Мне довелось беседовать с Макговерном два раза, причем оба раза в Советском Союзе, соответственно в 1977 и 1984 годах.

Мы встретились в Министерстве иностранных дел. Передо мной предстал улыбчивый — какой же американец идет на выборы без улыбки, — по-спортивному подтянутый человек. Это был интересный собеседник.

Та беседа запомнилась. В ходе ее партнер цепко и дипломатично отстаивал свои взгляды, умело подбирал аргументы, ясно и лаконично формулировал мысли. Обладал он и довольно редким даром внимательно слушать, стараться понять взгляды собеседника даже по тем вопросам, по которым практически невозможно добиться сближения ввиду противоположных позиций сторон.

Макговерну претила идея создания искусственных барьеров, мешающих сотрудничеству между СССР и США в вопросах сохранения мира и устранения угрозы войны. В этом проявлялся его политический реализм.

Безусловно, Макговерн принадлежит к тем американцам, которые, взвешивая «за» и «против» той или иной модели советско-американских отношений, готовы вести дела с СССР на основе принципа мирного сосуществования государств независимо от их общественного строя. Тогда он сказал:

— Я исхожу из того, что, несмотря на различие общественного строя СССР и США, различие идеологий, обе страны должны решать все спорные вопросы мирным путем, за столом переговоров.

Во второй раз мы встретились в Мисхоре, недалеко от Ялты. Стоял июль. Хотя беседа проходила утром, тем не менее солнце пекло. Макговерн с охотой принял мое предложение снять пиджаки.

Беседа продолжалась почти три часа. Была она интересной. Собеседник высказывал взгляды, отличные от тех, которыми руководствуется во внешних делах рейгановская администрация. У нас были довольно близкие или схожие позиции по вопросам развития советско-американских отношений и по ряду международных проблем.

Обратил я внимание на то, что Макговерн не только тонко и детально разбирался в существе проблем, которые обсуждались, но и на то, что он человек с гибким мышлением, обладающий способностью трезво и с разных сторон посмотреть на то или иное явление и лишь потом прийти к определенному суждению.

Макговерн с убеждением говорил:

— Ограничение вооружений неразрывно связано с улучшением политических отношений с Советским Союзом, и поэтому начало советско-американских переговоров с целью достижения ограничения прежде всего ядерных вооружений и общего взаимопонимания между двумя странами должно стать первостепенной задачей внешней политики США.

Убежден в том, что этот деятель на голову выше многих политиков США в понимании причин и опасностей нынешней ситуации в мире.

«Хаммер» значит «молот»

Немало представителей влиятельных кругов американского бизнеса выступает за развитие делового сотрудничества между США и СССР. Тягу к экономическому сотрудничеству с нашей страной не смогли подорвать ни неблагоприятная обстановка в США, когда противники разрядки сумели перехватить внутри страны инициативу в определении внешнеполитического курса, ни усилившаяся международная напряженность.

Одна за другой попытки Вашингтона разжечь экономическую «холодную войну» против СССР и других социалистических стран терпели провал. С внутриполитической точки зрения для США такой курс также особых дивидендов не приносил. Он лишь усугублял расстройство в экономике, в том числе недогрузку ряда ее отраслей и безработицу. Эмбарго на вывоз зерна, как противоречащее интересам фермеров, правящие круги США сами же отменили. Не к лучшему результату привело и эмбарго на продажу СССР оборудования для нефтяной и газовой промышленности.

Тем не менее администрация Рейгана все еще не отказывалась от попыток следовать линии на дискриминацию в отношении СССР в области торгово-экономических связей. Это вызывало и вызывает беспокойство со стороны значительной части американских деловых кругов, заинтересованных в сотрудничестве с Советским Союзом и в создании политического климата, который способствовал бы такому сотрудничеству.

