Постепенно в зале зародился и стал нарастать шум. Сначала раздалось несколько хлопков, затем негромкое бормотание и шепот, которые становились все громче, пока не превратились в один сплошной крик ликования. Шум достиг своего пика, заполнив весь зал. Король поднялся на ноги, купаясь в радости своих подданных, а затем поднял руки, призывая всех умолкнуть.

— Мы с женой благодарим вас за добрые пожелания. Чтобы отпраздновать эту благословенную новость, я приглашаю всех своих придворных вместе со мной пройти в часовню для молитвы. Этот день не может закончиться без вознесения благодарения Ему, который даровал нам такое чудо. После службы я приглашаю всех обратно в зал на праздничный пир. Уверяю вас, сегодня наши повара превзошли самих себя!

Снова раздались аплодисменты, и толпа расступилась, чтобы позволить королю и королеве покинуть зал. Я обнаружила, что смотрю на принца Бауэна, который сидел совершенно неподвижно, стиснув губы в одну жесткую линию. От осознания того, что вскоре он покинет замок, меня охватило непередаваемое облегчение, но от его свирепого взгляда у меня похолодело все внутри. Я потрясенно отвернулась и увидела торжествующе улыбающуюся Миллисент. Она знала, мгновенно поняла я. Она знала, что королева ожидает ребенка, и она знала, что произойдет сегодня в этом зале.

Я ничего не знала о том, что люди с сильной волей способны становиться рабами жажды власти, и не понимала, зачем королю Ранолфу понадобилось публично унижать собственного брата. Король утвердил свою власть, но приобрел опасного врага. И этот враг никогда не забудет, как с ним поступили.

Я вместе со всеми молилась в часовне. Мои губы возносили хвалу Всевышнему, хотя перед глазами все плыло. Сидя позади королевы Ленор, склонившей голову в молитве, я не могла избавиться от ощущения предательства. Как могла я пропустить признаки состояния своей госпожи? Почему она мне не сказала?

Когда после службы королева попросила у короля позволения удалиться к себе, король попрощался с ней поцелуем в лоб. Наверху мы с королевой остались одни в ее покоях. Я подошла к ней сзади, чтобы расстегнуть застежку накидки. Понимая, что мой долг заключается в службе во имя счастья госпожи, ради которого я обязана скрывать свои обиды, я поздравила ее с радостными новостями.

Королева Ленор подняла руки и накрыла ладонями мои пальцы.

— Спасибо, Элиза.

В ее голосе было столько тепла, а благодарность прозвучала так искренне, что моя детская обида улетучилась.

— Ты и представить себе не можешь, как трудно было мне хранить молчание. Но меня уже много раз постигало разочарование. Я не хотела никого обнадеживать понапрасну, пока не буду полностью уверена, что не ошиблась. Мы с Ислой скрывали эту новость даже от короля, пока возвращение Бауэна не вынудило меня раскрыть карты.

Исла. Она не могла не знать, что ее госпоже вот уже несколько месяцев нет нужды пользоваться прокладками. Их общая тайна свидетельствовала о близости и о том, что я никогда не смогу заменить королеве Ислу, которую королева потеряет после ее замужества.

Замужества. Она выходит за слугу принца Бауэна.

— Исла! — воскликнула я. — Что же она будет делать?

Королева Ленор грустно смотрела на меня.

— По моему настоянию она последовала за своим будущим супругом. Она заранее упаковала свои вещи, готовясь к поспешному отъезду.

Значит, Ислу не ожидала свадьба во дворце. Она лишилась даже возможности как следует попрощаться с женщиной, которая была ей не только госпожой, но и другом. Моя бывшая соперница исчезла, и теперь заботиться о королеве мне предстояло в одиночку. Я до сих пор помню, какой ужас охватил меня от осознания огромности этой задачи. И хотя я уже привыкла держаться, как взрослая, я обнаружила, что в моем мозгу вихрем несутся мысли испуганного ребенка: Я не готова! Мне нужно больше времена!

— Сегодняшний день должен был стать очень счастливым, — тихо произнесла королева Ленор. — Но боюсь, мой супруг совершил ужасную ошибку.

