вот так я красива?
- Очень!
Я посылаю в объектив поцелуй, не касаясь его.
- Видео хорошо получается?
- Изображение немножко плывет, но это не имеет значения!
- Да, так даже лучше, пусть плывет, как жизнь. Плывущее лучше! Посмотри на чаек! Я тоже хочу так летать... – Я бросилась бежать к чайкам, взмахивая руками, словно я летела. –
Посмотри, как я лечу, Бето, смотри, как я лечу... Я лечу-у-у!..
Чайки взлетают и кружат в воздухе, едва я появляюсь среди них, но на несколько секунд
мои руки, прикрытые рукавами твоей белой рубашки, сливаются с крыльями птиц.
Видео заканчивается, и экран чернеет.
Гостиная погружается в кромешную темноту.
Она совершенно пуста.
Я осталась в Астурии.
- Ната, ты, как коза-егоза. Давай же, иди и надень брюки, а то простудишься.
Ты выключаешь камеру и кладешь ее в рюкзак. Я подхожу к тебе.
- Ну вот, надо же, я промочила ноги, а полотенца у нас нет... Нет-нет, что ты, не твоим
свитером, глупый, он будет весь в песке!
- Неважно, потом вытрясем, делов-то, я не хочу, чтобы ты простудилась. Иди сюда, садись
со мной, скоро проглянет солнышко...
- Ну, хорошо, сейчас.
Я надеваю брюки и сажусь, прижавшись к твоей груди. Ты обнимаешь меня за талию.
- Какой прекрасный свет, как красиво, и какая глубокая синева у моря...
- Знаешь, когда я был маленьким, – сказал ты, уперев подбородок в мое плечо, – мне
безумно нравилось приходить на этот пляж и оставаться здесь одному до самой ночи...
- А что ты здесь делал?
- Ничего... Расслаблялся... Думал.
- И о чем же ты думал?
- Да так... О разном.
- Так о чем же?
- Я думал, что, возможно, когда-нибудь я сяду на корабль, переплыву океан и буду плавать на нем по разным морям, останавливаясь на время в каком-нибудь месте, а потом в другом, и еще где-нибудь, еще и еще... Я путешествовал бы всегда, узнавал новые места, знакомился с новыми людьми. Ни дома, ни школы, никто не ругал бы меня, и не нужно было бы делать уроки.
- А где бы ты останавливался?
- На бразильских пляжах, потом в Уругвае и в Рио-де-ла-Плата...
- И ты плавал бы один?
- Да, один... Я плавал бы один. Я до сих пор еще подумываю осуществить эту мечту.
- И тебе было бы кайфово, да? Ни клиентов, ни кампаний, ни трезвона будильника, ни чеков...
- Верняк. Почему бы нам не поплыть, Ната? Давай уволимся с работы, продадим твой и
мой дом и отправимся путешествовать. Махнем без денег, вообще безо всего, навстречу приключениям...
- Давай, а я время от времени плаваю в море, а потом отряхиваюсь, как это делают утки. Б-р-р-р... Вот так.
- Ха-ха-ха, ты просто сумасшедшая. Я говорю серьезно, Ната. Мне не нравится здешняя
жизнь, мне все осточертело, я устал. Мне до смерти надоело работать, все время думая, как
срубить бабла, чтобы прибарахлиться, мне ненавистна сама мысль о том, что мы должны пускать пыль в глаза. Я не хочу жить в таком мире, как этот, где все кажется общепринятым и
упорядоченным, где все расписано и нет места импровизации. Это не та свобода, о которой я
мечтал, та свобода – совсем другое дело.
- Но для этого нужно изменить весь мир…
- Ну, так давай его изменим! Я отказываюсь быть частью того мира, в котором был
воспитан. Я не хочу, чтобы однажды мы, растянувшись на диване, спрашивали себя, кто мы, и почему не узнаем друг друга. Если с нами когда-нибудь случится подобное, я умру.
- А почему ты рассказываешь мне все это?
- Потому что знаю, что ты меня понимаешь. Я думал, что никогда не познакомлюсь ни с
одним человеком, который понял бы меня, но вдруг появилась ты, и я узнал, я понял, что этот человек – ты. Я не могу этого объяснить, но, клянусь, что почувствовал это, когда впервые увидел тебя. Словно домовой шепнул мне на ушко: “Это она”.
- Бето…
- Говори.
- А почему тебе сказал это домовой, если домовых не бывает?
- Бывают, глупышка, и когда-нибудь ты встретишь одного.
- Это невозможно.
- Нет ничего невозможного в этом мире, Ната, кроме одного…
- Чего же?
- Того, что я перестану любить тебя.
Асту́рия – автономное сообщество и провинция на севере Испании, на побережье Бискайского залива
Глава 8. Тактика и стратегия.
Впереди семь новых дней и одна цель – не думать. Не думать – и все тут. А это у меня
получается, только когда я должна переделать столько вещей, что у моей бедной головушки нет ни единой свободной минуточки на раздумья. Короче, я выработала стратегию.
