— За то, что я пригласила Нандо, пожалуй, не попадёт, — шёпотом ответила Джованна, — а вот за опоздание, должно быть, достанется: меня три часа уже нет дома, а я выбежала только на пять минут за колбасой.

Потом она взяла за руку Нандо, осторожно подвела его к лестнице и предупредила:

— Здесь нужно подняться всего на несколько ступенек; мы живём в первом этаже. — А потом добавила: — Ты не бойся, моя мама строгая, но очень добрая.

Когда девочка и Нандо скрылись в подъезде, все ребята ближе подошли к окнам и стали прислушиваться. Они хорошо знали тётушку Антонию: она частенько таскала их за уши, когда они шалили в школьных коридорах!

Луиза, на сей раз не покидавшая команду до самого вечера, восторженно воскликнула:

— Молодец Джованна! А насчёт восьмидесяти лир я ведь пошутила… Только бы ей не очень попало!

Затаив дыхание дети слышали, как робко прозвенел звонок и открылась дверь. Потом раздался крик, от которого все они вздрогнули:

— Ты когда возвращаешься домой?!. А это ещё кто такой?!

«Теперь его прогонят», — с грустью подумали ребята, увидев, как тётушка Антония засучивала рукава. Но, странное дело: больше до них не донеслось ни звука. В течение пяти минут дети с нетерпением заглядывали в окна. «Что там происходит?» — волновались они.

Вдруг одна ставня отворилась и появилось сияющее лицо тётушки Антонии.

— Чего вы тут ждёте? — проворчала седая женщина. — Марш домой, безобразники! Неужели вы могли подумать, что я выгоню Нандо?

С сильным шумом ставня снова захлопнулась.

— Ура! — воскликнул Джиджино и запрыгал от радости. И все остальные ребята, вне себя от восторга, разбежались по домам.

ГЛАВА XII,

в которой от футбола переходят к рукопашной

На следующий день — это было воскресенье — в половине десятого утра вся команда Сан Лоренцо собралась перед оградой футбольной площадки. Знаменитый матч между сан-лоренцианцами и командой Сан Джованни должен был начаться в десять часов.

Однако на воротах висел огромный замок.

— Не надо заранее уславливаться, если нет денег, — ворчал хозяин футбольной площадки, уходя домой.

— Извините, пожалуйста, — взмолился Пертика, — но мы вас убедительно просим говорить шёпотом, чтобы нас не услышали.

Дело в том, что среди двух десятков ребятишек, которые с поникшей головой ходили взад и вперёд, с досады пиная ногами камни, находился Нандо. Причёсанный, в чистом, выглаженном плаще, он наслаждался солнцем и вдыхал воздух полной грудью.

Это был первый день его новой жизни! Ночевал Нандо в доме Джованны, и здесь впервые ему привелось близко познакомиться с двумя взрослыми людьми: тётушкой Антонией и её мужем. Они приняли слепого очень радушно и сразу же стали относиться к нему заботливо и внимательно, как к родному сыну.

В это. утро родители Джованны сами настояли на том, чтобы девочка пошла с ним погулять. Джованна вела себя как-то странно: она всеми силами старалась улизнуть из дому одна.

— Нечего сказать, гостеприимная хозяйка! — бранила её мать, — сама убегаешь, а Нандо оставляешь одного дома. Возьми его с собой; сегодня чудесная погода…

Итак, Джованна вынуждена была взять с собой своего друга. Когда девочка выходила из дому, она украдкой сунула под мышку какой-то пакет.

Ребята радостно встретили слепого, но, отведя Джованну в сторону, стали ругать её:

— И как тебе только пришло в голову привести сюда Нандо? Разве ты забыла, что скоро должны прийти санджованнианцы? А что, если Нандо узнает обо всём?!

Но спорить было поздно. Девочка робко развернула пакет и сказала:

— Мне очень жаль, что теперь из-за меня не состоится матч. Но я подумала, может быть, вы как-нибудь приспособитесь и попробуете играть мячом, который я смастерила сегодня ночью.

Это был превосходно сшитый тряпичный мяч. Джованна с опаской протянула его Марко, но тот только покачал головой.

