– Не стоит отказывать себе в невинных желаниях. Пройдитесь по ковру. Он нравится всем.

В помещение вошел мужчина. Среднего роста, чуть полноват, джинсы, футболка, стильный вельветовый пиджак. Любовь полуофициальному– полудемократическому стилю одежды нашла отклик в самых широких слоях населения. Вошедший двигался легко и в то же время осторожно. Лицо славянского типа с правильными чертами, но что-то неуловимо-переменчивое во взгляде как будто он знает и умеет нечто недоступное для остальных. Незнакомец улыбался обаятельно – обезоруживающее.

– Виктор – представился он – могу помочь с выбором.

Я не знала, что ему ответить. Оказавшись в таком странном месте, было как-то нелепо заявить, что хотела бы выбрать какой-нибудь детектив или любовный роман почитать на сон грядущий.

– Ни в коем случае не думайте, что вы случайно зашли к нам, – сказал Виктор, внимательно глядя на меня.

И поскольку я продолжала молчать – он предложил:

– Хотите кофе?

Я кивнула. Никоим образом не отношусь к любителям пускать пыль в глаза заявляющим, что пьют только свежесваренный кофе определенного сорта и непременно в определенное время. Нет, я люблю любой кофе, хотя способна отличить хороший кофе.

Виктор открыл незамеченную раньше дверцу в стене, которая оказалась замаскированным стенным шкафом, достал две тоненькие фарфоровые чашечки, показавшиеся мне знакомыми. Почти такие же (только с голубыми цветочками) несколько лет назад купил мой, уже бывший муж в честь очередной годовщины свадьбы. И сейчас эти чашки «живут» у меня на кухне. Уютно, как-то совсем по-домашнему загудела кофемашина и приятный кофейный аромат заполнил тускло освещенное помещение. Не спрашивая ни о чем, Виктор добавил в кофе сливки и сахар именно в той пропорции, которую я предпочитаю. Все еще молча, я с удивлением смотрела на «священнодействие» мужчины. Так же молча, взяла из его рук чашку, и чуть отхлебнув, опустилась на заботливо подвинутое кресло. Как сквозь сон слушала бархатный голос Виктора.

– Все не случайно происходит в этом мире, и вы совсем не случайно оказались здесь.

Удивительное дело под этот завораживающий голос я как будто погружалась в другой мир.

Мягкое кресло, черный столик на тоненьких ножках и колода карт в руках у Виктора. Какой же бархатный у него голос. Я никогда и представить не могла себе гадающего мужчину. Слово гадалка – женского рода. Я подумала, что мужское предсказание может быть интересным.

Виктор рассказывал о событиях моей жизни, впрочем, достаточно обтекаемыми и настолько общими фразами, которые можно применить к жизни каждого обычного человека. И все ж я заслушалась. Вот сейчас. Мне показалось, что сейчас он скажет нечто интересное.

– Рядом с Вами есть мужчина, Ваша судьба.

– Это мой муж.

– Вы не замужем.

Я улыбнулась. Меня умилила фраза Виктора. Конечно, рядом есть мужчина. Рядом есть масса мужчин. Стоит только выйти на улицу, или включить компьютер. И как многозначительно он это сказал. Наверняка сейчас начнет обещать скорое замужество и призывать внимательно присмотреться к своему ближайшему окружению. Шаблон. Как же предсказуемы все предсказатели. Но почему заведение назвали магазин, а не салон какого-нибудь ясновидящего дипломированного или признанного любым другим способом в зависимости от фантазии владельца салона.

– Вообще-то сейчас меня интересуют не мужчины, а пожилая женщина по имени Генриетта Степановна. Я сюда и зашла только потому, что это её адрес.

– Это моя тёща – изменившимся, потерявшим свою бархатистость и став от этого каким-то будничным и невыразительным голосом произнес Виктор – а что вам от неё надо?

– Вот ей я и скажу, что мне от неё надо.

– Хорошо – согласился мужчина – пойдемте со мной. Он открыл очередную незамеченную мной дверь. Я подумала, что в этом доме кроме потайных дверей наверняка есть еще и потайные комнаты, и, наверное, очень удобно снимать фильмы про привидения.

