Книга убедительно показывала, что нет единой Америки, а есть две Америки: одна — богачей, монополий, «шестидесяти семейств», которой противостоит другая — простых людей. «Только простые мужчины и женщины Америки могут выиграть бой, которого не избежать… Только массы могут вызволить Америку из беды! Нескольким тысячам паладинов это не по плечу. Америка двинется вперед — двинется решительно и неудержимо — только тогда, когда под знаменем конституции и Декларации независимости на улицы наших городов выйдут огромные толпы народа и при виде их враги Америки — монополисты — скажут: «Это Америка!»
И названием своей книги Драйзер говорит о том, что спасать стоит именно эту Америку миллионов простых граждан, Америку м-ра и м-с Смит, «которые (когда им везет) привинчивают болты и печатают накладные на заводах Форда».
Один из рецензентов так отозвался о новой книге Драйзера: «С ловкостью адвоката, с точностью статистика и пытливостью историка он (Драйзер) приводит целый ряд доказательств, убеждающих нас в том, что эта война не является борьбой за демократию, а представляет собой лишь очередную империалистическую драку за прибыли и власть. В сущности, Драйзер дал в своей книге катехизис и энциклопедию мира для Америки…»
Новая работа писателя получила всемирный резонанс, она была тут же переиздана в Аргентине, о ней говорили и спорили во многих странах.
В сентябре 1940 года в Чикаго состоялась учредительная конференция Американского общества борьбы за мир, на которой Драйзер был избран одним из ее вице-президентов. По заданию организации он в ноябре вылетает в Вашингтон, где выступает на массовом митинге сторонников мира. На обратном пути он также выступает перед борцами за мир в Чикаго.
Вернувшись в Калифорнию, он снова углубился в свои занятия философией, но ненадолго: в феврале 1941 года Американский совет друзей Советского Союза предложил ему выступить на нескольких собраниях в Нью-Йорке и других городах. 28 февраля он сошел с поезда на нью-йоркском железнодорожном вокзале Гранд-Централ и отправился в гостиницу «Коммодор». После обеда он уже отвечал на вопросы пришедших проинтервьюировать его корреспондентов.
Газета «Нью-Йорк таймс» 16 марта опубликовала обширное интервью с писателем. На вопрос о его литературных планах Драйзер ответил корреспонденту: «Во времена, подобные нашему, когда человек не может спокойно сидеть и взирать на события, когда весь мир погружен в глубокий кризис, — нет, дорогой мой, сейчас не время говорить о литературе. Вы выбрали для обсуждения дьявольски неудачную тему. Почему бы вам не попытаться идти в ногу с веком? Или вы думаете, что наша система настолько хороша, что она уже не нуждается в улучшении? Приходилось ли вам бывать в России? Нет! И вы собираетесь говорить о книгах… Сын мой, неужели вы не видите, что весь мир в огне?»
В Нью-Йорке Драйзер выступал перед композиторами и писателями, участвовал в званых обедах. Но одна из самых ярких его речей была произнесена перед рабочей аудиторией в городе Ньюарк (штат Нью-Джерси). «За долгие годы, — пишет М. Чедер, — я много раз слышала его речи — и публичные, и для небольших групп, но никогда он не выступал лучше, проще и ярче, чем перед этим рабочим людом с заводов, фабрик и доков Нью-Джерси».
Он говорил о традиционной симпатии американского народа к русскому народу, о «десяти днях, которые потрясли мир», о провале попыток мирового империализма задушить молодую Советскую республику, о достижениях Советской власти, об ответственности трудящихся масс, о том, что только они «могут остановить монополии».
25 февраля исполнялось 60 лет одному из руководителей американских коммунистов, Уильяму 3. Фостеру. Драйзер откликнулся на эту дату статьей «Я очень многим обязан ему», которая была напечатана в газете «Дейли уоркер». Воспользовавшись своим пребыванием в Нью-Йорке, Драйзер пожелал лично встретиться с Фостером, чтобы поздравить его и побеседовать с ним.
