Тизен поднялся с кресла и подошёл к окну. На пустынной площади перед стадионом стояли лишь несколько полицейских да небольшие стайки голубей перелетали с места на место в поисках пищи. Не поворачивая головы, он сказал:

— Ещё более худший вариант, если они попытаются въехать в толпу на выходе и там взорвать машины… Вот уж тогда действительно будет национальная катастрофа… Если мы засекли его, то в любом случае он как-то должен контролировать их, а значит через мобильный телефон попытается выйти на связь. Дайте команду заблокировать его номер и начать операцию по обезвреживанию… У нас нет другого выхода.

— Пожалуй ты прав… У нас осталось двадцать минут. Если твои ребята готовы — давай! Я дам команду, чтобы заблокировали его номер.

Они втроём — Хольман, командир и Вальтер вышли из кабинета и направились по, казалось, бесконечному коридору в сектор, где расположились снайперы. Он находился на другой стороне стадиона. Шум трибун заглушал их шаги, но Вальтеру казалось, что он идёт по металлическому помосту, словно на эшафот и шаги его раздаются по всему стадиону, вызывая гул возмущения и презрения присутствующих. Но шёл он не как осуждённый, вызвавший этот праведный гнев, а как презренный палач нарядившийся в тогу судьи и медленно идущий к месту провозглашения приговора, над которым всегда нависала богиня правосудия на весах которой сейчас были, с одной стороны — жизни десятков тысяч ничего не подозревающих мужчин, женщин, детей — граждан его страны, которых он призван защищать, а с другой — жизни шести совсем ещё молодых, ничего не познавших в этой жизни мальчишек, но тоже чьих-то детей, и которых он приговорил к смерти только за то, что они фанатично верили в возможность мести таким же людям, но которые жили в другой стране и по иным законам.

Они подошли к сектору, из которого хорошо просматривалась стоянка машин технического обслуживания стадиона. Витражи от пола до потолка играли солнечными бликами на противоположной стене. Подойдя к ограждениям, остановились.

— Дальше нельзя. Нас могут заметить…. да и ребятам ни к чему, — командир подал Вальтеру бинокль.

Почти прямо перед ними, на забитой разными машинами площадке, в первом ряду, стояли шесть уборочных агрегатов фирмы «Аузер». В кабинах машин Вальтер ясно увидел сидевших за рулём людей. Он несколько раз провёл биноклем по кабинам машин, но ничего настораживающего не заметил.

— Почему ваша служба безопасности пропустила их раньше назначенного времени? — спросил он, не отрывая бинокль от глаз. Тизен посмотрел на Хольмана.

— Эти машины постоянно обслуживали стадион… Возможно, по этой причине и не обратили внимания на их ранний приезд… Никто же не мог предугадать этого…. - извиняющимся голосом ответил Хольман.

— Вы служба безопасности, а не гадальная контора! — резким тоном, повернувшись к нему, прервал его Франк. — Запомните раз и навсегда — все инструкции пишутся чьей-то кровью… Я думаю, что эта истина в нашем деле вам знакома.

Он вновь навёл бинокль на машины. В первой же кабине заметил как водитель, сложив лодочкой перед собой ладони, что-то усердно шептал в них. Он перевёл бинокль на соседнюю машину. Там была такая же картина. «Молятся» — подумал Вальтер. Его мысли вновь закрутились вокруг права каждого распоряжаться своей жизнью. «Что заставляет этих людей идти на смерть? Какая же должна быть вера во что-то, чтобы вот так окончить своё земное существование?… Неужели мир опять катится к средневековью?… Вряд ли мы когда нибудь поймём их». Внезапно взрыв человеческих голосов потряс стадион. «Кто-то забил гол, — подумал он и посмотрел на Тизена. Тот поднял вверх большой палец и глаза под маской заулыбались. — Как мало надо для радости!.. Их шестеро, а здесь почти восемьдесят тысяч. Перевес явно не в их пользу… И почему-то именно сейчас я должен взвешивать их души? Кто может дать мне это право?… Бог? Судья? Но у меня нет время для консультаций с ними. Я такой же смертный. Почему же тогда кто-то берёт на себя роль поводырей в этой жизни для этих ребят, совсем ещё слепых в этом сумасшедшем мире?… Вот кого надо сажать в эти машины, а не их!»

