Подстегнутый звуками, которые издавал беснующийся за стенкой друг, Эдуардо снова занялся девушкой, попутно улыбаясь мысли, которая прочно засела у него в голове.

У них с Марком завелись фанатки.

А если эту мысль развить, то выходило, что в свое время он сильно заблуждался.

Компьютерной программой еще как можно затащить девушку в постель. Ну ладно, может, и не совсем в постель.

Глава 16

МОМЕНТ ИСТИНЫ

Женщина за стойкой ресепшн старалась на них не пялиться. Она притворялась, будто занята вращающейся картотекой «Ролодекс», перебирала пальцами ярлычки ламинированных карточек, в такт покачивая темным пучком волос. И все же Тайлер видел, как время от времени она бросала на них с братом взгляд своих бледно-зеленых глаз. Ей трудно было удержаться от того, чтобы не поразглядывать братьев, сидевших рядышком на неудобном диване. Тайлер был к ней не в претензии — она выглядела почти так же изнуренно, как и ветхое здание, в котором происходило дело, и если им с братом-близнецом удавалось хоть как-то ее развлечь, то это вполне могло сойти за добрый поступок. Жаль, что ее маленькая радость не поможет решить проблему, из-за которой они сюда пришли, — ради важной встречи братцы даже нарядились одинаково, так их одевали в детстве. Впрочем, полосатые пижамы и вязаные чепчики в офисе президента Гарвардского университета сошли бы за признак неуважения к начальству. Темные блейзеры братья сочли более уместными для данного визита, и секретарша в приемной, по всей видимости, думала так же. Во всяком случае, несмотря на всю напускную суровость, она не сводила с посетителей глаз. Кстати, странно, что где-то до сих пор пользуются картотеками фирмы «Ролодекс».

Собственно говоря, Тайлеру грех было жаловаться на чрезмерное внимание к его особе — всю прошедшую неделю их с братом все игнорировали. Сначала — старший куратор Пфорцхаймер-Хауса, который выслушал их с пониманием, но в результате тупо переадресовал жалобу в дисциплинарную комиссию. Затем — члены комиссии: они тоже проявили сочувствие, прочитали десять страниц жалобы на Цукерберга, но по каким-то своим соображениям решили, что это дело не входит в сферу их компетенции. И наконец — сам Цукерберг, который в ответ на письмо-предупреждение написал им полную чушь. Он утверждал, что приступил к работе над Thefacebook.com только после их последней встречи 15 января, а сам, между прочим, зарегистрировал доменное имя для сайта 13 января. Кроме того, Цукерберг в письме настаивал, что создателям Harvard Connection он пытался помочь бесплатно — по широте душевной — и что его сайт не имеет ничего общего с придуманным ими.

Ответное письмо Цукерберга настолько возмутило Тайлера с партнерами, что они захотели встретиться с ним лично. Марку писали мейлы, звонили. В какой-то момент он согласился на встречу, но почему-то с одним Кэмероном. Затем эта встреча отменилась — и всякие контакты прекратились. Тайлер был этому даже отчасти рад. Что толку встречаться с человеком, который готов врать тебе в лицо?

Теперь они с братом под пристальными взглядами секретарши сидели на диване, возрастом, наверное, не уступавшем самому Массачусетс-Холлу. Тайлеру все здесь казалось исключительно древним. Что естественно: Массачусетс-Холл, построенный в 1720 году, — самое старое здание на Гарвард-Ярде и одна из двух старейших университетских построек в стране. Вход в Массачусетс-Холл находится напротив Юниверсити-Холла; и чтобы попасть сюда, надо пройти мимо легендарного памятника Джону Гарварду. Четверо экскурсоводов, пасущие здесь группки потенциальных студентов, называют этот памятник не иначе как «трижды лживой статуей», поскольку надпись на его постаменте «Джон Гарвард. Основатель. 1638» не соответствует истине: скульптура изображает не Джона Гарварда: Джон Гарвард не основывал университета, который на самом деле был учрежден не в 1638, а в 1636 году. Что не мешает студентам других заведений из Лиги плюща постоянно над памятником глумиться. Дартмутцы, когда их футбольная команда приезжала играть в Гарвард, красили его в зеленый цвет; йельцы пытались выкрасить статую синим и пристраивать ей на колени фигурку бульдога. В каждом университете свои традиции в отношении статуи Джона Гарварда. По ночам у нее любили отметиться и гарвардские студенты — считалось, что, если помочиться на постамент, это принесет тебе удачу.

