- В чем дело, офицер? - раздалось из толпы.

Полицейский приблизился к ним. Из своего укрытия Иззи зорко наблюдал за всем происходящим.

- Вам нельзя здесь находиться.

- Это еще почему?

- Введен комендантский час, который наступает через десять минут. Прошу вас разойтись по домам.

- А в чем, собственно дело?

- В городе появился опасный беглый преступник…

Беглый преступник… эти слова кольнули в самое сердце…

Иззи зажмурился.

- И вам сейчас небезопасно находиться на улице в такое время, - закончил офицер.

Они еще продолжали говорить о чем, но Иззи уже не прислушивался к словам. Все, что ему нужно было, он услышал, и этого с лихвой хватило ему. Он открыл глаза и увидел, как полицейский возвращается к ограде. Тот остановился на какой-то момент, засунул руку в карман и достал небольшое устройство. По виду это был небольшой металлический шар, выкрашенный в черный цвет. Полицейский активировал его, и шар взмыл в воздух и завис прямо над его плечом. Блеснул яркий прямой луч света: персональный фонарь, оснащенный датчиком движения был верным спутников в ночных поисках.

Иззи Голдмен не знал всех тонкостей этого мира, но какое-то свое чутье подсказывало ему, что нужно уходить, и как можно быстрее.

Он выпрямился, и как можно тише перебрался через ограду. Как только ему удалось отойти от нее, по той самой спасительной тени скользнул яркий свет офицерского фонаря. Иззи Голдмен скрылся в парке, и его черный силуэт рассеялся среди темных деревьев.

Тишина… Иззи прислушался к ней, и она ему сообщила, что в парке сейчас не было ни одной живой души. Голдмен сбавил шаг, шел легкой походной, не заботясь о том, что его могут увидеть. Мысль о том, что он в бегах испарилась в тот самый момент, когда Роберт рассказал… нет… показал ему правду, и сейчас он не могу думать ни о чем более, кроме как о себе. О своем прошлом, настоящем… может быть даже своем будущем. Он не знал, если оно у него, а даже если и есть, в праве ли он распоряжаться своей жизнью? Как может человек спокойно жить на земле, когда его руки запятнаны кровью убитых людей… детей…

Иззи хотел плакать, но, казалось, что слезы закончились. У него ужасно болело в груди, но эта боль была ничем по сравнению с той утратой, которую он впустил в свое сердце.

Сейчас ему было абсолютно неважно, что он, на самом-то деле, невиновен в преступлении, совершенном в далеком 2005 году. Это был другой человек… или же все-таки он? А если это сделал он, именно он… если… если он ничуть не изменился…

Изменился?

Иззи вспомнил собственные слова. Эта слабость… жестокость, ненависть… все это было в его крови, и руки его были похожи на руки убийцы: холодные и твердые.

Он вспомнил, как много раз чувствовал прилив необузданной злобы. Вспомнил осколки разбитого видео-панно, которые осыпали его со всех сторон. Вспомнил, как кричал на Роберта, как придавил его к стене в момент их побега…

Иззи Голдмен вспомнил, как ударил в живот единственного человека, который всегда оставался предан ему… но хуже того, он вспомнил себя в тот момент, свои эмоции, чувства, желания…

Тогда… вчера… стоя перед своей собственной камерой и разыгрывая весь этот цирк, Иззи смотрел на Роберта Льюиса, который растянулся по полу после его удара. В тот момент он не обратил внимания на то, как дрогнули руки, а по всему телу прошла непонятная, незнакомая дрожь. Иззи вспомнил об этом, и теперь понял все, что произошло с ним тогда. Он понял, что вчера в Греттенсхейме он испытал чувство удовлетворения…

- Нет… нет… - он гнал от себя прочь эти мысли. - Я не монстр… нет…

Его голос был тихим, но все равно звучал слишком громко для здешних мест. Он прикрыл рот рукой и осмотрелся. Вокруг по-прежнему никого не было. Подул ветер, зашептали ветки деревьев. Иззи стало холодно, и он огляделся в поисках укрытия. Сейчас было совершенно неважно, что именно ждет его в будущем. Ему просто захотелось спать. Он устал…

Неподалеку от него был какой-то старый мост, под которым вполне можно было бы укрыться от ветра, и Иззи направился к нему. Забравшись под каменный остов, покрытый густым зеленым мхом, Голдмен почувствовал себя защищенным. Здесь его наверняка никто не смог бы найти. Здесь он мог спрятаться даже от самого себя.