Мой план таков – я кого-нибудь полюблю. Да вот хоть Мауро, например. Я поняла, что
когда вижу его, мне становится хорошо, и с некоторых пор я даже присматриваюсь к нему.
По утрам я примеряю перед зеркалом разные вещицы, репетирую различные варианты
ответов на вопросы Мауро, так, на всякий случай, вдруг его встречу. “Да-да, у нас маленькая неразбериха с клиентом, шеф – в ярости, он рвет и мечет”, или “Куда там, нам тоже все еще
не назначили дату”, или же “И правда, поглядим, наступит ли когда-нибудь тепло, ведь для весны еще довольно холодно”. Такие вот дела.
Нет, Мауро вовсе не являл собой типаж мужчины моей мечты, но мне это неважно. Я
познакомилась с ним на ужине, устроенном агентством, в честь своего двадцатипятилетия. Юбилей – одно из тех праздненств, на которые фирма потратила деньги, и которые нравятся служащим. На ужине я была только ради присутствия, и большей частью занималась тем, что смотрела, как все остальные, один за другим, пьянели и становились красными, как свекла. Когда мне уже до чертиков надоел этот спектакль, я попросила бокал и вышла наружу покурить. Тогда-то и появился Мауро. Я еще раньше слышала разговоры о нем, поскольку он имел репутацию записного красавчика.
- Экая скучища, разве нет? – сказал Мауро.
- Да, конечно, – ответила я.
- Н-да-а.
Долгая, очень долгая пауза, и я продолжила:
- Что ж, пойду внутрь, как-то прохладно.
- Чао.
- Пока.
Это было все, о чем мы говорили тогда, и все, о чем мы поговорили в нашей жизни. Ни
“Как тебя зовут?”, ни “А в каком отделе ты работаешь?”, вообще ничего. Мне было известно его имя, хотя он и не работал непосредственно с нами. Являясь внештатным
сотрудником, он заходил в агентство на собрание, или для встреч, когда должен был
выполнять какое-нибудь задание. Он-то как раз из тех, кто никого не оставляет
безразличным, хотя мне по барабану. Иной раз, я видела Мауро, бегущего мимо, но едва
смотрела на него. По правде говоря, я никогда не задерживала на нем свой взгляд. Все это было тогда, когда я не замечала мир, а мир не замечал меня. Я ничуть не удивилась, что в ночь праздничного ужина у нас состоялся эта глупый, бессмысленный, пустой разговор.
Конечно, с тех пор, временами, Мауро приходит мне на ум, мы поддерживаем разговоры,
придуманные перед зеркалом моей комнаты, но с завтрашнего дня я собираюсь сделать все
возможное, чтобы влюбиться в него.
Глава 9. Обычный человек.
Я подошла к своему рабочему месту, заглянула в электронную почту, просмотрела
сообщения с пометкой “срочно”. Я подумала, что почему-то все в мире считают, что их сообщение, кровь из носа, какое срочное, хотя отлично знают, что оно направится прямиком в корзину. А сколько из них я прокляла за то, что они без всякой необходимости
потревожили меня. Я вспомнила последнее срочное сообщение, которое написала сама и
подумала, что получатель тоже, должно быть, проклинает меня, потому что единственная
срочность послания заключалась в том, что надвигались выходные. Я спустилась налить
кофе с одним из приятелей-сослуживцев. В лифте я объявила ему, что не купила сигареты, поскольку больше не собиралась курить. Но потом, попросив у него сигарету, я выкурила ее за чашкой кофе и вернулась к своему столу. Просмотрев ожидающие утверждения рекламные тексты, пару из них отвергла, затем один написала и взглянула на другие публикации, чтобы сравнить, и вдруг обратила внимание на ажиотаж в офисе. Я подняла голову, оторвавшись от компьютера, и увидела вошедшего посыльного с огромнейшим букетом красных роз. Он подошел прямо к моему столу, вытащил на подпись квитанцию и протянул ее мне. У меня остановилось сердце. Все вокруг зашумели, вскочив на ноги со своих мест, и начали бурно аплодировать. Я поднялась со стула, чтобы взять букет, и когда он оказался в моих руках, мое сердце снова забилось. Оно так сильно колотилось, что почти выскакивало из груди: “Боже мой! Бето! Бето! Ну, конечно же, он!” Я поцеловала букет, положила его на стол и, вся дрожа, распечатала конверт с открыткой. Я чувствовала, что все мои соратники по рекламе сильно переживали за меня после той истории, и теперь радовались, так же, как я. Я улыбнулась им. Донато, мой шеф, подмигивал мне из-за двери своего кабинета. Я прочла написанное на открытке: “Спасибо за последнюю рекламную кампанию. Это был успех. Подпись: Фармацевтическая кампания Одетте”. Я снова сунула открытку в конверт. Все молча смотрели на меня в глубокой тишине, а потом снова расселись по своим местам.