Портулан- старейшая морская карта.

Склянка- измерение времени примерно один час.

Жардины или гальюны — корабельный туалет.

Капитан и мальчонка спустились вниз и направились в капитанскую.

— А почему ты положил его у себя, отец? — Шепотом спросил Волчонок, когда они зашли в каюту.

— Потому, Волчонок, что он храбро сражался и держался довольно дерзко.

— А я думал, что мы не берём пленных, он занимает твоё место вот уже неделю.

— Пока я не выясню, кто он и почему был на испанском судне в кандалах, он наш гость.

Капитан и мальчишка со страшным скрипом отворили дверь и вошли в каюту.

— Смотри отец, он приходит в себя, — шепотом сказал Волчонок, — он что-то бормочет.

Цепь подошёл и склонился над раненым.

— Где я? — потрескавшимися губами спросил гость.

— Вы всё на том же корабле, — ответил капитан, подавая ему сосуд с вином.

Раненый вцепился в серебряный кубок и стал жадно поглощать жидкость. Когда сосуд опустел, гость осмотрелся, посмотрел своему спасителю в глаза и спросил:

— Кто вы, сударь?

— Отец он назвал тебя сударь, чудно, он даже не подозревает что…

— Я капитан этой, теперь уже моей, старой посудины, — прервав мальчугана на полуслове, сказал Цепь.

— Слава Богу, вы француз, сударь, как ваше имя?

Капитан встал, выпрямился и, набрав полные легкие воздуха, представился гостю:

— Жак Давид Нау родился во Франции, в провинции Пуату в Олонской степи, но более известен как Франсуа Олоне, а если совсем проще то Капитан Цепь.

По лицу бедного юноши было видно, что слова, услышанные им, не сразу дошли до его измученного сознания. Но когда он окончательно понял, что ему сказали его, и без того, огромные глаза округлились.

— Вы капитан Цепь?! Тот самый капитан Цепь, цепь для испанцев? — Мгновение назад изнемогающий молодой человек подскочил как ошпаренный, — но вы же пират!!!

И тут в каюте раздался страшный хохот.

Капитан смеялся от всей души, придерживаясь за стол, он то и дело повторял "но вы же пират", и его захлестывал новый приступ хохота.

— Ну и рассмешил ты меня приятель, — наконец успокоившись, сказал капитан, — давно я так не смеялся.

— Так это вы меня спасли? — Спросил юноша не зная, что подразумевать под этим словом.

— Ну, спас я тебя или нет, я ещё не решил, — подтверждая опасения гостя, серьёзно сказал Цепь, — но судно, на котором ты был, я захватил. И теперь мы находимся на нём, мой фрегат хорошо потрепало.

— И что теперь со мной будет?

— Судя по-твоему виду ты не моряк, но признаться ты нам сильно помог, когда испортил румпель, но ничего мы его уже починили, да и дерешься на саблях ты здорово.

— Почему вы решили, что я не моряк?

— Ты слишком красив лицом, да и зубы у тебя белые, как молоко моей матери, — и капитан вновь рассмеялся, — ты лучше поведай мне, для начала, как тебя зовут, и что ты делал на испанском судне?

— Виконт Анри де Бьенар, шёл из Квебека домой во Францию.

— Франция! — Капитан закрыл глаза, будто пытаясь что-то вспомнить. — Франция. Я не был там…, впрочем, не важно, сколько я там не был. А что ты делал в Квебеке? Закуривая трубку, спросил Капитан.

Анри рассказал капитану Олену всё с самого начала:

— …вот так все и было, не должен был я покидать Францию, я всё потерял. Землю, которую мне выделили в Новой Франции, захватили дикари, они истребили целую деревню, те, кто остался в живых, бежали в Форт-Фронтенак, а затем мы отплыли из Монреаля. Поначалу всё шло хорошо, но когда мы вышли в открытый океан, начался сильный шторм, из шестидесяти человек осталось лишь двадцать четыре, наше судно имело небольшую течь, мы решили, что до Европы нам не добраться и повернули назад.

— Но как ты оказался на испанском галеоне?