Его потянуло в сон.

* * *

Нет… нет… этого просто не могло быть…

Как он нашел ее? Как он смог найти ее здесь, в ее убежище? Скрытая от всех посторонних глаз, замкнутая в своем собственном мирке, она просидела здесь весь день, и за это время никто так и не смог найти ее. Никто, кроме него…

Чудовище? Это было оно?

Большой… черный… он все время что-то бормотал себе под нос и… плакал?

Сейчас он спал.

Кэролайн приподнялась со своего места. Из под моста было видно, что до сих пор стояла глубокая ночь. Ее трясло от страха. Она боялась его, и своими маленькими детскими глазенками медленно смотрела, как он дышит. Он лежал спиной к ней, замотанный в непонятную одежду, грязный. Она боялась его. Боялась точно так же, как и тогда, когда сидела в своем шкафу и молилась, чтобы чудовище прошло мимо. Сейчас, она испытывала то же самое чувство, и волна страха захлестнула ее с головой. В руках почувствовалась сильная дрожь.

Что делать? Бежать? Но, куда? А вдруг он проснется в тот момент, когда она отвернется от него и посмотрит в сторону? Да, точно! Он не спит… Нет… он не может спать… Он притворяется.

Она знала это, была уверена, и холодный страх все больше сковывал ее тело. Ей казалось, что сейчас вся земля под ней усеяна мелкими иглами, и стоит ей только повернуться, как они тут же вонзятся в ее тело, и тогда… она закричит. Так сильно, как только сможет, и тут чудовище обязательно обернется и посмотрит на нее своими страшными глазами. Оно будет улыбаться… обязательно будет улыбаться…

Нет… оставаться на месте… не двигаться… чтобы не случилось ей нельзя двигаться. Кэролайн просто должна была оставаться на месте.

А вдруг… вдруг он проснется и не заметит ее? Ведь он же не заметил этот маленький детский комочек, когда вторгся в ее убежище…

Но…

Как? Как он мог не заметить ее? Ведь он шел за ней, выслеживал, как волк выискивает свою добычу. Он знал, что она здесь… знал! И почему же тогда он ничего ей не сделал? Даже не обратил внимания. Просто повалился на холодный пол и тут же уснул…

Господи…

Что происходит…

Чудовище пошевелилось, и в этот момент все лицо Кэролайн окатило ледяным ужасом. Она не дышала, и даже не моргала, чтобы никак не выдать свое присутствие. Она знала, что стоит ей сделать одно неосторожное движение, как глаза чудовища тут же распахнутся…

Нет… она не хотела… больше не хотела, чтобы он смотрел на нее своими страшными глазами… она не хотела…

Он дышал, и еле уловимо вздрагивал в темноте. Кэролайн было слишком хорошо известно, что это означает. Ночной кошмар…

Но… как же так? Может ли чудовищу сниться ночной кошмар, если он сам прибыл из него? Может ли быть такое, что чудовищу страшно? Ведь… ведь он же плакал… плакал, и все продолжал говорить что-то свое…

Говорить?

Точно… ведь это был не его голос… Он не смеялся так, как смеялось чудовище, стоя рядом с кроваткой ее братика. Тогда… тогда…

- Я не монстр… - простонал он во сне. Она прислушалась. Его голос был тревожным, но мягким. Он был похож на голос ее отца. - Я не монстр… я не монстр…

Что происходит? Почему чудовище говорит такое? Почему оно говорит во сне? Может быть, оно вовсе не спит, а просто говорит с ней? Может быть, оно просто успокаивает ее, говорит, что ей нечего бояться, но, как только она станет спокойной, чудовище схватит ее за ноги и сделает что-то ужасное? Может быть…

- Я не монстр… - снова повторил он.

Кэролайн привстала и посмотрела на его лицо…

Нет… нет… это был не он… это было не чудовище… она точно знала.

Доброе лицо с тяжелой печатью грусти. Ее детский разум еще не мог понять многих вещей в этом мире, как, к примеру, почему ее братик и родители не просыпались, когда она звала их. Но зато, она точно знала, что в сердце этого человека образовалась точно такая же дыра, как и в ее собственном. Она знала, что с этим человеком ей нечего бояться. Что-то подсказывало ей, что он похож на нее, как две капли воды…