— Здесь живет Воронов Сергей Харитонович? — спросил Мишка, вглядываясь в темноту прихожей.

— Проходите.

Лишь только Мишка переступил порог, в прихожей зажегся свет. Перед ним стоял майор. От удивления Мишка не мог сказать ни одного слова. Он растерянно поглядывал то на нахмуренное лицо майора, то на незнакомых красноармейцев.

— Что вам нужно? — сухо спросил майор.

— Письмо вот… Я письмо принес Воронову, — наконец сказал мальчик, вытаскивая конверт.

— Идем за мной!

Они пришли в кухню. Майор быстро распечатал и прочитал письмо.

— Ну, рассказывай. Кто тебя послал?

Мишка подробно рассказал о встрече с одноруким.

— Ты хорошо сделал, что принес письмо, — сказал майор. — Подожди, сейчас получим ответ, и ты отнесешь его.

Майор прошел в столовую. Воронов, сидя на диване, дремал.

— Гражданин Воронов, — окликнул его майор, — вам письмо принесли. Читайте!

Воронов нерешительно взял письмо, вытащил листок и прочитал:

„Собирался по пути заглянуть, но задержали дела. Как здоровье? Ч“.

— Это мой сослуживец по артели пишет. Видимо, думает, что я заболел, — спокойно сказал Воронов, возвращая письмо.

— Письмо принес мальчик. Он ждет ответа. Можете написать, но про обыск ни слова.

Воронов подсел к своему столу и написал несколько слов. Майор прочитал: „По болезни не мог притти на работу. Боюсь, что придется лечь в больницу. Воронов“.

— Вы не больны! — возразил майор. — Пишите так: „Не вышел на работу по уважительной причине. Здоров“. Это будет верней.

Воронов без возражений, точно написал то, что предложил майор.

— Подпишитесь, — подсказал майор, заглядывая через его плечо. — На конверте напишите адрес.

Воронов написал на конверте адрес артели, где работал, и вложил письмо.

Вернувшись в кухню, майор сел напротив Мишки и задумался.

„Два письма, два конверта. Которое из них послать и в каком конверте? Вопрос о болезни мог быть условным сигналом, предупреждавшим однорукого. С другой стороны, продиктованные им самим строки могли еще больше напугать и насторожить сообщника. Как поступить дальше? Ведь действовать надо смело и быстро“.

— Миша! — сказал, наконец, майор, перекладывая в чистый конверт письмо, написанное под диктовку. — Передай его однорукому. Скажи, что ты долго звонил, прежде чем тебе открыли. Дверь открыла тебе женщина. В квартиру, скажи, тебя не пустили. Ждал на лестнице. Ответ вынес тебе мужчина, но ты не знаешь — Воронов это или кто-нибудь другой. Отдал письмо и сказал: „вот ответ!“ Понял?

— Понял!

— Пойдешь по Пушкарской, на Зеленину выйдешь по Рыбацкой, где ходит трамваи. Подожди еще минутку.

Майор вышел в прихожую, вызвал Буракова и минуты две говорил с ним вполголоса.

Минут через пять Мишка уже быстро направлялся к условленному месту. Следом за ним из подъезда выскользнула темная фигура человека и исчезла в первом переулке на Пушкарской.

На улице темнело, когда Мишка подошел к садику. Он остановился недалеко от разбомбленного дома. Однорукого на месте не оказалось. Мишка волновался: он забыл спросить майора, что делать после передачи письма. Следить ли за шпионом дальше или вернуться домой? Облокотившись о решетку, он ждал.

В сумерках пешеходы спешили, перегоняя один другого. Прошло несколько трамваев. Наискосок от Мишки, на другой стороне улицы стояла полуторка. „Какой-нибудь военный по пути с фронта заехал домой“, — подумал мальчик, вглядываясь в темный силуэт машины. За стеклом кабины едва заметно белело лицо шофера и рядом с ним еще чье-то. Время шло, но однорукий не приходил.

Мишка вспомнил сестренку, и ему стало грустно. Наверное, сейчас Люся ложится спать и только успеет заснуть, как по тревоге им придется спускаться в подвал.

В это время хлопнула дверца, и от машины отделился человек. Он перешел улицу и остановился перед Мишкой.

— Кого ты ждешь, мальчик?

