Путь был закрыт.

Мы резко остановились, и я снова поскользнулась и чуть не упала. В десяти футах впереди, у двери стоял солдат; его лицо было напряжено от возбуждения и страха. Он целился из пистолета в грудь Чейза. Мне не нужно было смотреть на его золотистый значок, чтобы знать: там написано "Харпер".

Чейз рывком достал собственное оружие и толкнул меня себе за спину.

Ничего не произошло. Никто не выстрелил.

Я словно приросла к полу. Не могла пошевелиться. Оцепенела. Прилипла. Как в ночном кошмаре, где за тобой гонится монстр, а ты беспомощен и не можешь защититься.

— Я знаю, кто вы! — крикнул Харпер поверх шума. — Дженнингс и Миллер. Мы изучали ваше дело на курсе подготовки. Сложите оружие и следуйте за мной.

Он был новичком, я поняла это еще внизу. Если он разбирал наше дело во время обучения, значит, находится здесь не более нескольких недель.

Снова вой сирены. Церковная музыка. Я приказывала своему телу работать, делать хоть что-то, но с таким же успехом могла бы пытаться пройти через бетонную смесь.

— Мы уходим, — ответил Чейз. — Ты можешь отпустить нас. Можешь позволить нам уйти. Никто не узнает.

Чейз на долю дюйма опустил пистолет. Каждый удар моего сердца казался взрывом.

"Нет, Чейз, — думала я. — Не верь ему". Но больше не было солдата, который вызволил меня из школы реформации; не было больше той хладнокровной изуродованной души, которая знала смерть слишком хорошо. Рядом со мной стоял Чейз — мой Чейз, — который верил в перемены.

Рука солдата заметно дрожала. На его лбу по линии волос образовывались бусины пота и стекали по скулам. Я увидела, как дернулся его кадык, когда он попытался сглотнуть. Его удушающий страх разлился вокруг нас, он был сильнее, чем мой, потому что мой лишь требовал жить. Его страх взвешивал варианты. Взвешивал последствия предложения Чейза.

Если МН узнает, что он позволил нам бежать, его убьют.

— Опусти оружие! — снова повторил Харпер. Его голос надломился.

Я подумала о Билли, о том, как надламывался его голос, потому что ему было всего четырнадцать. Этот солдат был лишь на несколько лет старше. Где-то мой ровесник. Мы могли бы сидеть рядом в старшей школе. Могли бы писать одни тесты и стоять в очереди за едой в столовой. Могли бы дружить и жить другой жизнью.

— Это необязательно, — сказал Чейз.

— Сдавайтесь, или я пристрелю вас! — крикнул Харпер.

Из моих губ вырвался испуганный писк. Пистолет солдата дернулся в мою сторону, и я увидела над самым дулом его коричневые радужки, окруженные белками.

Мое неподвижное тело напряглось и стало хрупким, как стекло. Если он выстрелит, я разобьюсь.

— Смотри на меня, — твердо сказал Чейз. — Не смотри на нее. Смотри на меня.

Я умоляла свое тело двигаться. Пыталась вдохнуть, но не могла.

Солдат снова нацелил пистолет в грудь Чейзу.

— Вы арестованы, — сказал он. — Я даю вам пять секунд, чтобы опустить оружие.

— Меня этому тоже учили, — сказал Чейз. — Ведение переговоров. Я тоже проходил здесь подготовку, ты знал?

— Четыре секунды, — сказал солдат. Его руки все еще дрожали.

Я прерывисто выдохнула. Мои пятки наконец сдвинулись с места. Кулаки сжались. Оцепенение прошло.

— Уходи с нами! — услышала я свой голос.

Взгляд Харпера метнулся ко мне, Чейз заслонил меня.

— Три.

— Она права, — сказал Чейз с явной настойчивостью. — Уходи с нами. Мы сможем защитить тебя.

— Опусти пистолет! Две секунды!

— Пожалуйста! — взмолилась я.

— Ты не хочешь стрелять в меня, — резко сказал Чейз. — Я в тебя — тоже. Обещаю, мы можем помочь тебе. Мы можем защитить твою семью.

Солдат дернулся. Чейз медленно опустил пистолет, целясь Харперу в колени.

— Твоя семья будет в безопасности, — продолжил Чейз. — Я знаю, каково это. Они причинили вред дорогому мне человеку. Они угрожали, что сделают ей еще хуже, если я не подчинюсь приказам, но я выбрался, и ты тоже сможешь.

