— Если сумеет, — усмехнулся Хасан.

— Сумею, — огрызнулся Даниэль, приподнимаясь на четвереньки и так же закрывая рукой глаза. — Сколько тебе лет, мальчик!? Сто!? Двести?! Не больше!

— Не твое дело! — огрызнулся мальчишка, отступая на шаг.

— Сто тридцать два, — вдруг сказала я. Сама не знаю, с какого перепугу. Но цифра словно всплыла у меня в голове. Ну, я и ляпнула. На божественное дурачество!

Хасан так шарахнулся в сторону, что ударился локтем об стену. Рука его пошла вверх и свет от креста полоснул его по глазам. Вампир зашипел и опять прикрыл их ладонью.

— Откуда ты знаешь, смертная!?

Как он мне надоел с этой «смертная»! Можно подумать, что его пришибить нельзя!

— Никто не бессмертен, Хасан. Меня зовут Юля.

Я решила, что пришло время надавить. Пусть будет хотя бы немного вежливым. Мы с Даниэлем сильнее и мы диктуем условия. Вот и пусть выказывает нам хотя бы минимальное уважение. А так мне безразлично кто и как меня называет. Как дедушка скажет: «Зови хоть унитазом, но не думай, что я позволю себя так использовать».

— Откуда ты знаешь, Юля? — уважения в голосе прибавилось, но не намного.

— Я не просто смертная. Я еще и фамилиар.

— Ну и что? Фамилиары не имеют таких сил.

— А я вот имею, — это прозвучало немного по-детски, но иначе я не могла. — Я еще сама не знаю предела своих сил. И не хочу проверять это на тебе.

— Давай проверим, — предложил Даниэль.

— Помолчи!!! — Вконец озверела я. — Короче, Хасан, если я тебя сейчас пришибу и в под-вале закопаю, то твой протектор немедленно узнает радостную весть. А у него мой друг. И я не хочу, чтобы эта сволочь оттяпала Мечиславу что-то жизненно необходимое.

— Может еще и не оттяпает, — проворчал Даниэль.

— Ты замолчишь или нет!? — зашипела я не хуже вампира. — Так вот, Хасан, я предлагаю тебе такой вариант действий. Больше никто не проснулся?

— Никто.

— Не врет, — определил вампир.

— Тем лучше. Кстати, а почему ты проснулся? Ты не так силен, чтобы чуять опасность?

— А ты не так сильна, чтобы определить мой возраст, — отбрил вампир. — У всех свои таланты. Мой — просыпаться среди дня и делать что захочу.

— В том числе выходить на солнце?

— Вот это нет.

— Ну, хоть что-то радует. Итак, вернемся к нашим баранам. Простите, вампирам. Мы можем тебя убить. Для меня это несложно. Нас двое и у меня освященные кресты. Ты на-несешь нам какие-то раны, но это ненадолго. Но я не хочу раньше времени тревожить Дюшку.

Вампиреныш схватил все с полуслова.

— И что ты мне предлагаешь?

— Я оставлю тебе жизнь. Ты не передашь ничего Андрэ?

— До вечера — нет.

— А Дюшка не может общаться с тобой мысленно? — уточнил Даниэль.

— Нет, — тут же ответил вампир.

— Он — твой протектор?

— Да.

— И ни с кем другим ты мысленно общаться не можешь?

— Не могу.

— Не врет, — спокойно сообщил мне вампир. — Это хорошо.

Я захлопала глазами.

— Что — хорошо. Вы вообще о чем?

— Некоторые протекторы могут мысленно общаться со своими подчиненными. По своему желанию — и в любой момент. Хоть днем, хоть ночью.

— А Мечислав может? — разгорелось у меня любопытство. — А ты?

— Я пока не протектор и даже не ронин, а Мечислав не может. Не мог, когда я общался с ним последний раз. У всех свои способности, знаешь ли.

— Теперь — знаю. А что такое ронин?

— Вампир — одиночка. Свободный и голодный.

— Ясно. — Времени отвлекаться не было. — Хасан?

— И что ты предлагаешь мне? — спросил Хасан.

— Ничего особенного. Ты вернешься в гроб и уснешь.

— А потом выйдет из гроба и нападет на нас? Это глупо! Не стоит ему доверять! — возмутился Даниэль.

Я криво улыбнулась. Все тело болело, как пропущенное через мясорубку.

— Доверять? Я еще не сошла с ума! Скажи, а если закрыть гроб крышкой, а на нее поло-жить крест?

— Никогда! — рявкнул Хасан.