Поднявшись по тёмной лестнице, мы вошли в просторную комнату, служившую обитателям дома гостиной. Два узких и высоких окна были закрыты полупрозрачными шторами. Сквозь них видно как отражается люстра в стекле. Телевизор выключен. А на большом диване сидела Генриетта Степановна и рассматривала журнал.

– К вам пришли, мама – объявил Виктор и скрылся за очередной дверью.

Пожилая женщина повернулась и вопросительно посмотрела на меня.

– Я вас где-то видела – констатировала она вместо приветствия – присаживайтесь.

Легко было напомнить, где она могла видеть, но оказалось сложно объяснить, зачем я пришла. В самом деле, зачем? Если пожилая дама имеет какое-то отношение к убийству – глупо рассчитывать, что она тут же начнет признаваться и каяться, а если она ни при чем, то тем более ничего не знает. Разговор у нас явно не клеился. Я задавала какие-то не те вопросы и Генриетта Степановна, не выдержав, заявила:

– А теперь скажите мне милочка, что на самом деле вас интересует, или мы прекращаем разговор.

Я рассказала.

– Какой кошмар! – воскликнула пожилая женщина – Как же так можно! Он ведь еще молодой человек! Постойте-постойте. Так вот почему вы спросили, не угощал ли он меня чаем? Милочка, уж не думаете ли вы, что я имею к этому какое-то отношение? Боже мой, какой ужас! Как вам это только могло прийти в голову? Уходите немедленно.

От негодования Генриетта Степановна прямо затряслась.

– И имейте в виду, я сообщу о вашем приходе в полицию. Какое безобразие!

Да, надо признать я потерпела неудачу. Мое расследование ни к чему не привело. Мне хотелось верить, что праведный гнев бабули свидетельствует о непричастности к убийству, но в то же время было жаль расставаться с последней ниточкой которая у меня была в этом деле.

– Вернитесь – крикнула пожилая женщина, когда я уже была за дверью.

Я возвратилась в комнату. Генриетта Степановна, внимательно на меня посмотрела и совершенно спокойно произнесла:

– Не женское дело выяснять кто убийца. Будь осторожней.

Следующий день тоже не принес никаких изменений. На работе все обсуждали скоропалительное увольнение Германа. Соседки по кабинету бросали на меня сочувственные взгляды, связывая мой унылый вид с этим событиям. Хорошо еще, что они не знали про новый год и наше неудавшееся расследование. Истинную причину увольнения Герман никому не назвал. Девчонки выдвигали версии одну нелепей другой. Предполагали от болезни кого-то из родственников до внезапно свалившегося на Германа наследства. После обеда вернувшись из бухгалтерии, Ирина закрыла дверь и громким шепотом сказала:

– Дамы! Я знаю, почему он ушел!

– Кто ушел? – не сразу сообразила я, о ком речь.

– Да Герман же, больше еще никто не увольнялся.

– Ирина, не томи, рассказывай – Ольга подъехала на стуле поближе к нам.

– Так вот. Уволился он потому, что новая директриса была его любовницей. Он её бросил и теперь боится, что она будет ему мстить.

– Ты серьезно? – у Ольги округлились глаза от удивления – а откуда такие сведения?

– В бухгалтерии сказали. А им рассказала Эмма. Она осенью видела их в сквере – они громко ссорились. Её Эмма еще не знала, а Германа из деликатности обошла подальше. Она еще тогда подумала, что вот надо же такой интересный молодой человек и эта престарелая тетка. Наверное, он встречался с ней из-за денег, а сейчас нашел себе кого-то помоложе.

Ирина бросила в мою сторону выразительный взгляд и закатила глаза, мол, она тут совершенно ни при чем.

– Или побогаче – вставила свое слово Ольга – наверное, у министерских тёток не так много денег.

– А может у неё муж богатый?

– Если он вообще есть.

Мне показалась забавной эта версия. И я поддержала разговор, сначала поохав на тему – ну неужели так бывает, а потом – ай да Эмма, какая наблюдательная и с какой памятью.

Хорошо, что Герман этого не слышал. С его мнительностью переживаний хватило бы на пару лет точно. А вот как может отнестись к этой сплетне новая директриса, я даже представить себе не пыталась.