Так она в полной растерянности просидела на своем месте до конца работы. Позвонил Галлахер и сказал, что она может идти домой. Джулия ушла, но тревога в ее душе осталась.

Самым спокойным в сложившейся ситуации был Чарльз Абрахамсон. Он прекрасно понимал, что сегодня от него мало что зависело, и основные проблемы у него начнутся с завтрашнего дня. Поэтому он занялся привычным для себя делом. Вернулся в кабинет, достал из небольшого сейфа, встроенного в письменный стол, эротические журналы, и стал наслаждаться созерцанием прекрасных женских тел. Сколько он просмотрел таких изданий за свою жизнь? Сосчитать не смог бы никто. Один только вид подобного журнала мог ввести в транс многих мужчин. Чаще всего они и смотрят их для возбуждения или, если можно так выразиться, для храбрости перед встречами с женщинами. Многих, но только не Абрахамсона. Он приходил в возбуждение только при контакте с живой плотью. А вот просмотры подобных изданий не возбуждали, а, наоборот, успокаивали, помогали отвлечься от жизненных проблем, и даже, более того, отгородиться от них своеобразной стеной. Рассматривание красивых женских тел помогало ему настроиться на благодушный, оптимистический лад. Помогало сохранить душевное равновесие практически после любых потрясений, являлось своеобразным способом психорегуляции. Возможно, подобная разрядка являлась одной из главных причин отличного здоровья Абрахамсона.

Для того, чтобы не быть уличенным, Абрахамсон в подобные моменты, держал в руках газету с биржевыми сводками курса акций различных компаний, а в газете был спрятан очередной эротический журнал. Он давно усвоил простую истину — если не хочешь быть уличенным в каких-либо неблаговидных поступках, не следует проявлять поспешность и суетливость при внезапном появлении других людей. Подобная поспешность будет обязательно замечена другими людьми и вызовет у них подозрительность и недоумение. Эта подозрительность в дальнейшем обязательно приведет к повышенному вниманию к твоей персоне и неизбежному разоблачению. Поэтому при неожиданном появлении посетителей Абрахамсон неторопливо сворачивал газету, а вместе с ней и журнал. Затем он весьма достоверно, даже с некоторым артистизмом, обозначал переход внимания делового человека, поглощенного биржевой игрой, с экономических высот на повседневную жизнь.

Однако сегодня его никто не беспокоил, и он с удовольствием рассматривал журналы. Жизнь для него опять вернулась в привычное русло. Пусть где-то бушуют страсти, но на душе у него все тихо и спокойно. Если завтра возникнут проблемы, тогда он и будет их решать. Через некоторое время позвонил Галлахер:

— Чарльз, как думаешь, может и мне стоит поехать вместе с тобой?

— Думаю, что не стоит, — ответил Абрахамсон, — со всеми членами отборочной комиссии я уже давно познакомился. Есть контакты и с членами правительств. Я внимательно изучил особенности их характеров, их интересы. То есть, провел маленькую разведку. В общем, нормальные люди и с ними можно будет договориться.

— Ты намекаешь на… неофициальные дела? — спросил Галлахер.

— В определенной степени, да.

— Будь осторожен, — тяжело вздохнул Галлахер, — не дай бог, узнают конкуренты — поднимется такая шумиха.

— Гарри, будь спокоен, до банальных взяток дело не дойдет. Все члены комиссии, и те, кто стоит за ними, в общем-то, состоятельные люди. Их дети учатся в престижных университетах Англии и Америки. Конечно, лишних денег не бывает, но, я надеюсь, найти иные подходы. Некоторые предварительные мероприятия я уже провел. Думаю, что все получится.

— Тогда удачи, тебе Чарльз!

— Спасибо! Удача нам нужна всем.

— Хорошо, до завтра, — окончил разговор Галлахер.

Герберт Уингли сразу после совещания вернулся в свой отдел. Трудно описать его душевное состояние в этот момент, с одной стороны тревога за результаты конкурса и судьбу компании, а с другой стороны, радость, что его обошла необходимость участвовать в срочной переделке документов. Уингли всегда тяжело переносил ситуацию, когда к его персоне было приковано повышенное внимание других людей, когда от его действий многое зависело, особенно в условиях дефицита времени. Он боялся брать на себя ответственность. В таких ситуациях Герберта охватывало сильное волнение, иногда он вообще терял способность качественно работать, и впадал в состояние, напоминающее столбняк, а на следующий день он чувствовал себя полностью разбитым, и ситуация еще больше усложнялась.

