— О чем ты Елена?

— Так не о чем. Ты назвала меня Елена?

— Ну, это же твоё имя, не так ли? — Кристина с легкостью подошла к растерянной женщине и поцеловала её в нос, — давай лучше завтракать.

— Да, да, конечно, — тихо произнесла Елена.

Пробуждение Эльвиры было сладким. Так классно она еще не спала.

Из-за двери доносился приятный запах готовившегося завтрака.

Спрыгнув с кровати и облачившись в старый полосатый халат, она подкралась босиком по деревянному и жутко скрипучему полу к двери. Приложив ухо к небольшой щели, Эльвира пыталась разобрать, о чем говорят на кухне, но к своему великому сожалению не расслышала ни единого словечка.

— Я знаю, что ты уже встала и подслушиваешь за дверью, дорогая! — раздалось прямо в ухе у Эльвиры.

Тут дверь распахнулась. Не удержавшись на ногах, Эльвира рухнула на пол. На пороге стояла Кристина.

— Я так и знала! — Сказала она. — Эльвира, ты неисправима!

— Господи, — Эльвира встала на колени, сложила руки перед грудью и иронично произнесла в потолок, — Господи, прошу, не карай за единственный и столь безобидный грех! Клянусь, что с сегодняшнего дня я постараюсь исправиться!

— Ага, а поступлю в балетную школу! — так же с иронией сказала Кристина. — Ладно, вставай, а то все коленки занозишь. Умывальник во дворе. Ба испекла отличный вишнёвый пирог.

При слове "пирог" Эльвира пулей вскочила с колен и побежала во двор умываться.

Через два часа три женщины молча сидели на веранде и курили. Со старенького радиоприемника раздавалась приятная мелодия в стиле сороковых годов.

Кристина была права. День действительно выдался чудесным. Сентябрьское солнышко грело по-летнему щедро. Началось настоящее бабье лето.

— Ещё пару таких деньков, и я не влезу ни в одни джинсы, — Эльвира первой нарушила молчание, для которой оно было просто невыносимо.

— Дорогая, для этого тебе понадобится минимум год подобной диеты, ты же просто светишься, — еле слышно произнесла Кристина, — с тобой можно даже в темноте ходить, потому, как твоя кожа почти не прикрывает твой скелет. Фосфор так и рвется наружу.

— О, если бы ты меня видела, когда мне было двадцать лет, ты бы так не говорила. Я весила почти центнер.

— Никогда не поверю в это.

— Поверишь, после того как я наберусь, смелости и покажу тебе свои фотографии.

— Хотелось бы на это посмотреть, да Ба. Ба!

— Странно она только что была тут.

— Знаешь Элька, сегодня утром она вела себя гораздо странней, чем обычно, и постоянно спрашивала меня, как мне спалось.

— Елена Сергеевна поистине — женщина загадка. А действительно, Кристина, как тебе спалось этой ночью? И зачем мы вообще приехали в дом к твоей бабушке?

— Кстати! — Кристина резко вскочила с кресла-качалки и быстрым шагом вошла в дом.

Нет, вот всё-таки она умеет уходить от ответов, подумала Эльвира и медленно пошла за ней.

Зайдя в кухню, Эльвира нашла её пустой.

— Где все? — Крикнула она вслух.

— Мы на чердаке, поднимайся к нам, — услышала она, откуда-то сверху, голос Кристины.

— А как я туда попаду? — Крикнула Эльвира. — Черт, с этой семейкой не соскучишься!

Эльвира пошла к задней двери и вышла во двор. Там она нашла старую деревянную лестницу, приставленную к крыше. Подняв голову и оценив всю шаткость конструкции, Эльвира с чертыханиями стала медленно подниматься.

— Господи, я думала она никогда не закончится, — сказала Эльвира, как только просунула свою голову в довольно узкое отверстие чердачного окна.

— Можно было и через дом, — со смехом сказала Кристина, — на втором этаже есть лестница куда безопасней.

— Блин, ты не могла сказать раньше, — Эльвира, пыталась отцепить штанину от ржавого гвоздя.

Наконец, под общий хохот, она справилась со своим захватчиком, порвав при этом джинсы, за триста баксов.