Один из крупных капитанов американского бизнеса — Арманд Хаммер, президент и председатель совета директоров компании «Оксидентал петролеум корпорейшн». О Хаммере можно без оговорки сказать: человек-мотор. Он постоянно в движении, постоянно строит какие-то планы. Оперирует в беседах категориями миллионов, десятков миллионов, а то и сотен миллионов долларов. Кстати, Хаммер в переводе на русский язык означает «молот». И значение данного слова в какой-то мере символично для этого человека, учитывая его пробивную способность. Добавлю также, что он — реалист в политике, и это его сильная сторона. Реалист, хотя и с солидной дозой идеализма.

— Бизнесмену не следует смотреть на происходящее через розовые очки, — говорит Хаммер. — Но не следует смотреть и через темные.

Род Хаммера — из России. Еще до Октябрьской революции его родители с ним эмигрировали в Америку. Таким образом, сам Хаммер и его семья не принадлежат к категории политических эмигрантов из СССР.

Давно он пустил прочные корни в американском бизнесе и действует довольно уверенно. При всем том его деятельность пронизана большой долей азарта и какого-то купеческого ухарства, особенно характерных для богачей русского дореволюционного Поволжья. Для них мелочная игра — просто пустяк, а вот если речь идет об огромных цифрах, то это — стоящая штука. Хаммеру, видимо, все равно чем заниматься — минеральными удобрениями или произведениями искусства. Лишь бы это сулило выгоду, представлялось масштабным и к тому же щекотало нервы. Его вполне можно понять. Без этих качеств в его мире затрут.

При встречах со мной Хаммер говорил прямо:

— Для меня собственно бизнес — это своего рода спорт. С тем лишь отличием, что по какому-то велению судьбы бизнес дает мне возможность пополнять свои капиталы.

И ему можно поверить. Немного меньше, немного больше — но ведь это все-таки прибыль.

— Ясно только одно — неудач у меня меньше, чем удач, — утверждал он.

Сказываются опыт, прирожденная смекалка, даже своего рода талант, да и просто везение. С фортуной он явно в хороших отношениях.

Как известно, в свое время В. И. Ленин пригласил Хаммера. В трудные для Советской России годы американец получил концессию. Для нас эта концессия была необходимой в условиях, сложившихся после победы Советской власти в России и в связи с планами ликвидации неграмотности. Миллионы детей, взяв в руки карандаш с клеймом «Хаммер», выводили на бумаге первые в жизни буквы. Делал это и я, когда учился в школе. А для Хаммера все являлось бизнесом, который приносил немалый доход.

После того как «карандашный» бизнес Хаммера в нашей стране себя исчерпал и советская промышленность в короткий срок ликвидировала «карандашный голод», Хаммер не снизил своего интереса к поддержанию деловых отношений с Советским Союзом.

Он не играл видной роли непосредственно в правительстве во времена Рузвельта, но его убеждения укладывались в рамки той политической линии, которой придерживался президент.

Как раньше, так и теперь — в середине восьмидесятых годов — Хаммер относится дружественно к Советскому Союзу. Несмотря на периоды обострения в советско-американских отношениях, он последовательно выступал и выступает за развитие деловых связей между СССР и США.

В ходе беседы в Москве Хаммер передал в дар Советскому Союзу оказавшиеся у него подлинники писем Маркса и Ленина. Хаммера поблагодарили за этот бесценный дар, ибо для советских людей дорого все, что проливает дополнительный свет на деятельность этих гениев человечества.

Наиболее интересная беседа из тех, что происходили у него в СССР за последние годы, состоялась с М. С. Горбачевым. Беседа была очень содержательной и полезной.

Никогда от Хаммера я не слышал, кто же может быть преемником его бизнеса и его капиталов. Он не касается этого вопроса в контактах с советскими официальными представителями.

Является ли Хаммер с его капиталом своим человеком в среде американского большого бизнеса? На этот вопрос можно ответить так: если судить по показателям его состояния, то, безусловно, да. Его время от времени принимают президенты США, выслушивая его суждения в пользу развития деловых связей между двумя державами.