Значительно лучше Уингли чувствовал себя, когда ему удавалось работать тихо и незаметно для других. В такой обстановке мысли в его голове текли легко и непринужденно, и даже если что-то нужное долго не появлялось, Герберт особенно не огорчался. Он знал, что когда-нибудь решение обязательно появится. Как знать, если бы Галлахер не установил такого жесткого срока, может быть, и у него появился бы оригинальный проект демонстрации кинофильмов без экрана. Во всяком случае, именно он предложил Джейку объединить их идеи, и совместно использовать ионно-плазменный «экран» и лазер. Интересно, как Джейк доложил Галлахеру эту идею? Приписал ее только себе, или вспомнил о нем, об Уингли?

Вообще в последнее время Уингли относился к Джейку с некоторой неприязнью. Эта неприязнь была связана с тем, что Уингли просто завидовал Макгрегори. Завидовал его внешности, уверенной манере поведения, свойственной сильным мужчинам, и особенно тому, что именно его полюбила Джулия. Рядом с Джейком Уингли всегда чувствовал себя очень неуютно.

Сейчас Уингли в определенной степени даже торжествовал, что Джейку приходится трудиться в поте лица, что именно от него зависело благополучие компании. Сам же Уингли мог спокойно наблюдать за сложной обстановкой со стороны. Ему это нравилось.

Постепенно мысли Уингли устремились к Эвелин. Он с трудом досидел до конца работы и сразу же поехал в супермаркет. Встретившись с ней, Герберт, как обычно, начал разговаривать обо всем сразу, и в тоже время ни о чем конкретном. Похоже, Эвелин догадалась, что дело надо брать в свои руки, и сама предложила поужинать вместе. Нужно было только подождать до закрытия магазина. Герберт согласился ждать, но никак не мог найти, чем заняться до закрытия супермаркета. Он все пытался представить себе, как и что ему необходимо делать сегодня вечером. Возможно, ему следовало попытаться сегодня поцеловать Эвелин. Вот только, как ее подвести к этому?

Наконец, появилась Эвелин. Она показалась Герберту особенно привлекательной: ладная фигурка, высокая грудь, аппетитные ножки. Эвелин же в первую очередь отметила для себя, что Уингли ездит на роскошном автомобиле, и решила действовать более решительно.

Они ужинали в небольшом ресторанчике. Романтичная обстановка, загадочные взгляды и призывные вздохи Эвелин вызвали у Герберта подъем оптимизма. Затем Уингли отвез Эвелин домой, и она предложила подняться к ней. Они вместе вошли в ее маленькую квартирку. А дальше произошло то, что в миллионах вариантах происходило, и будет происходить между мужчиной и женщиной. Легкое вино, танец, постель…

Когда все закончилось, Эвелин быстро заснула. Герберт прижался к ней, и вспоминал произошедшее, поглаживая изящные изгибы ее тела. У него было странное чувство, будто все это произошло не с ним, а с кем-то другим. Сам же он только наблюдал за происходящим со стороны. А воспоминания были приятными. Черное белье Эвелин: полупрозрачное, дерзкое, возбуждающее. А то, что было под ним, оказалось еще более интересным.

Уингли любовался телом Эвелин, и с удовольствием сознавал, что оно теперь принадлежит ему. Он понимал: в его жизни произошло важное событие, неизбежны перемены, и он им не будет сопротивляться, — жизнь вела его в нужном направлении…

Глава 17

Все это время Уинстон Джексон и Джейк Макгрегори продолжали напряженно работать над оформлением документов. В таких случаях время летит незаметно, однако утомление постепенно накапливается. Наконец, наступает момент, когда человек начинает отчетливо чувствовать усталость. Джейк почувствовал сильную усталость только после того, как закончил свой раздел работы и заметил, что Джексон принимает очередную таблетку от сердечной боли.