— Когда мы подходили к острову Ньюфаундленд на нас напали, шансов на спасение, как вы понимаете, у нас не было, судно и без боя кренилось на правый борт. Испанцы убили всех солдат и офицеров, а капитана связали и бросили за борт, у меня до сих пор стоит в ушах его крик, когда на него набросилась акула. Остальных, в том числе и меня, они заковали в кандалы и посадили в трюм, где над нами измывался один матрос, у которого было два развлечения барабан и плеть, — Анри снял изодранную рубаху и показал свою спину, на которой не было живого места, — они собирались продать нас в рабство.

— Сколько вы пробыли на галеоне? — Спросил капитан, явно заинтересовавшись рассказом юноши.

— Точно не знаю, может месяц, а может и две недели, время долго тянется, когда всё время слышишь только бой барабана и получаешь по спине очередную порцию "поцелуя", так мы назвали плеть.

— Ну что ж, думаю, твоя история довольно убедительна, но вот боюсь, домой ты не попадешь еще очень долго.

— Меня это вполне устраивает, во Франции для меня больше нет будущего.

— Ну, тогда добро пожаловать в семью Виконт! Волчанок, спустись в камбуз и скажи господину Тюро, что у нас сегодня праздничный ужин!

На веранде повисла тишина. Елена Сергеевна тихонько встала и пошла в дом.

— Круто. Твоя Ба рассказчик хоть куда. Мне даже казалось, что я слышу крик чаек и ощущаю морской бриз на своем лице.

Кристина посмотрела на блаженное лицо подруги и не в силах произнести ни слова, кивнула.

Мыслями она была далеко, на неё вдруг нахлынули воспоминания, она сидела и думала, зачем, почему ей так хотелось вырваться из этого уголка рая, для чего она столько ругалась со своей бабушкой, которая всеми силами пыталась её оградить от замужества с Игорем. Чем больше Кристина думала об этом, тем больше понимала, что не было бы Игоря, был бы кто-то другой, может тот, которого она встретила, тогда на пироне, тёмной ночью.

В тот день она опоздала на электричку, из-за пересдачи экзамена. И домой ей пришлось добираться на промежуточных поездах, последний из которых не доехал до нужной ей станции. Почти три часа Кристина, голодная, продрогшая до костей, ждала следующую электричку. Он стоял неподалеку. Из всех немногочисленных ожидающих он выделялся своим пижонским внешним видом. Хорошо скроенный костюм, галстук в цвет рубашки, кожаный дипломат в руке, а через правую руку свисал плащ. Такого мужчину нельзя было не заметить.

Кристина стояла в ситцевом костюме с голыми руками и дрожала как осиновый лист. Он подошел и просто накинул на её плечи свой плащ. Завязалась беседа.

Говорила в основном Кристина, тараторила о своих экзаменах, друзьях. Она на мгновение замолчала. Затем взглянула на своего собеседника. Черты его лица были размыты, на платформе не горело ни одного фонаря, а сумерки сгущались, но всё-таки Кристине показалось, что она их узнала.

— А где мы с вами могли встречаться? — спросила она.

Незнакомец в первый раз улыбнулся. В сумеречном свете дальних фонарей сверкнули его белые зубы. От его улыбки у Кристины по спине побежали мурашки, но она так и не поняла почему. Страх точно не был их причиной, тут было что-то другой, что она ни как не могла распознать. Рот незнакомца растянулся в улыбке еще шире, он огляделся по сторонам и остановил свой взор на дальнем мерцающем огоньке. Кристина услышала гудок приближающегося электропоезда.

— Пожалуй, мне пора — сказал он, вставая с перил.

— Как? Разве вы не поезда ждали?

— Нет, я ждал не поезда. Он стал к ней почти вплотную.

Сердце Кристины бешено заколотилось. Вдруг её как током ударило, бедняжке захотелось, чтобы он остался еще не надолго.

— Спасибо вам, что выслушали, — она с сожалением протянула ему его черный плащ. Незнакомец посмотрел на нее каким-то странным взглядом, затем притянул ей к себе и наклонился в поцелуе. Кристина закрыла глаза. Еще миг и губы соприкоснулись бы, но ни чего не произошло. Незнакомец отпрянул от девушки и, понизил голос, почти до шепота, сказал как бы самому себе:

— Еще не время.

Поезд уже подъезжал. На платформу, откуда ни возьмись, потянулись люди и стали занимать удобные позиции в ожидании желаемого вагона.