— А я как раз собирался уничтожить ее, — он показал на картину, ставшую впоследствии знаменитым «Руанским собором вечером».

— Лучше подарите мне.

— Не могу. Она еще не закончена.

— Вы просто устали. Помяните мое слово, вы станете великим художником, а ваши картины переживут века и будут стоить миллионы. — Моне устало улыбнулся, польщенный ее горячностью. — Не составите мне компанию поужинать?

— С удовольствием, если вы чуть-чуть подождете, пока я приведу себя в порядок. Я знаю хорошее кафе недалеко отсюда. Как вас зовут?

— Марго.

— Клод Моне.

Его внимание привлекло пятнышко возле ее воротника, похожее на листок от дерева. Он не смог противиться любопытству и, протянув руку, взял его. Стоял конец февраля, деревья в Париже были голыми. Откуда мог взяться этот листочек? Заметив его удивление, Маргарита поспешно добавила.

— Там, откуда я родом, сейчас осень.

Клод недоверчиво покачал головой и зачем-то спрятал лист в карман, решив, что рассмотрит его позже.

Они отправились на прогулку по Руану. Узкие улочки, игрушечные домики с остроконечными крышами привели Марго в восхищение. Ей захотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что вокруг семенят француженки в нарядных шляпках с лентами. Глядя на них, она тоже начала делать маленькие шажки и подумала, что ей придется купить парик. Ее короткие волосы на фоне завитых локонов выглядели странно.

Утром Маргарита долго смотрела на спящего Клода с нежностью. Во сне, когда терзания оставили его, лицо выглядело моложе и счастливее, и лишь густая поседевшая борода выдавала возраст. То, что произошло между ними, не имело никакого отношения к заданию. Ей впервые захотелось доставить радость мужчине. Клод пошевелился, просыпаясь. Краткое удивление в его глазах сменило чувство вины.

— Я сейчас уйду, — обиделась Маргарита.

— Нет-нет, — он удержал ее. — Мне надо было вчера сказать правду. Дело в том, что я не свободен.

— Расскажи мне о ней.

Клод сел в постели, глядя на Маргариту. Солнечный луч разгуливал по лицу, и она щурилась. Молодая женщина показалась ему еще красивее, чем накануне. Художник забыл об Алисе, о самой Маргарите. Если бы можно было прямо сейчас начать рисовать… Он вглядывался в лицо молодой женщины, мысленно запоминая, чтобы позже, в мастерской, перенести воспоминания на холст. Вдруг ему захотелось изменить импрессионизму и выписать каждую черточку ее выразительного лица.

— Не бойся, я не ревнива, — добавила Марго, отчаявшись получить ответ и расценив молчание по-своему.

— Что? — спохватился художник. — Я познакомился с Алисой, когда ее муж заказал мне серию декоративных полотен для особняка в Монжероне. Мы часто встречались семьями, у них пятеро детей, у нас двое. Я написал четыре полотна для зала приемов, посвященные временам года. Этот замок достался в наследство Алисе. — Клод опустил глаза и провел пальцем по простыне, словно решаясь на что-то. Потом быстро продолжил: — Эрнест дал мне этот заказ, чтобы поддержать меня материально, а я завел роман с его женой. Через год у нее родился сын, — художник поднял на глаза Маргариту. — Не знаю, чей это ребенок, мой или Эрнеста. Вскоре после этого заболела и умерла моя жена Камилла. Алиса с детьми переехала ко мне под предлогом помощи в воспитании сыновей. С тех пор, как мы встретились, в моей жизни было только искусство и она. Полгода назад Эрнест умер. Летом, когда закончится траур, мы собираемся пожениться.

— Конечно, ты должен жениться на Алисе, — Маргарита сжала его руку, думая о том, что нельзя нарушить ход истории. Несмотря на неожиданную ревность, почувствовала себя виноватой. Он, по крайней мере, был с ней честен. Не все мужчины в ее жизни вели себя подобным образом.

За завтраком Марго предложила оставить работу над собором и показать ей город. Он нахмурился.

— Тебе нужен перерыв, а мне спутник, — она улыбнулась, глядя на него поверх чашки кофе. — Я совершенно не ориентируюсь в Руане.

— Ты так ничего и не рассказала о себе. Откуда ты?

Ее лицо осветилось печальной улыбкой.

— Мне не хочется говорить об этом. Пожалуйста. Просто позволь мне иногда быть рядом. Я… ни на что не претендую.

