№ 9.

но признавать я васъ ничѣмъ инымъ не могу какъ только нарушителями всякой справедливости и всякаго добра и потому добровольно нетолько участвовать въ вашихъ гадостяхъ не могу и не буду, не могу и не буду также признавать и всѣхъ тѣхъ искусственныхъ понятій судовъ, министерствъ, думъ, палатъ, церкви, которыми вы думаете оправдывать свои преступленія.

ВАРИАНТЫ СТАТЬИ «ЕЩЕ О НАУКЕ».

№ 1.

Въ противномъ же случаѣ, какъ это происходитъ среди нашего общества, раздѣленнаго на два класса людей: одного небольшого числа властвующихъ, роскошествующихъ, а другого огромнаго большинства, лишеннаго возможности пользоваться своими трудами и задавленнаго, когда одни ненужныя для большинства людей знанія доведены до высшей степени обработки, другія же прямо вымышлены для оправданiя ложнаго устройства общества, третьи же самыя важныя и нужныя или чуть намѣчены или вовсе отсутствуютъ.

№ 2.

Вслѣдствіе чего знанія эти въ нашемъ мірѣ пріобрѣтаются только за денежное вознагражденіе людьми богатыхъ классовъ и тѣмъ небольшимъ числомъ людей изъ трудящагося народа, которые посредствомъ пріобрѣтенныхъ знаній, вступая въ кругъ богатыхъ сословій, избавляются отъ необходимаго физическаго труда.

ВАРИАНТЫ СТАТЬИ «СЛАВЯНСКОМУ

СЪЕЗДУ В СОФИИ».

№ 1.

Вотъ это то знаніе потеряно людьми нашего времени. Знаніе того, что зло не искореняется зломъ, а только усиливается имъ, что только добро можетъ противодѣйствовать злу, что люди всѣ братья и что не одинъ человѣкъ не имѣетъ права устраивать жизнь другихъ людей, a тѣмъ болѣе дѣлать самое большое зло, которое можно нанести человѣку — убивать его, вотъ это то знаніе и нужно сообщить заблуждающимся умамъ, и до тѣхъ поръ, пока оно не будетъ усвоено ими, не можетъ быть опровергнуто заблужденіе, и не можетъ быть искоренено то зло, съ которымъ борются тѣ люди, которые обладаютъ этимъ необходимымъ для жизни знаніемъ.

№ 2.

Знаю, что дѣло это не легкое. Наемщики и одобрители палачей инстинктомъ самосохраненія чувствуютъ, что знанія эти сдѣлаютъ для нихъ невозможнымъ удержаніе того положенія, которое они занимаютъ и которымъ дорожатъ, и потому не только сами не усваиваютъ этого знанія, но всѣми средствами власти, насилія, обмана, коварства, лжи, жестокости стараются скрыть отъ людей эти знанія, извращая ихъ и подвергая распространителей ихъ всякаго рода лишеніямъ и страданіямъ.

И потому, если мы точно хотимъ бороться противъ этого отравляющаго жизнь нашего міра зла, то давайте бороться противъ него тѣмъ однимъ средствомъ, которое уничтожаетъ его: высказываніемъ и распространеніемъ того знанія, которое уничтожаетъ заблужденіе.

Какое же это знаніе? Знаніе это одно: религіозное сознаніе человѣчествомъ единства того духовнаго начала, которое даетъ жизнь всѣмъ людямъ, и сознаніе необходимости одинаковаго уваженія и любви ко всѣмъ, всѣмъ безъ исключенія людямъ: палачамъ, <царямъ,> императорамъ, экспропріаторамъ, ворамъ, разбойникамъ, генераламъ... Давайте же, сколько можемъ, дѣлать это.

[ПЕРВАЯ РЕДАКЦИЯ СТАТЬИ «БРОДЯЧИЕ ЛЮДИ».]

№ 1.

Въ наше время у насъ по деревнямъ завелось нѣчто совершенно новое, не виданное и неслыханное прежде и <не только> тяжело мучительное, отравля[ю]щее жизнь всего населенія, <но угрожающее сдѣлать жизнь совершенно невозможною>. Это нѣчто есть нищенство, разросшееся и разростающееся въ какой то такой ужасной прогрессіи, при которой жизнь населенія становится все тяжелѣе и тяжелѣе и скоро станетъ совершенно невозможной. Каждый день въ нашу деревню изъ... дворовъ¹⁴² разводятъ на ночлегъ отъ... до...¹⁴³ теперь зимой, холодныхъ, голодныхъ оборванныхъ людей. О томъ, каковы эти люди по своему внѣшнему виду,¹⁴⁴ не¹⁴⁵ можетъ представи[ть] себѣ ни одинъ городской житель, не видавшій такихъ людей. На дняхъ приходилъ къ намъ такой несчастный. Онъ почти раздѣтъ ― на немъ остатки разваливающейся и обуви и одежды, лицо его худое, одутловатое, все въ гнойныхъ струпьяхъ, въ такомъ же положеніи и все его тѣло. И такой человѣкъ и болѣе или менѣе подобные ему приходятъ въ деревню, и десятскiй отводитъ ихъ не въ нашъ домъ, гдѣ десятки чистыхъ комнатъ, не въ домъ священника, дьякона, торговца, даже¹⁴⁶ учителя, а въ очередной домъ¹⁴⁷ къ хозяину, у котораго одна горница, гдѣ вся семья, жена, снох[и], дѣвушки, ребята, и надо не только дать мѣсто для ночлега этому вонючему, обсыпанному, какъ струпами и болячк[ами] человѣку, но нельзя и не посадить его за ужинъ, когда хозяева сами сядутъ. И это черезъ день, два, и во всѣхъ дворахъ и по всей Россіи. Мало того: это ночные постояльцы, но середи дня зайдутъ не два, не три такихъ¹⁴⁸ просителя: настоящіе нищiе съ сумами и прохожіе, не два, не три, а 10 и больше, и всякому баба, которая знаетъ, что до новины далеко не хватит[ъ] хлѣба, отрѣжетъ ломоть отъ иногда послѣдней ковриги.