Тизен тронул его за рукав и кивнул в сторону машин. Франк заметил, как над ними стал завиваться еле заметный дымок. Он отвёл бинокль от глаз и посмотрел вдоль галереи, на которой они стояли. Из-за внешнего ряда колонн были видны лишь ноги лежавших на изготовке снайперов.

— Они завели машины, — Тизен в упор посмотрел на Франка, словно пытаясь вывести того из нахлынувших размышлений. — Пора!

Не говоря ни слова, Вальтер кивнул головой и, повернувшись, молча направился вдоль галереи уже не соблюдая никакой скрытности. Он знал, что это уже ни к чему и его роль в этой трагедии заканчивается. Тизен поднёс рацию ко рту.

Через несколько секунд шесть небольших комочков свинца неслышно и безболезненно вошли в сердца, оставив после себя лишь маленькие отверстия в лобовых стёклах машин.

Вальтер должен был идти в кабинет директора, чтобы дать дальнейший команды на продолжение операции, но ноги сами несли его куда-то по этим, казалось нескончаемым переходам, галереям и коридорам. Сейчас ему не хотелось никого не видеть, не слышать. Какая-то внутренняя пустота гулким эхом отзывалась в нём с каждым его шагом. Мысли были беспорядочны и злы. Он был зол на этот мир, заставивший его, человека. Призванного этим миром бороться со злом, самому совершить зло, отвечать за которое ему уже не придётся на этом свете и это больше всего угнетало его.

Он присел на одну из бесчисленных скамеек, лицом к витражу, достал сигарету, но, помяв её в руке, выбросил в урну. Погода за окном начинала портиться. Резкими порывами ветер обрывал пока ещё не многочисленные жёлтые листья на деревьях и как опытный художник наносит последний штрихи на уже законченное полотно, так и он разбрасывал их по зелёному ковру поляны, творя чудеса живописи прямо перед глазами Вальтера. Он смотрел на эту буйство фантазии природы, и мозг его освобождался от раздумий пятиминутной давности.

Из этого состояния его вывел телефонный звонок. Он нехотя поднёс его к уху.

— Франк слушает! — на связи был командир вертолёта слежения.

— Машина Юзефа развернулась и идёт в сторону стадиона. Полиция пока не села ему на хвост, так как мы не можем спуститься ниже и передать номер машины из-за плотного потока. Если он нас заметит, то может уйти из под наблюдения. Прямо не едет, всё время петляет.

— Какая у него машина?

— «Фольксваген», тёмно-синего цвета.

— Скорее всего, это машина директора фирмы «Аузер», но необходимо проверить, чтобы не направить полицию по ложному следу. Как быстро он сможет добраться до стадиона?

— Минут через десять-пятнадцать, если не будет петлять…. а так дольше. Сейчас он свернул на площадь святой Марии, вероятно, будет ехать по четвёртой магистрали. Две минуты назад он выходил на связь. С кем — пока не установили.

— Не упускайте из виду. Мы пока не знаем, какие ещё сюрпризы они нам приготовили.

Вальтер по рации вызвал Тизена в кабинет директора и направился туда сам. Войдя в кабинет, он увидел сидевшего у себя в кресле директора с телефонной трубкой в руках. Тот выглядел крайне взволнованным.

— Где вы были? Он только что звонил и сказал, что у нас осталось двадцать минут! Как это понимать!?

Вальтер взял трубку у него из рук и положил на аппарат.

— Пока никак. Думаю, что всё закончилось… Успокойтесь и идите досматривать футбол…. - и улыбнувшись, спросил. — Кстати, какой там счёт?

Директор приподнялся в кресле и недоумённо посмотрел на Франка.

— Вы всё шутите!.. Было два-ноль в нашу пользу.

— Вот и прекрасно! — в кабинет вошли Хольман и Тизен. Вальтер жестом пригласил их за стол. — Юзеф сейчас колесит по городу. Вероятно, боится слежки. Как мне сказали, он может быть здесь минут через пятнадцать… Полиция пока не может зацепить его, но это не проблема. Думаю, что он всё равно будет прорываться к стадиону. Другое дело, что мы не знаем как он будет себя вести дальше… Чёрт знает, что у него там, на уме, а тем более в машине… Твои ребята нашли в машинах что-нибудь?