Моне кивнул. Он и сам чувствовал, что, несмотря на гложущее чувство вины, возникающее при воспоминании об Алисе, расстаться с Маргаритой казалось невозможным. Новая любовь принесла в его жизнь праздник и ощущение молодости.

День был солнечным и морозным с синим небом и бодрящим свежим воздухом. Они ходили пешком, и вся их прогулка была прогулкой света. Будь то старинное здание или готическая церковь, он приводил ее туда, когда солнце освещало его с наилучшей стороны. Клод говорил, что здания, подобно людям, испытывают чувства. В солнечный день веселы, в сумрачный страдают, в дождь вымокают от слез. Радуются свету по утрам и устают к вечеру.

После ужина в ресторане «Корона» они снова вернулись в квартиру на Соборной площади, которую снимал Моне. Клод отдохнул и выглядел довольным. Они вместе смотрели его незаконченные картины, и картины уже не казались ему безнадежными.

— Пообещай мне одну вещь… — начала Маргарита, и лицо Моне стало серьезным и чуть-чуть виноватым. Он пожал плечами, словно говоря, что не может ничего обещать. — Это не касается ни меня, ни Алисы, только тебя. — Клод неуверенно кивнул. — Не уничтожай ни одной картины.

— Но если я недоволен…

— Ты слишком строг к себе. Уже совсем скоро люди оценят твои работы.

— И я умру богатым и знаменитым, — он усмехнулся. — Когда Камилла заболела, у меня не было денег на лекарства. Почему известность не пришла тогда, когда я в ней нуждался?

Маргарита вздохнула, вспомнив, что недавно один из его соборов был перепродан за двадцать четыре миллиона долларов.

— Сегодня был чудесный день, но завтра я снова должен работать, — он посмотрел на нее, ожидая возражений, но она только кивнула и сказала, что займется поиском квартиры.

А он-то надеялся, что вечером они снова встретятся.

— Ты вовсе меня не стесняешь. Я был бы рад, если бы…

Она осталась с Моне до самого отъезда. Два раза в неделю от Алисы приходили письма с новостями о детях. Читая их, Клод мрачнел и уходил в себя. Как ни старалась Маргарита подготовить себя к разлуке, ничего не вышло. В их последний вечер художник признался, что любит ее, но ничего не может изменить. Она с трудом сдержала слезы.

— Когда ты вернешься в Руан, чтобы закончить работу? — спросила Маргарита, прекрасно зная ответ.

— В феврале следующего года, чтобы поймать такое же освещение.

— Я буду ждать тебя в пять часов в ресторане «Корона» пятнадцатого февраля.

— Но что ты будешь делать почти целый год? Меня беспокоит, что я ничего не знаю о тебе. Даже не знаю, замужем ли ты.

— Я не замужем, но у меня есть свои обязательства. В следующем феврале я снова приеду в Руан. Каждый раз, когда ты захочешь уничтожить картину, вспомни свое обещание.

Маргарита уехала из Руана в Париж, потом путешествовала по Франции, останавливаясь в разных городах. Неожиданная любовь спутала все планы, приключение обернулось мукой. Чтобы лучше понимать Моне, стала изучать живопись, читая специальную литературу и проводя целые дни в музеях. Она не могла сосчитать, сколько раз посещала Лувр. Мысль о том, что скоро здесь выставят картины Моне, наполняла ее гордостью. Мысленно женщина вела с ним долгие разговоры, обсуждая ту или иную картину и, пытаясь видеть мир его глазами. Привычка к одиночеству и умение занять себя не позволили впасть в депрессию.

Пятнадцатого февраля Маргарита пришла в ресторан заранее и попросила столик у окна. Ей хотелось сидеть здесь и смотреть, как тают минуты, приближая долгожданную встречу. На нее, уже одетую по французской моде, с завитыми отросшими волосами, поглядывали мужчины. Лицо Клода осветила счастливая улыбка, когда он ее увидел.

— Не представляю, что бы делал, если бы ты не пришла.

— Но я же обещала.

— Да я и сам с трудом вырвался. В начале февраля серьезно заболел сын. Алиса хотела, чтобы я остался еще на пару дней. Не понимала, почему я должен ехать именно пятнадцатого февраля. Но судьба сжалилась надо мной: вчера доктор сказал, что Жан вне опасности. Все эти долгие месяцы жил только работой. Не уничтожил ни одной картины. И теперь я хочу отдать тебе те, которым ты подарила жизнь.