Владимир поспешно вышел из церкви и слонялся вокруг, поглядывая на часы. Внезапно он заметил, как две женские фигуры, одна за другой, быстро направились к храму. Это выглядело слишком поспешно для людей, которые пришли в церковь. В голове сразу возникла мысль об Олесе, только она могла опять вмешаться. Он бросил взгляд на часы, если это она, он успеет забрать сумку. Пробираясь среди толпы, он нашел ее рядом с женщиной в платке, на которую обратил внимание раньше. Прежде чем его заметили, он отвернулся и, схватив сумку, выскочил из церкви. Времени еще было достаточно, чтобы обезвредить самодельную бомбу.

— Скорее, надо идти! — повторила Олеся, беспокойно глядя по сторонам. Она тяжело дышала, чувствуя, как ей не хватает воздуха.

— Алла, идем, у нее сейчас приступ начнется! — громко сказала Вероника.

Две пожилые женщины обернулись, укоризненно глядя на них.

— Как вы себя ведете? Здесь же храм! — сказала та, на голове которой был черный шелковый платок.

— Извините! — машинально ответила Алла, направляясь за Вероникой, которая обхватив девочку за плечи, вела ее к выходу.

Владимир чувствовал себя опустошенным: его попытка снова оказалась неудачной. Мысленно он уже представлял эту церковь разрушенной, и все же испытал облегчение из-за того, что не пришлось убивать людей, пришедших помолиться чужому богу. Если бы он мог объяснить им, как они не правы. Он видел, как молилась знакомая Олеси и был уверен: она из тех, кто верит по-настоящему. Внезапно он понял, как и в случае с Ярославом, Олеся почувствовала беду и не смогла не вмешаться.

На свежем ветерке на щеки Олеси вернулся румянец, а начинавшийся приступ прошел.

— Со мной все в порядке, — сказала она, переводя глаза с мамы на крестную. — Мне просто показалось, что может случиться беда. Только не надо расспрашивать ладно? — она попыталась улыбнуться. Сегодня произошло что-то странное, она совершенно явно чувствовала беду, а потом напряжение неожиданно спало. Словно опасность прошла стороной.

16

В квартире Олеся сняла со стен все изображения медведей. С тех пор, как она спасла Ярослава, а особенно после происшествия в церкви, девочка больше не ощущала единения с медведицей. Раньше она в буквальном смысле ощущала присутствие зверя в себе и могла даже призвать на помощь его силу. Но теперь зверь ушел, и она чувствовала, что он стал опасен.

Она сложила игрушечных медвежат в коробку. В ответ на мамино молчаливое «почему» очень серьезно на нее посмотрела.

— Она стала врагом. Будь осторожна!

Вероника села перед ней на корточки, прижала к себе.

— Не бойся. Я смогу защитить тебя! — девочка протестующе замотала головой и освободилась.

— Знаешь, какое наказание самое страшное?

— Какое?

— Когда у тебя отнимают, кого ты больше всего любишь. Обещай мне, что в следующий раз ты мне поверишь?

— Я всегда верю тебе, но ты мне мало что рассказываешь. Что тебя так напугало, когда Алла вошла в церкви? — решилась спросить Вероника.

— Я стояла и смотрела на реку, а потом вдруг повернулась и увидела медведицу. Она поднялась по ступенькам, и церковь развалилась на куски.

По рукам Вероники поползли мурашки, ей стало страшно. Она вспомнила, как Алла рассказывала про мужчину, который вернулся за сумкой. Тогда она не обратила внимания, но сейчас ей пришла в голову мысль, что это мог быть похититель Ярослава, который до сих пор разгуливал на свободе.

— Медведица пыталась не пустить меня, но она оказалось слабее того другого, что толкало меня вперед, — продолжила Олеся.

— Алла говорила, что она молилась за тебя, когда ты вошла.

— Она не должна за меня молиться.

— Почему? Она же твоя крестная.

— Я не знаю, — мотнула головой девочка, не обращая внимания на упавшие на лицо волосы. — И ты не молись.

— Да я и не умею, — Вероника с трудом сдерживалась, чтобы не прижать ее к себе, в сердце была какая-то щемящая тоска от того, что она ничем не может помочь.