Из Нью-Йорка Драйзер выехал в Филадельфию, где он также выступил с речью. В середине марта он возвратился домой, в Лос-Анджелес. Через несколько дней пришло известие о внезапной кончине Шервуда Андерсона. В прощальном слове, которое зачитал над гробом по поручению Драйзера писатель Стэнли Янг, Драйзер говорил: «Андерсон, его жизнь и его творения олицетворяют для меня паломничество поэта и мечтателя через это ограниченное пространство, называемое жизнью…»
В эти годы, как свидетельствует Элен, они с Драйзером «часто бывали на приемах в советском консульстве, где встречали много своих друзей. Там мы близко познакомились с Уной и Чарли Чаплином. Тедди относился к Чаплину с глубоким уважением, как к большому художнику, мыслителю, гуманисту и великому комедийному актеру».
Нападение гитлеровской Германии на Советский Союз потрясло писателя. Он сразу же выступил с призывом «помочь России», требовал от американского правительства быстрых и эффективных действий, полностью разделяя точку зрения У. Фостера, охарактеризовавшего гитлеровское вторжение в СССР как «нападение и на народ Соединенных Штатов».
В телеграмме, направленной 14 июля 1941 года из Калифорнии Иностранной комиссии Союза советских писателей, Т. Драйзер заявлял:
«Ничто в истории человечества — ни безумные авантюры в поисках преходящей славы и власти, ни страшные массовые истребления народов и порабощение их Киром, Дарием, Александром, Цезарем, Атиллой, Мамаем, Чингисханом, Тамерланом, Наполеоном — не может сравниться по своему бессмысленному варварскому разрушению и смертоносности с ничем не оправданным нападением Гитлера на Советскую Россию… Я считаю это — в полном смысле слова — величайшим злодеянием против великой державы. Это хладнокровная и преступная попытка уничтожить свободу человечества и — что еще важнее — уничтожить духовную и социальную справедливость в семье народов, справедливость, которой, кроме как в СССР, не только никогда не достигал, но о которой и не помышлял ни один народ, ни одна раса».
Драйзер с неослабевающим вниманием следит за героической борьбой советского народа против гитлеровских захватчиков, его симпатии на стороне советских людей, он желает им быстрейшей победы. «Ничто не имеет большего значения для либеральной и демократической Америки, — писал Драйзер в тяжелые для советского народа дни, в октябре 1941 года, — чем успех России в борьбе против Гитлера. Дело русских всегда и везде является подлинным делом демократии, ибо Россия уже сделала для простого человека больше, чем какая-либо другая страна в истории».
В августе 1941 года Теодору Драйзеру исполнилось 70 лет. Роберт Элиас писал, что в этот день ни один журналист не прибыл, чтобы побеседовать с писателем, в буржуазной прессе не появилось ни одной статьи о нем, капиталистическая печать пыталась воздвигнуть глухую стену молчания вокруг неугодного ей писателя, стремилась заставить американцев забыть о его великих реалистических произведениях. Знаменательный день своей жизни Драйзер провел в кругу лишь близких друзей и соседей.
Издательство «Саймон энд Шустер», получившее в свое время права на выпуск книг Драйзера, по его мнению, плохо выполняло свои обязательства, и осенью 1941 года он сам приобретает все права на издание своих книг и начинает искать нового издателя. У. Ленджел по его поручению ведет переговоры с издательством «Дж. П. Путнам’з Санз».
В ноябре 1941 года Драйзера приглашают выступить с лекцией в Индианаполисе, столице его родного штата Индиана. Несмотря на предпринятые «Американским легионом» попытки сорвать лекцию, Драйзер без помех выступил перед многочисленной аудиторией, которую он призвал оказать необходимую помощь народам Советской России.
После нападения милитаристской Японии на Пирл-Харбор Драйзер надеялся, что помощь советскому народу со стороны Соединенных Штатов увеличится и что совместными усилиями союзников фашизм и милитаризм будут окончательно сметены с лица земли.
В Нью-Йорке Драйзер подписывает договор со своим новым издателем, обязавшись к 1 июня 1942 года закончить роман «Оплот». Так в начале 1942 года Драйзер возобновил работу над романом, замысел которого возник у него еще тридцать лет тому назад. Он полностью отверг написанные два варианта романа и начал все сначала. В марте 1942 года первые четыре главы были отправлены издателю. «Верьте или не верьте, — писал он 2 апреля Менкену, — я работаю над «Оплотом» и работаю, как мне думается, весьма успешно. В этом труде я нахожу наслаждение».