— Ты не знаешь!

Харпер задохнулся. Мои глаза застилали слезы.

— Я освободил ее, — сказал Чейз. Он убрал с пистолета одну руку и поднял ее вверх, чтобы Харпер видел.

Пистолет солдата опустился на дюйм. Затем еще на один. Меня охватило головокружение, и я почувствовала, как подогнулись колени.

— Пойдем с нами.

Чейз сделал осторожный шаг вперед.

— Я не могу...

Солдат начал плакать. Его тело сотрясалось от тяжелых рыданий и всхлипов. Сирены заглушали его плач, но одного вида мне было достаточно.

— Можешь, — сказал Чейз. — Пойдем.

Еще один шаг вперед.

Подбородок солдата рывком поднялся, и парень бросил на Чейза недоверчивый взгляд, полный агонии.

— Вы никуда не пойдете, — сказал он.

Все замедлилось.

Я увидела, как поднялся пистолет Харпера, будто движение произошло под водой. Увидела, как изменились его глаза, как свет в них померк. Чейз бросился ему на руку, с силой ударив по локтю, и они сцепились грудь к груди и синим пятном упали на пол. Пистолет Чейза отлетел к моей ноге. Не успела я поднять его, как мое тело разорвал звук выстрела, и я закричала.

Чейз отполз в сторону.

Долгий удар сердца мы сидели в ошеломленной тишине, наблюдая, как под грудью Харпера собирается лужица крови. Он не кашлял и не задыхался, не хрипел, как перевозчик в Харрисонбурге. Он умер мгновенно.

А затем все во мне взорвалось действием. В ушах звенело, сердце неслось галопом. Даже мышцы горели желанием бежать.

Чейз ощупал шею Харпера в поисках пульса. Он схватил его за форму и встряхнул.

— Нет! — крикнул он. И потом: — Вставай, парень. Давай. Поднимайся!

Я схватила Чейза за пояс, чувствуя, как движение эхом отдалось в моем теле: он все еще тряс мертвого солдата. Оба пистолета лежали в стороне.

— Чейз!

Я повернула к себе его лицо. Оно было пустым от шока.

— Смотри на меня! — крикнула я, как чуть раньше кричал он Харперу. — Смотри на меня, Чейз! Нам нужно уходить! Нам нужно выбираться отсюда!

Он мучительно вдохнул, и его взгляд сфокусировался, а руки легли поверх моих. Пошатнувшись, он поднялся.

А затем он вернулся. Схватил меня за руку, поднял с пола свой пистолет, и мы оба, обогнув тело, понеслись к выходу.

Глава 20

Хаос на лестнице немного рассеялся, но путь все еще преграждали Сестры, которые помогали спускаться пациентам. В шуме сирены они не услышали выстрела. Они не знали, что мы сделали.

Чтобы не привлекать внимания, Чейз выпустил мою руку. Когда он отстранился, мне показалось, будто внутри меня что-то надломилось. Мои легкие сжались, и стало трудно дышать.

"Сейчас не до этого, — сказала я себе. — Забудь". Это был единственный способ выбраться отсюда.

Наконец мы оказались внизу. Я не поднимала головы, глядя сквозь завесу черных волос. Мы вышли в фойе, где чуть ранее у нас хотели проверить документы. Пройдя через дверь с жужжащим электронным звонком, мы были в вестибюле.

Найти Такера было несложно. Он стоял один и на фут возвышался над Сестрами. Его брови удивленно приподнялись, когда он узнал Чейза, но ему хватило здравого смысла стереть с лица это выражение. Пока он двигался к нам, мои глаза метались из стороны в сторону, высматривая засаду на этих последних двадцати футах к свободе.

У двери образовался эффект горлышка бутылки. Толпа становилась все более тесной. Когда Такер подошел достаточно близко, я едва не заехала ему в лицо. Это он сказал нам, что Ребекка здесь. Он знал, что ее перевели в этот центр, значит, знал и причину, но ни разу не упомянул о травме Ребекки.

Но он также помог нам попасть внутрь.

— Ты видел Шона? — спросила я.

— Я видел, как он вынес ее наружу, — ответил он. — Она не может ходить?

— Не притворяйся, что не знал, — бросила я в ответ, но слишком тихо, чтобы меня услышали в окружавшем нас хаосе. Глаза Такера изменились. От надменной, полной ненависти остроты до чего-то другого. Чего-то, что я никогда раньше не видела.