— Что мы сделаем с этим богатством? — Вероника кивнула на ящик, чтобы сменить тему. В глубине души она была рада, что Олеся решила расстаться со своим тотемами.

— Отнесу на улицу. Помни, мам: я же не смогу жить без тебя. — какое-то время они сидели молча на диване, потом Олеся взяла коробку с медвежатами.

— Положу игрушки во дворе и схожу в магазин за мороженым, ладно?

— Я пойду с тобой.

— Не надо, магазин за углом.

— Хорошо, — Вероника почувствовала, что дочка хочет побыть одна, поэтому не стала настаивать. Взяла сумку и достала кошелек. — Олесь, мелких денег нет, только тысяча рублей. Не забудь взять сдачу. И не задерживайся, если ты хочешь поехать со мной.

В кассе была очередь. Олеся развернула тысячерублевую бумажку и впервые увидела, что на ней изображен памятник Ярославу Мудрому с макетом города в одной руке и с опущенным мечом в другой.

На площади Богоявления раздался взрыв: каменное изваяние князя Ярослава, основателя города, упало с постамента, развалившись на куски. Макет города, прозванный в народе «тортиком» не пострадал.

Молодой мужчина с бородой, стоя на противоположной стороне, наблюдал за толпой, испытывая удовлетворение. Сейчас ему казалось, что это было хорошим решением — начать разрушение города с главного предателя веры предков.

— Что с тобой? — пожилая женщина из очереди дотронулась до плеча Олеси. Девочка вздрогнула и начала озираться: странно, она в магазине, а ей послышался взрыв.

— Ты зачем денежку разорвала, а? — услышала она тот же голос дамы. — Как ты теперь расплатишься?

Олеся опустила взгляд вниз и заметила, что тысячерублевая бумажка порвана на месте изображения памятника Ярославу. Она медленно положила мороженое на место и вышла из магазина.

17

На выезде из города Вероника с Олесей застряли в пробке.

— Похоже, там что-то случилось, — нервничала она, выглядывая из окна. — Мы вообще не двигаемся. А на работе срочно ждут документы. — Да что там произошло, авария что ли?

— «Мужика с тортиком» подорвали, — тихо ответила Олеся.

— Что? — Вероника быстро посмотрела на дочь. — Какого еще мужика?

— Ярослава Мудрого.

— Хорошая шутка! — хмыкнула Вероника. — А причем здесь тортик?

— Это у архитектора спросить надо, почему он такое соорудил. Местные жители так памятник Ярославу Мудрому называют. Может быть, из-за того, что здесь кондитерская фабрика рядом.

— Ну все-то ты у меня знаешь, — улыбнулась Вероника.

— Это написано в путеводителе, который ты так и не прочитала, — заметила дочь.

Вероника выглянула в окно и, убедившись, что двигаться некуда, припарковала машину на тротуаре.

— Пойдем прогуляемся. Заодно и выясним, можно ли как-то объехать.

Нервы у водителей сдавали, они выскакивали на тротуар, спрашивая друг у друга происходит.

В центре площади Богоявления собралась толпа. Веронике с Олесей удалось пробиться к памятнику, вернее к тому, что от него осталось. Глядя на серую груду острых камней, Вероника почувствовала, что снова покрывается мурашками. Спросить, откуда дочь узнала о взрыве, она не решалась.

Они стали пробираться назад к машине, но в этот момент толпа расступилась, и прямо перед ними возник Новгородцев, сопровождаемым охраной.

— Что вы здесь делаете? — воскликнул он. — Просто поразительно, что вы каждый раз попадаете на место преступления.

Вероника испугалась, ей показалось, что он сейчас отдаст приказ их задержать, и она быстро затараторила:

— Мы здесь совершенно случайно. Попали в пробку. Вышли посмотреть.

Люди прислушивались к их разговору, и Новгородцев наклонился к Веронике:

— Мне кажется очень странным, что с тех пор, как вы появились в нашем городе, здесь начались одни неприятности, — у него в кармане зазвонил телефон, и он отвлекся.

Воспользовавшись моментом, Вероника подтолкнула Олесю в сторону. Толпа сомкнулась за ними плотной стеной, отгораживая их от губернатора.