Л. Т.
Полностью публикуется впервые. Отрывки напечатаны в Т. Е. 1913, стр. 73—74. На подлиннике надпись черным карандашом рукой Черткова: «М. 1 февр. 89 № 207». Число «207» перечеркнуто химическим карандашом и написано «210». В Дневнике Толстого от 31 января имеется запись: «Написал только письмо Чертк[ову]», — на основании которой и датируется комментируемое письмо.
Толстой отвечает на письмо Черткова от 27 января, о получении которого имеется запись в Дневнике Толстого от 30 января: «От Чертк[ова] письмо приятное». В этом письме Чертков писал: «Дорогой Л[ев] Н[иколаевич] жена и дочка моя последнее время хворали; но теперь поправились. Кстати вспоминаю, что вы меня спрашивали, когда ожидаются у нас роды — в середине апреля. Недели три тому назад Ольга Николаевна Спенглер приехала с мужем и матерью навестить нас на несколько часов. Вечером они собирались уехать, но вместо того, совершенно неожиданно для всех, она у нас родила девочку за 6 недель раньше срока. Ребенок этот, как все недоноски, очень мал и слаб. Но всё обошлось благополучно»..... «С нами живет добрейшая, скромная и опытная фельдшерица-акушерка, которая лечит соседних крестьян. Местные больные стекаются к ней в большом количестве, на ежедневных приемах в соседней слободе у нее бывает по 50-ти больных, и по шести подвод одновременно дожидаются ее, чтобы везти к тяжело больным в соседних деревнях. Крестьяне, видно, имеют потребность в лечении и доверяют ей. Бывает иногда, что они платят охотно по 11/2 рубля за лекарство (хотя вообще мы пока выдаем лекарства даром). Но продолжать так нельзя, так как потребуется слишком большая сумма. И вот мне всё приходит в голову, почему бы не приехать сюда молодому врачу и лечить население на началах Таирова? Вспоминаю, что у вас в Москве в прошлом году бывали два молодых медика. В виду их и сообщаю вам об отношении здешнего народа к лечению. Если который-нибудь из них пожелал бы попытать такого рода служения народу с целью самому содержаться на счет того, что он получит от больных, то выгода для него [от] начатия этого опыта у нас заключалась бы в том, что он нашел бы здесь готовую аптеку с лекарствами, и даровые постель и стол у нас, покуда не станет сам на свои ноги, так что затрат с первого начала не потребовалось бы с его стороны. Кроме того ему не пришлось бы поселиться, как чужой человек в чуждой ему деревне. Наконец, в случае неудачи опыта, он уехал бы, не истратившись больше, чем на поездку сюда и обратно. Сообщаю это вам к сведению, так как думаю, что подобное дело принесло бы пользу и населению и самому врачу».... «Отношения наши с нашим ребенком постоянно заставляют меня думать о важности разумного обращения с детьми и о скверных приемах, которыми родители так часто портят своих детей и в богатом и в бедном кругах. Вспоминаю массу избалованных и извращенных с самого младенчества детей знакомых мне. достаточных семей, и среди крестьян постоянно вижу, хотя и другого рода, но — также порчу детей. Да и с своим ребенком, следя за собою, Галя и я, мы постоянно ощущаем соблазн неправильного и неправедного обращения с ним. Поэтому у меня явилась потребность исподволь записывать наши мысли и наблюдения по этому поводу»... «Я еще слишком отрывочно и мало написал, чтобы послать вам накопившееся до сих пор содержание этих записок, тем более, что я хочу еще упростить изложение до полной доступности для самого простого читателя. Вообще книжка такая может быть составлена лишь в течение десятка лет. Но посылаю вам вступление мое к ней, для того чтобы поделиться с вами основными мыслями, и вместе с тем с заднею мыслию, что вы, быть может, поправите или прибавите что-нибудь, если найдете, что стоит это сделать. Рукопись впоследствии, пожалуйста, верните мне. Я занимаюсь теперь упрощением изложения вашей книги «О жизни» и на этих днях вышлю вам два варианта переложения первых глав на ваш суд. Работа эта доставляет мне много радости и пищи и дает некоторое общение с вами, которое мне очень недостает. Так хотелось бы повидаться с вами». Упоминаемый в письме Черткова Алексей Александрович Таиров (р. 1857 г.) — земский врач Тверской губ. Разочаровавшись в казенной службе, решил заняться частной практикой среди деревенского населения в с. Судаково Весьегонского у. Живя на очень скудный, случайный заработок (не устанавливая платы за лечение, он брал доброхотное вознаграждение с пациентов) и став очень популярным среди местного крестьянского населения, возбудил против себя не только представителей власти, но и корпорацию своих коллег по профессии. Его образ жизни и деятельность стали предметом полемики в медицинских органах, перешедшей потом на страницы газет и ежемесячных журналов вообще. См. «К вопросу о вольных врачах». — «Медицинское Обозрение», 1888, т. XXX, стр. 582—583.