Мишка смерил глазами громадную фигуру мужчины и вызывающе ответил:

— А вам какое дело?

— Ответ принес? Ты ведь на улицу Воскова ходил и за это получил десятку. Давай ответ, а я дам тебе обещанную тридцатку.

— А кто вы такой? — спросил Мишка, выгадывая время.

— Слушай, некогда мне с тобой канителиться! Посылал тебя мой товарищ, инвалид. Он сейчас занят и просил меня сходить за ответом… Принес или не принес?

— Принес.

— Давай и бери деньги.

— Больше ничего не надо?

— Ничего. Шагай к дому.

Мишке ничего не оставалось делать, как уйти. Едва он завернул за угол решетки, как сейчас же повернул назад и выглянул. Великан-шофер остановился около своей машины. Не раздумывая, Мишка перебежал улицу и по развалинам разрушенного дома начал пробираться к машине… Вот хлопнула дверца, заскрежетал стартер, фыркнул мотор, и машина тронулась. Мишка выскочил из укрытия, пропустил машину мимо себя и, догнав, уцепился за задний борт кузова. Остальное было делом знакомым. Мишка ловко подтянулся, затем перекинул ногу через бортик и оказался в кузове. В машине лежали какие-то ящики. Прячась за ними, он ползком пробрался вперед и прильнул к кабине.

На машине

Машина шла быстро. Шофер вел ее, не обращая внимания на рытвины. В кузове все подпрыгивало и грохотало. Холодный ветер обжигал лицо и руки, но Мишка, крепко уцепившись за борт грузовика, ликовал — теперь-то он все разузнает! Мысль об опасности ни разу не мелькнула в его голове.

Машина промчалась по Кировскому проспекту, затем через один мост, через другой. Вот и Новая Деревня. Потом машина свернула, но куда — Мишка не мог разобрать.

По небу шарили лучи прожекторов. Где-то мелькнули разрывы зениток. Стало светлей. Мишке казалось, что следом за ними мчится еще какая-то машина. На одном из поворотов он ясно разглядел ее контуры.

Ветер забирался в рукава, за воротник, и некуда было от него укрыться. Мишка подобрался к окну кабинки и заглянул в него. В неверном отблеске вспышек разрывов Мишка успел разглядеть человека, сидевшего рядом с шофером. Однорукий!

Мишка прижался ухом к холодному, как лед, железу кабинки, но о чем говорили сообщники, он не мог разобрать.

Дорога пошла в гору. По бокам замелькали силуэты маленьких дачных домиков и сады. Значит, они выехали на окраину города.

Неожиданно машина затормозила, остановилась, мотор заглох. Из кабины вышел однорукий. Мишка съежился в углу комочком и замер. Послышались гудки, и мимо пронеслась обгонявшая их машина.

— Где они? — услышал Мишка голос однорукого.

— Вон за теми домами, до самого парка — ответил шофер, вылезая из кабинки. — Темные пятна — это все воинские части. Видите?

Некоторое время оба стояли молча, изучая местность.

— Кто-то идет? — прошептал однорукий.

Мишка высунул голову над бортом кузова и увидел приближающуюся фигуру человека.

— Эй, друзья! Не найдется ли у вас закурить? — спросил сиплый мужской голос.

— Найдется, — ответил однорукий. — Закуривай!

— Вот спасибо-то! Даже папиросочка…

Чиркнула спичка, и Мишка успел разглядеть простодушное лицо красноармейца.

Яркие вспышки, словно зарницы, осветили горизонт. Все трое обернулись.

— Смотри, что делают, дьяволы… Каждую ночь бомбят, — проговорил красноармеец.

— Где-то на Петроградской стороне бросил, вздохнул однорукий. — Наверно, к штурму готовится.

— Ну, насчет штурма ничего у него не выйдет, — уверенно возразил красноармеец.

— Думаешь? Драться-то некому.

— Почему некому — народу много.

— Вы тоже на фронт идете?

— Конечно, дойдет и до нас черед, а пока стоим вот, ждем. Мы, значит, в резерве, — ответил красноармеец.

— Вот как! И давно вы тут стоите?

— Вторые сутки. Как обучение кончилось, сюда подвели. Поближе.

— Разведчики немецкие не видят? Как бы вас не разбомбили раньше времени.

— Мы замаскировались. Вон, ни одного огонька, ничего незаметно.