ворена, заставила ее вздрогнуть всем телом, как будто бы она разбила вазы династии Мин, просто чтобы проверить их на прочность.

«Опять же, — подумала она, останавливаясь, — что насчет Ворена?»

Мог ли он последовать прямо за ней после того, как она ушла из магазина? Это было бы легко сделать. Но зачем ему это? Чтобы разыграть ее? Доказать нездоровую точку зрения? Она слышала голоса наверху, после того как вернулась, чтобы забрать книги По. Это было то, чего он хотел? Месть за магазин мороженого? С каким-то мрачным тоном, которым он иногда говорил, она не знала, сможет ли простить ему это.

Сквозь шум фена ей показалось, что она услышала тихие шаги и стук в ее дверь.

Изобель выключила фен. Посмотрев на дверь, она собрала свои всё еще влажные волосы одной рукой и сказала:

— Заходите.

Дверь оставалась закрытой. Она уставилась на нее, ожидая пока она откроется.

— Мама? — сказала она. — Папа?

Ответа не было.

Она отложила телефон в сторону, положила фен на свою кровать и встала, чтобы открыть дверь. Просунув голову в коридор, внизу она услышала звуки телевизора, отдаленный шум толпы и восторженные крики отца «Давай, давай, давай!». В ванной свет был выключен, и она до сих пор чувствовала оставшийся запах вишневого геля для душа, которым она пользовалась. Дверь комнаты Дэнни в конце коридора была приоткрыта, из нее сверкали вспышки сине-белого света, сопровождающиеся криком зомби. Кроме этого больше ничего не было.

Смутившись, Изобель закрыла дверь, затем подошла к комоду и открыла верхний ящик. Она вытащила из него свои любимые розово-черные полосатые пижамные шорты и такую же футболку.

Она переоделась, бросив свою одежду на пол, но не успела натянуть футболку, потому что услышала стук, на этот раз доносившийся от окна.

Изобель подняла глаза. Она посмотрела мимо своего отражения в зеркале на окно. Она ждала, пока звук не раздался снова. Мягкий и тихий удар. Он сопровождался глухим шарканьем, как будто бы кто-то скребется по грубой коре дерева.

Она повернулась, чтобы посмотреть на окно, напрягая слух.

Шорох послышался снова, но на этот раз он был громче. Там, за кружевом ее шторы, в крохотной щелочке отчетливо было видно движение.

Ее пульс участился.

На мгновение она подумала о том, чтобы открыть дверь и позвать отца.

Затем звук изменился. Сейчас он стал непрерывным, и со своего места Изобель показалось, что она увидела клочок черной ткани, как будто бы с рубашки — кто-то пытается влезть к ней в окно и схватить ее.

Одним быстрым движением Изобель подбежала к комоду, схватив свою награду «Лучший флайер», которую она выиграла на первом курсе. На пыльной поверхности комода остался отпечаток. Сжав позолоченную фигурку чирлидерши в руках, она перевернула ее, размахивая тяжелым гранитным основанием, как дубинкой.

Она медленно и бесшумно шла по ковру, приближаясь к окну.

Из окна доносились длительные шуршащие и скребущие звуки. Зажмурившись, она представила, как может увидеть что-то похожее на множество длинных, тонких пальцев в черных перчатках, пытающихся добраться до подоконника.

Быстро шагнув вперед, Изобель открыла окно. Оно поднялось с громким треском. Что-то закричало. Темнота, как разбрызганная краска, проникала через ее окно. Коротко вскрикнув, она упала назад. Она швырнула награду в окно, оставляя вмятину в стене, в нескольких дюймах от оконного стекла.

Неуправляемый вихрь темных перьев полетел к окну, послышался стук клювом по стеклу и низкое, скрипучее карканье.

— Глупая птица! — крикнула Изобель, ее сердце билось так быстро, что она могла почувствовать, как ее пульс глухо стучал в висках.

Она поднялась с пола, тут же почувствовав жгучую боль, как от ожога, на задней части ее бедра. Игнорируя боль, она схватила две розовые подушки с кровати. Изобель бросала одну за другой в окно. Огромная птица захлопала своими гигантскими черными крыльями. Она испустила пронзительный крик, получив первый удар подушкой, а после второго улетела в темноту.

Изобель снова дернула окно вниз, закрывая его кружевными занавесками.

Она подошла к своей кровати. Продолжая бороться с дрожью, по дороге она схватила свою одежду, надевая ее поверх пижамы. Она сбросила постельное белье на пол, беря свой телефон.

Она стала расхаживать по комнате. Ярко-голубой экран телефона показывал 8:52. «Это слишком близко к девяти, — подумала она. «Что ж, ему придется иметь со мной дело».

Изобель набрала номер. Послышались гудки. Один раз... два раза... три раза. Она решила подождать еще…

— Да?

Изобель удивленно моргнула. Она не ожидала, что он ответит.

— О, привет, — сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал по-деловому.

— Привет, — сказал он, но она услышала немой вопрос в его тоне: Зачем ты, о простая смертная, вызвала меня из могилы?

Тогда все в порядке, он получит ответ на свой вопрос.

— Послушай, — сказала она, — мне нужно с тобой поговорить. Тебя не было сегодня вечером в парке?