— Так, сначала туфли, теперь вот это, — Эльвира демонстративно показала на вырванный клок, — ну всё ты со мной не расплатишься! Елена Сергеевна, скажите своей внучки, чтобы перестала ржать как раненая лошадь!!!

Уняв немного свой искусственно напущенный гнев, Эльвира, наконец, огляделась. Она не могла поверить своим глазам, перед её взором открылась невероятная картина.

Чердак, был вовсе не чердак, а настоящий музей. Он был обставлен как комната из старинных русских сказок.

Скамейки, нет, просто скамейками их назвать было слишком скупо. Скамьи были все в резных узорах, их яркая роспись изображала райских птичек восседавших на гроздьях винограда; самотканые ковры с изображением славянских богатырей; всевозможные балалайки, которые красовались на стенах; иконы, а посреди всей этой красоты стоял настоящий, старинный станок для тканья полотен вручную.

— Вот это, да, — только и смогла произнести она.

— Да, это и есть моё маленькое хобби, дорогая, — тихо, но с гордостью сказала Елена, — я, как и вы увлекаюсь стариной.

— Это всё…, боже, да это стоит целого состояния!!! — Эльвира суетливо заметалась по комнате, прикасаясь к каждой вещи. — Елена Сергеевна да просто… вы просто…

— Не обольщайся, — сказала Кристина, — это не раритеты, верней не всё.

— В каком смысле?

— Большую часть Ба сделала сама, она искусно режет по дереву и рисует, но балалайки, к примеру настоящие.

— Не может быть!!! — Эльвира подошла к иконе, которая висела в углу и сняла её с гвоздя, на котором та держалась. — Изумительная техника письма. Никогда такой не видела. Где вы этому научились?

— Ни где, как вижу, так и пишу, это приходит само по себе.

— А вы не пробовали продавать свои работы?

— Конечно, а на что вы думали мы жили с Кристиной всё это время.

— Так вот откуда у тебя деньги, Ба! — Воскликнула Кристина.

— Конечно, глупенькая, а ты что думала?

— Да так, ничего, — тихо сказала она.

Елена молча улыбнулась, подошла к внучки и крепко обняла её. У Кристины от неожиданности даже дыхание перехватило.

— Всё что я делала и делаю — это только ради тебя моя милая, только ради тебя, — тихо произнесла Елена и ещё крепче сжала её в объятиях.

— Прости меня, — Кристина почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы, — прости, если сможешь.

Такая душещипательная сцена не могла не затронуть и без того сентиментальную Эльвиру, она тихонько стояла в углу чердака и изо всех сил пыталась сдержать слёзы, наконец, она не выдержала и громко сказала:

— Ну ладно хватит, а то в твой список Кристя добавиться ещё и моя тушь за сто баксов!

Обе женщины с мокрыми глазами, наконец, оторвались друг от друга, посмотрели на лицо Эльвиры с трясущимися губами и дружно засмеялись.

Глава XV

Солнце уже давно село.

Старенькие настенные часы с кукушкой только что оповестили обитателей дома, что за окном полночь.

Елена Сергеевна сидела на кухне и не спеша, перебирала рис к плову.

Подружки в старых фланелевых пижамах сидели на полу в комнате Кристины и тихо беседовали.

— Почему ты не рассказала бабушке про то, что с тобой произошло? — спросила Эльвира, доплетая последнюю косичку на голове у подруги.

— Я хотела, вчера ночью, но, что-то меня остановило, — Кристина задумчиво почесала пальцем свою переносицу и добавила, — я просто не хочу её лишний раз пугать.

— Кристина, можно тебя спросить?

— О чём?

— Ты раньше ходила во сне?

— В каком смысле?

— Ну, ты раньше не была лунатиком?

— Нет. А почему ты спрашиваешь об этом?

— Просто я видела, как ты ходила той ночью, вот так, — Эльвира встала и, как можно смешнее, изобразила лунатика, — ну может не совсем так.

— Когда это было? — С улыбкой спросила Кристина.

— Когда ты узнала о смерти тети Любы. В ночь перед похоронами тети Любы. Ты меня тогда очень напугала, у тебя было такое отрешенное лицо, как будто это была вовсе не ты, а кто-то другой, совсем другой человек.

— Я этого не помню, — Кристина посмотрела на подругу очень внимательно. — Почему ты мне сразу не рассказала об этом?