1 Незаконченная Чертковым рукопись «Об обращении с детьми». Хранится в АЧ.
2 См. примечания к письму № 211.
3 О предполагавшейся поездке С. Т. Семенова к Черткову см. письма №№ 210 и 211, от 23 и 26 января 1889 г.
4 Андрей Степанович Буткевич (р. 1865 г.) — врач. Познакомился с Толстым летом 1886 года в Ясной Поляне. Некоторое время разделял взгляды Толстого.
5 Владимир Васильевич Рахманов (1865—1918) — врач. Познакомился с Толстым в 1887 г. в Москве. По окончании университета в 1889—1890 гг. жил и работал в земледельческих общинах. О нем см. прим. в письму Толстого к нему в т. 64,
6 Книга А. И. Орлова «Французский ученый В. Паскаль» (о ней см. прим. к письму № 189) по данным «Правительственного вестника» (1889 г. № 59), вышедшая в свет 9—15 февраля 1889 г., вероятно была доставлена Толстому несколько ранее этого срока.
7 Толстой, повидимому, имеет в виду проект Черткова издать в одной книжке свою рукопись об Эпиктете и рукопись П. И. Бирюкова о Диогене, чтобы получилась книжка, объемом свыше 10 печатных листов, не подлежащая по своим размерам предварительной цензуре. Об этом проекте Чертков писал Толстому в письме от 29 декабря 1889 г., но не упоминает о нем в дальнейших письмах.
8 Толстой имеет в виду дочь Чертковых — Ольгу и ребенка О. Н. и Ф. Э. Спенглер — Александру.
* 213.
1889 г. Февраля 5. Москва.
Получилъ ваше письмо, милый другъ, и рукописи.1 О Машѣ я только собирался вамъ писать, когда вы написали. Очень хорошо это можетъ быть, но все очень хорошее жутко.2 Пошу я равномѣрно люблю больше и больше съ тѣхъ поръ, какъ знаю. —
О воспитаніи дѣтей3 — хорошо, но что будетъ дальше? Барыковой разсказъ недуренъ, но онъ сочиненъ не изъ середины, а съ конца или сначала — онъ сочиненъ, однимъ словомъ.4 Разсказъ Семенова сирота Марфуша очень хорошъ.5 И другой «Злой сосѣдъ» недуренъ, но мы съ нимъ поговорили, какъ улучшить конецъ, и онъ взялъ его съ собою.6 Онъ прожилъ здѣсь недѣлю, всѣ полюбили его. Я далъ ему 40 р. Если вы пришлете больше, я перешлю ему. Присылайте ко мнѣ. Посылаю еще разсказъ Журавова и его письмо. Разсказъ недуренъ, если немного смягчить умышленность наказанія Софрона.7 Разсказъ интересенъ и хорошо написанъ.
Очень меня тормошатъ здѣсь, но мнѣ хорошо. Цѣлую васъ, вашу семью и всѣхъ друзей.
Л. Т.
Полностью публикуется впервые.
Отрывки напечатаны в ТЕ 1913, стр. 74. На подлиннике надпись мягким черным карандашом рукой Черткова: «М. 6 февр. 89». Химическим карандашом приписано: «211». В Дневнике Толстого от 5 февраля 1889 года имеется запись: «Написал письма Черткову, Желтову, Поше», на основании которой и датируется это письмо.
Толстой отвечает на письмо Черткова, написанное, повидимому, 1 или 2 февраля (почт. штемпели: «Россоша 2 февраля, Москва 4 февраля»), в котором Чертков писал о предполагавшемся браке П. И. Бирюкова и М. Л. Толстой: «Как рад я был за Пошу. Получил вчера письмо от него с сообщением о Маше. Пожалуйста, передайте приложенное письмо ей. Я так рад. Всё думаю о них и о вас, и даже это во сне вижу и — как будто я на месте Поши, — так это мне близко к сердцу. Хотелось бы мне узнать подробности, да не до меня им теперь, и потому не спрашиваю. Как то проберутся они сквозь или мимо всех затруднений и усложнений, которые люди себе создают и которыми мучают самых близких себе людей? Ведь, вероятно, и они подвергнутся этому. Впрочем, они-то уж наверное прекрасно справятся при вашей помощи». Далее Чортков писал, что не знает, следует ли Семенову ехать к нему в Воронежскую губернию в то время, как Семенов может деньги, которые будут истрачены на дорогу, употребить для своего хозяйства: «И потому оставлю дело, как оно стоит. Я уже просил вас выдать ему от меня денег на дорогу. Если он этим воспользуется, то хорошо. Если нет, то и так хорошо. А вы мне скажите, куда ему выслать деньги за последнюю повесть, которую я ему верну для пополнения, согласно вашему совету...»