У насъ есть Работные дома, есть Воспит[ательные] дома, есть Приказ[ы] Общ[ественнаго] призрѣнія, есть еще благотворительныя учрежденiя по городамъ. И всѣ эти учрежденія очень хорошія, и мѣста при нихъ хорошія, и высоко цѣнятся занимающими и желающими занять ихъ, и самыя учрежденія чистыя зданія съ элект[рическими] освѣщеніям[и],¹⁴⁹ парк[етными] полами, чистой прислугой, и призрѣваю[тся] тамъ тысячи всякаго рода людей женщинъ, дѣтей. Но вѣдь все это какая-нибудь сотая доля того огромнаго, едва ли не миліоннаго населенія (цыфра эта неизвѣстна, но должна быть огромна), которая теперь, нищенствуя, бродитъ по Россіи и призрѣвается и кормится крестьянскимъ народомъ. Что бы было, невольно приходитъ въ голову, если бы не было этого крестьянскаго народа и не было бы въ немъ того чувства христ[іанскаго] милосердія, которое есть въ немъ и которое не позволяетъ ему не только не прогнать этого вшиваго, паршиваго, воню[чаго], но не позволяетъ ему не посадить его за ужинъ, не отрѣзать ему ломоть тяжелымъ трудомъ добытаго и самому недостающаго хлѣба.

Вѣдь представить себѣ только, что¹⁵⁰ было бы, если бы не было этаго народа и не было бы въ немъ того чувства,¹⁵¹ которое такъ сильно живетъ въ¹⁵² немъ, вѣдь куда нибудь должны бы были дѣться эти сотни тысячъ, если не миліоны и несчастныхъ и развращенныхъ, но все таки также несчастныхъ проходимцевъ.

Да, не правительство и¹⁵³ благотворительныя общества ограждаютъ насъ,¹⁵⁴ людей достаточныхъ классовъ, отъ напора на насъ дошедшей до послѣдней степени нищеты и отчаянія голытьбы, а эта невидная основная сила жизни русскаго народа ― крестьянство.

Не будь ихъ, уже давно, несмотря ни на какую полицію (ее же такъ мало и не можетъ быть много въ деревняхъ), разнесли бы всѣ¹⁵⁵ дома зажиточныхъ семей, а тамъ, гдѣ не разнесли бы ихъ, убивали бы отъ отчаянiя и тѣхъ, кто не помогаетъ имъ, или самихъ себя,¹⁵⁶ вѣшались бы, рѣзали бы другихъ и рѣзали¹⁵⁷ бы сами себя, потому что имъ больше дѣлать нечего. И въ самомъ дѣлѣ огромному большинству этихъ людей больше дѣлать нечего. Сами ли они виноваты, пьяницы ли они и стали ли пьяницами отъ¹⁵⁸ невоздержанія или отъ отчаянія, они таковы, каковы есть, и имъ больше нечего дѣлать, какъ только просить или грабить. Хорошо, что они до сихъ поръ только просятъ, но не грабятъ они, а просятъ они, а не грабятъ только потому, что у нихъ есть еще выходъ въ помощи не отъ богачей — богачи обезпечены — а отъ самыхъ бѣдныхъ, иногда болѣе бѣдныхъ, чѣмъ просители, людей народа. Надо видѣть этихъ людей, хорошенько распросить, разсмотрѣть ихъ, чтобы понять ту степень лишенія и страданій, до которыхъ дошли или доведены эти люди. Вотъ одинъ еще совсѣмъ молодой малый, — 5 гр[адусовъ] мороза — на немъ пиджакъ весь въ дырахъ,¹⁵⁹ рубахи нѣтъ, сквозь дыры видно тѣло, такіе же и штаны, на ногахъ что то похожее на ботинки — одна вся распорана, онъ блѣденъ и дрожитъ. Вотъ другой старикъ въ мужицкомъ дырявомъ кафтанѣ,¹⁶⁰ въ лаптяхъ,¹⁶¹ торчитъ¹⁶² сѣрая отъ грязи рубаха и въ рукавахъ, и на задницѣ изъ подъ¹⁶³ прорванныхъ штановъ. Ему нѣтъ 40. У него одышка и лицо человѣка пьющаго. Спросишь: кто, откуда? Всегда одинъ отвѣтъ:¹⁶⁴ Нѣтъ работы, вездѣ прикрываютъ, или идемъ поискать работы въ Москву или изъ Москвы въ Кіевъ. Или были высланы административно,¹⁶⁵ и всегда одно: нѣтъ и нѣтъ работы. Иногда видишь, что неправда, иногда, напротивъ, очевидно говоритъ правду и сейчасъ бы радъ въ какую бы то ни было работу. Бываютъ и¹⁶⁶ калѣки безъ руки или ноги, или совсѣмъ больные, бываютъ, хотя и рѣдко, и дѣти, и женщины. Боюсь согрѣшить, но большое большинство люди пьющіе и не ужившіеся въ своемъ мѣстѣ, но среди нихъ много и много истинно¹⁶⁷ несчастныхъ, да и тѣ, про которыхъ такъ¹⁶⁸ хочется сказать, что сами виноваты, не менѣе, если не болѣе, несчастны. <Стоя на той степени достатка> Только перестань съ постояннымъ усиліемъ нести тяжелую трудовую жизнь большинства крестьянъ и въ особенности рабочихъ, и сейчасъ сбился съ пути. А сбился разъ и¹⁶⁹ пропалъ.