— Не выберется, — ответил Даниэль. — Если обвязать ее чем-нибудь покрепче. Крест лишает вампира всех сил. Будет лежать, пока его не откроют! Главное — лишить его возможности этот крест спихнуть.

Я попыталась улыбнуться еще раз.

— Ну вот. Мы укладываем тебя в гроб, закрываем его крышкой и привязываем сверху крест. И ты лежишь там до вечера. Это даст мне гарантию, что ты ничего не натворишь. А вечером сюда придут твои товарищи, тебя освободят и пожалеют. И даже поцелуют. Тогда ты сможешь что-нибудь наворотить. Что пожелаешь.

Мое предложение Хасану не понравилось.

— Я этого не сделаю!

Подумайте, какая цаца! Я ему жизнь предлагаю, а он еще и нос воротит!

— А у тебя есть выбор? Или так — или я заставлю тебя сожрать этот крест! Кровью клянусь!

Несколько секунд вампир молчал. Я тоже молчала, исподтишка показывая Даниэлю ку-лак. Пусть молчит и не рыпается. Голову оторву кретину… любимому!

— Ладно. Пусть будет так.

Я выдохнула — и удивилась себе. Я что — все это время не дышала? Хотя в такой обстановке не только дышать разучишься.

— Обещаю не причинять тебе вреда.

— Ты не врешь.

— Я вообще не вру тем, кто может поймать меня на вранье, — скромно призналась я.

— Очень разумно. Убери крест.

— Ага, размечтался!

— Не понимаю?

— Ты прекрасно можешь пройти, куда тебе надо и при свете креста. А я не хочу случай-но тебя убить. Мало ли какая глупость взбредет тебе в голову. Может быть ты — герой-камикадзе и решишь благородно пожертвовать жизнью ради дела любимого князя! На тебя мне плевать, но расплачиваться за это будет мой друг, а мне этого вовсе не хочется.

— Ты мне не доверяешь?

— Не доверяю.

Кажется, вампир разозлился.

— Да как ты смеешь, смертная!?

— Смею! Еще как смею. И не надо на меня повышать голос. Я этого не люблю. Идем?

— Куда? — не понял Даниэль.

— Вот туда. Налево. Там комната с гробами.

— А ты откуда знаешь? — удивился вампир.

Под ключицей болело все сильнее и сильнее. Но кровь, похоже, остановилась. Как хорошо, что я такая устойчивая! У меня были подруги, которые от вида крови в обморок падали. Я тоже в детстве жутко боялась крови. Визжала и убегала. А потом что-то про-изошло. Что-то странное. Мне приснился сон. Интересный такой. Я тогда была еще маленькая, лет пять, и ни о каких романтических приключениях и не думала. А тут вижу во сне себя — в каком-то потрепанном платьице — и высокого человека в черном рядом с со-бой. Он наклоняется ко мне, теплые руки ложатся мне на плечи — и я смотрю ему прямо в глаза. Я ничего не помню, кроме этих ореховых глаз. Таких же, как у меня. Ни лица, ни фигуры. Только тепло рук, сияние глаз и тихий нежный голос. «Почему ты боишься крови, девочка? Это же совсем не страшно! Не надо бояться, маленькая моя! Я хочу гордиться тобой, когда мы встретимся».

И все. Весь сон. Но я его запомнила. А на следующий день один из мальчишек, которые обожали дразнить нас, оцарапал палец и протянул мне руку: «Смотри! Кровь! Страшно!?» Днем раньше я бы заорала и побежала. А теперь засмеялась: «Ну и дурак же ты! Чего тут бояться!» Больше меня никогда не дразнили…

— Юля!

— А!? — я встрепенулась и огляделась вокруг.

— Что с тобой? — Даниэль стоял почти рядом со мной. Он прикрывал глаза рукой и старался не подходить ближе, чтобы не попасть под удар.

— А что со мной?

— Ты уже пять минут стоишь как изваяние.

Объяснять вампирам, что я просто уплыла в воспоминания, мне не хотелось.

— Простите, господа. Голова кружится. Я только человек. И не самый физически сильный.

— Нам надо в комнату с гробами.

— Иди вперед, — предложила я Хасану.

Вампир не спорил. Он отлепился от стены и изящно направился вперед. Все вампиры двигаются так, словно танцуют. Этого у них не отнять. За ним последовала я, а за мной — Даниэль. Это была самая разумная расстановка сил. Крест — хорошее оружие против вам-пиров, так что я буду размахивать крестом, а Даниэль будет держать меня под руки, что-бы я не упала. В комнате было все по-прежнему. Три гроба, три вампира, три крышки у стены. Только один вампир стоял возле гроба.