Я вспомнила искаженное ненавистью лицо принца Бауэна и его пылающие гневом глаза. Должна ли я предостеречь госпожу от того, что заметила? — спрашивала я себя. Мне трудно поверить в то, что некогда я боялась говорить о том, что думаю. Но тогда я была юной и неопытной. Я искренне верила, что дворцовый этикет предписывает почтительное молчание, а не откровенные беседы. Поэтому я промолчала.

— Я была против. — Эти слова королева произнесла почти шепотом, как будто пытаясь убедить себя в том, что она была права. — Я говорила мужу о том, что мы должны поделиться этой новостью с Бауэном наедине, чтобы подготовить его заранее. Но если Ранолф принял решение, его уже никто не способен ни в чем разубедить.

Она вздохнула, утомленная событиями трудного дня.

— Может, принесешь сюда свои веши сейчас? Тебе лучше обосноваться у меня до пира.

Личной служанке полагалось спать в покоях своей госпожи, которой в любую минуту могла понадобиться ее помощь. Я в последний раз поднялась в спальню горничных под самой крышей замка. Собирая свои скудные пожитки, я отложила в сторону тоненькую книжицу, которую подарила мне миссис Тьюкс. Это был сборник молитв, и я все их давно выучила наизусть. Это единственная книга, которая мне когда-либо принадлежала, но я положила ее на кровать Петры, вспомнив, как мы сидели с ней ночами при тусклом огарке свечи. Она повторяла буквы, а я хвалила ее успехи. Но ее стремление учиться было одним из множества качеств, которые я в ней ценила, и я решила, что, несмотря на разницу в положении и разные жизненные пути, я не позволю нашей дружбе разрушиться.

И только поздно вечером, лежа в нише в стене спальни королевы Ленор, я начала осознавать, чего мне удалось достичь. Расставание с завистливыми горничными было не в счет по сравнению с тем, что я спала в нескольких шагах от самой королевы. Вскоре в этих комнатах предстояло появиться малышу, а потом, возможно, и еще одному. Всего за несколько месяцев я взлетела на немыслимую высоту, и госпожа была ко мне необыкновенно добра. Я улыбалась в темноте, думая о том, как изумилась бы мама, узнав о таких переменах в моей жизни.

Моя ладонь сжимала камень желаний, подаренный мне Миллисент. Я молилась (Богу? Миллисент?) о здоровье ребенка королевы Ленор, о наследнике, который обеспечит счастье королевства. Больше всего я-молилась о том, чтобы принц Бауэн больше никогда не возвращался в замок. Как же я была наивна, полагая, что расстояние способно лишить его возможности причинять нам вред. Принц поклялся отомстить. И мне предстояло узнать, что за каждое исполненное желание приходится платить, и цену нам сообщают только тогда, когда уже слишком поздно что-либо менять.

5

Рождение ребенка

Если судьба заставляла королеву Ленор страдать в ожидании ребенка, она оставила ее в покое, как только этот ребенок зародился в ее лоне. Она расцветала по мере того, как рос ее живот. Ее щеки розовели, а шаги стали пружинистыми и уверенными. Узоры для одеялец и пеленок приходили ей во сне, и она просила меня сидеть рядом с ней у ткацкого станка, наблюдая за тем, как она воплощает в жизнь свои идеи. Я восхищалась ее ловкими пальцами, удивляясь собственной способности непринужденно болтать с женщиной, которая обращалась со мной скорее как с младшей сестрой, чем со служанкой. В тот день, когда мне исполнилось пятнадцать, она подарила мне собственноручно сотканную шаль, прелестнее которой у меня никогда ничего не было. Я особенно ценила этот подарок, так как знала, что госпожа ткала шаль специально для меня. В те дни я впервые услышала смех королевы. Он разительно отличался от тех вежливых смешков, которыми она обычно реагировала на шутки. Теперь королева не усмехалась, а весело и непринужденно хохотала, выражая свой восторг. Мне уже никогда не услышать этих восхитительных звуков, и от осознания этого у меня больно сжимается сердце. Я была бы счастлива помнить королеву женщиной, способной на безудержную радость.