Тайлер подумал, что, может быть, им с Кэмероном, проходя мимо Джона Гарварда, тоже стоило исполнить этот ритуал. Удача им сейчас ой как нужна. Добиться аудиенции у президента университета было очень непросто, для этого пришлось задействовать все связи: родителей, соратников по «Порселлиан», знакомых своих знакомых. Так или иначе, но сейчас они сидели в приемной верховного властителя университетских судеб и отчаянно старались преодолеть благоговейный страх.

Тайлер чуть не свалился с дивана, когда у секретарши зазвонил телефон. Она взяла трубку, кивнула и обратилась к братьям:

— Президент готов вас принять.

Рукой она показала на дверь справа от себя. Тайлер поглубже вдохнул и встал вслед за братом. Когда Кэмерон уже взялся за круглую ручку двери, Тайлер улыбнулся секретарше, про себя попросив пожелать им удачи. Неизвестно, чего там она пожелала, но в ответ улыбнулась.

Кабинет президента оказался меньше, чем ожидал Тайлер, но был обставлен с академическим шиком: книжные шкафы вдоль стен, огромный деревянный письменный стол и несколько антикварного вида столиков. Отдельно — кресла на богатом восточном ковре. На письменном столе Тайлер заметил компьютер марки Dell. Это была немаловажная деталь, поскольку до сих пор компьютеры сюда не допускались: предшественник Ларри Саммерса, Нил Руденстайн, их на дух не выносил. Техническую продвинутость Саммерса Тайлер посчитал хорошим знаком — можно хотя бы надеяться, что он поймет суть проблемы.

Экспозиция, выставленная на одном из антикварных столиков, также многое говорила о хозяине кабинета. Рядом с обязательными портретами детей стояли фотографии Саммерса с Биллом Клинтоном и Элом Гором, снабженные дарственными надписями. Тут же была вставленная в рамку однодолларовая купюра, подписанная самим Саммерсом, — память о посте министра финансов, который он занимал в 1999–2000 годах. Выпускник Массачусетского технологического института, Саммерс получил в Гарварде докторскую степень по экономике и стал в двадцать восемь лет самым молодым профессором за всю историю университета. После недолгой отлучки в Вашингтон он вернулся в Гарвард, сделавшись двадцать седьмым президентом легендарного университета. Его более чем солидный послужной список укреплял Тайлера в мысли, что если кто и может уладить сложившуюся неприятную ситуацию, то это Саммерс.

Когда они вошли, Саммерс сидел в кожаном кресле за столом и разговаривал по телефону. Чуть в стороне расположилась его помощница, симпатичного вида чернокожая дама лет сорока с небольшим, одетая в строгий брючный костюм, великолепно сочетавшийся с антуражем директорского кабинета. Она показала братьям на стулья у большого письменного стола.

Не прерывая разговора, Саммерс взглянул на Тайлера с Кэмероном, которые усаживались на указанные им места. Следующие несколько минут он, понизив голос, продолжал разговаривать по телефону. Тайлер воображал, что его невидимый собеседник — Билл Клинтон, возвращающийся на самолете из лекционного турне. Или это Эл Гор позвонил Саммерсу из какого-нибудь леса, где он печется о загубленных деревьях.

Наконец Саммерс повесил трубку и обратил взгляд на посетителей. У него было широкое одутловатое лицо почти без подбородка и изрядно поредевшие волосы. Он быстро переводил острый взгляд с Тайлера на Кэмерона и обратно.

Неторопливо подавшись вперед, президент протянул над столом свою пухлую руку. Нащупал стопку страниц с напечатанным текстом и ухватил ее за угол. Тайлер сразу сообразил, что это — десятистраничная жалоба, которую составили они с Кэмероном. В ней были подробно изложены содержание всех их разговоров с Марком Цукербергом и весь ход отношений, начиная с первого электронного письма, отправленного Дивьей в день выхода в «Кримсоне» статьи о запуске Facebook. На составление объемистого документа ушло много сил, поэтому Тайлер был рад видеть, что он таки попал президенту на стол.