— Нет, мы не сможем играть твоим мячом, — сказал он. — Сегодня матч официальный, и без настоящего футбольного поля и мяча номер пять, такого, как принесли с собой санджованнианцы, когда пригласили нас, не обойтись. Ничего не поделаешь, мы обесчещены… Нам остаётся только смириться и молча переносить насмешки.

— Будем надеяться, Леоне не зайдёт слишком далеко, — добавил он задумчиво.

— Пусть только посмеет, я ему покажу! — вмешался Джиджино, выпятив колесом грудь.

Но детям было не до бахвальства. Они понимали: их ждёт унижение — и мечтали только о том, чтобы всё это как можно скорее кончилось. «Кроме того, — успокаивали они себя, — Нандо с нами, и мы всё-таки ему помогли. Жаль, конечно, что матч не состоится, но мы перенесём встречу на рождество… А согласятся ли санджованнианцы отложить матч?»

Нандо ощущал напряжённость атмосферы и пытался узнать, в чём дело.

— Уверяю тебя, ничего не случилось! — успокаивал его Марко. — Скажи лучше, почему ты не хочешь прогуляться с Джованной?

— Я предпочитаю остаться с вами, — ответил Нандо, подозревая неладное.

Пришла Луиза вместе с тремя подругами и высказала Джованне свой восторг по поводу того, что та пригласила слепого к себе в дом, потом несколько смущённо спросила, примут ли её в команду. Но Джованна, окинув взглядом нарядное платье Луизы, покачала головой.

— Ты всё ещё корчишь из себя барышню! — сказала она. — Мы тебя испытаем! В общем, будет видно!

Известие о приближении противника пришло совершенно неожиданно. И как бы вы думали, от кого? От нашего знакомого, Чезаре!

Вначале ребята его даже не узнали, да и не удивительно: впервые они видели его без галстука и не в белой официантской куртке. Больше того, он был одет так бедно, что его можно было принять за настоящего санлоренцианца. Чезаре шел не спеша с трамвайной остановки, но, едва увидел ребят, сразу замахал им руками и побежал навстречу.

— Ты сегодня выходной? — спросила его Джованна. — Зачем ты сюда приехал?

— Меня уволили, — спокойно ответил Чезаре. — Вчера хозяин всё-таки заметил моё отсутствие, и оно пришлось ему не по вкусу.

— О, как жаль! Там ты хорошо зарабатывал… — Ребята были очень расстроены; они знали, как мальчик дорожил своим местом. Но Чезаре вдруг расхохотался:

— Вот уж действительно заработки! Со мной обходились, как с собакой. Вы только подумайте: работали мы вчетвером, но вместо того, чтобы делить чаевые поровну, мне давали всего лишь триста лир в день! А у меня дома на руках трое малышей-братишек и отец безработный…

Увидев растерянные физиономии ребят, Чезаре дружески хлопнул по плечу Джиджино.

— Признаюсь, я немного преувеличивал, когда рассказывал вам о моей работе. Откровенно говоря, я даже рад, что меня уволили: найду место получше.

Чезаре, такой простой, без своей щегольской белой куртки, сразу показался всем гораздо симпатичнее: впервые он выглядел настоящим мальчиком, а не смешной марионеткой.

— Выходит, ты из наших! — воскликнул Пертика. — А мыто принимали тебя за барчука, за маменькина сыночка…

— Да, как бы не так, нашли барчука; я же из Трастёвере! Я притворялся благовоспитанным только на работе, но у нас в Трастёвере есть команда, которая ничем не отличается от вашей… Кстати, по пути в Сан Лоренцо я видел из трамвая десятка три ребят; они направляются сюда; они тоже из вашей команды?

Все замолчали и озабоченно посмотрели на Марко.

— Совсем наоборот, это санджованнианцы, наши враги! — воскликнул капитан, сжимая кулаки.

Можно было подумать, что электрический ток прошёл по ребятам.

Джованна и Луиза направились было к слепому, стоявшему с Казначеем в сторонке, когда из-за угла появился Леоне: на плече у него висели футбольные бутсы, привязанные друг к другу шнурками. Позади него тесной толпой шли дерзкие санджованнианцы. Некоторые из них несли бутсы в руках, а у вратаря были даже наколенники и перчатки.

— Сейчас ровно десять, — сказал Леоне, вплотную подходя к Марко, вокруг которого столпились все санлорен-цианцы. — Начнём?! Мне не терпится забить вам в ворота дюжину мячей…