Слова эти перекликаются с тем, что говорил о положении американских писателей Драйзер: «Каждый из них успевает написать лишь по одной книге, прежде чем почувствует на своем горле железную хватку традиций и условностей». Сам писатель отнюдь не собирался капитулировать под нажимом этой «железной хватки». Он стремился воспользоваться вырванными у Самнера уступками и быстро выпустить в свет новое издание «Гения», авторские права на который в то время принадлежали фирме «Додд, Мид». В декабре 1922 года Драйзер предъявил фирме ультиматум: или они соглашаются на издание романа в течение двух месяцев, или он передает права на его издание Ливрайту. Представители «Додд, Мид» отказались от выпуска в свет нового издания «Гения» и уступили свои права Ливрайту.
Это же издательство готовило к выпуску в свет еще одну книгу Драйзера — «Краски большого города», представляющую собой зарисовки Нью-Йорка и его жителей, написанные между 1898 и 1919 годами.
В мае 1923 года Драйзера посетил переехавший недавно в Нью-Йорк историк и журналист, ставший впоследствии видным дипломатом, Клод Бауэрс. Уроженец штата Индиана, он в начале века работал репортером в Терре-Хот, знал о популярности в родном штате Поля Дрессера и теперь решил познакомиться с его братом. Драйзер вместе с Элен долго беседовали с Бауэрсом о литературе, политике, различных сторонах жизни. Они поддерживали знакомство, и впоследствии Бауэрс описал свои встречи с писателем в книге «Моя жизнь» (1963).
Во время первой беседы он спросил писателя, какой из его романов нравится ему больше всего. «Некоторые считают, — ответил Драйзер, — что лучше всех — «Сестра Керри». Мне же больше всех нравится «Гений». Я вложил в него больше самого себя».
— А каково ваше отношение к роману «Дженни Герхардт»? — спросил Бауэрс.
«Писал его в состоянии эмоционального подъема, и в процессе написания он мне очень нравился, а почти сразу же по окончании работы я пришел к выводу, что переборщил с образом Дженни. И я все еще придерживаюсь этого мнения».
Сбылась давняя мечта Драйзера: права на издание всех его произведений перешли к одному издателю. На первый взгляд нечего было и мечтать о лучшем издателе, чем Хорэс Ливрайт. Он придерживался весьма либеральных взглядов, выступал против пуританской нетерпимости, понимал толк в настоящей литературе и к тому же имел достаточно мужества, чтобы издавать произведения Джона Рида, Драйзера, Юджина О’Нила. Он верил в творческие способности и звезду Драйзера и старался всячески это подчеркнуть. Однако Драйзер всегда относился к нему с известным недоверием. Его раздражала экспансивность Ливрайта, его безрассудность и любовь к показной роскоши. Издательская деятельность, казалось, служит Ливрайту только для того, чтобы показать, какой сам он яркий и самобытный человек. Когда в мае 1923 года фирма Ливрайта переехала в новое помещение на Сорок восьмой улице, Драйзер с крайним неодобрением наблюдал ту роскошную обстановку, которой окружил себя Ливрайт. Писатель никак не мог избавиться от чувства, что Ливрайт ведет себя нечистоплотно в финансовых отношениях с ним. Отсюда те многочисленные стычки, которые все время происходили между ними.
Финансовые дела писателя в это время были неплохими. Готовились к изданию две книги — «Гений» и «Краски большого города». Журнал «Метрополитен» приобрел права на публикацию в нескольких номерах сокращенного варианта «Гения», а журнал «Сенчюри» — рассказов «Рейна» и «Ида Хошавут», журнал «Пикториэл ревью» — рассказа «Святой Колумб и река». Драйзер мог спокойно целиком отдаться работе над романом. Вместе с Элен он предпринимает путешествие по местам, где происходит действие нового романа, осматривает трущобы, где живут бедняки, и особняки богачей, посещает фабрики, фермы, всюду делает подробные записи. «Наш путь, — вспоминает Элен, — лежал через штат Нью-Джерси, к северу по реке Делавэр, через Порт-Джервис, Монтиселло, Кортленд, Ютику и округ Херкимер до района озер, где семнадцать лет назад, в 1906 году, произошло убийство Грейс Браун Честером Джиллетом, положенное Драйзером в основу его романа…»
После возвращения из этого путешествия они снимают домик в провинции и живут там до конца лета. Драйзер, несмотря на постоянные головные боли, ежедневно работал. «Вечерами мы читали у камина, — пишет Элен. — Я впервые познакомилась с романом Эмилии Бронте «Холмы бурных ветров» (в русском переводе — «Грозовой перевал». — С. Б.), и Драйзер заставил меня читать ему вслух. Он ушел с головой в работу, дело быстро продвигалось, я перепечатывала отдельные части первого рукописного черновика его романа».
Вышедший летом 1928 года в новом издании «Гений» сразу же привлек внимание читающей публики. До конца года было продано более 12 тысяч экземпляров книги, несмотря на то, что цена на нее была установлена довольно высокая по тем временам — 3 доллара. Ливрайт опасался новых нападок со стороны Самнера, но его опасения не подтвердились. Драйзер, по словам Элен, за лето получил хорошую зарядку и, вернувшись в Нью-Йорк, принялся за работу с новой энергией: «Он напоминал мне человека, который пытался втащить на берег огромного кита, наполовину втащив его, прилагал теперь все усилия, чтобы довести дело до конца без посторонней помощи. Я трижды перечитала рукопись, перепечатывала исправленные места и занималась домашней работой, а раз или два в неделю мы принимали у себя друзей».
В октябре 1923 года вышла из печати еще одна книга Драйзера — «Краски большого города». В ней он снова возвращается к теме контраста между богатством и бедностью в современной Америке.
Одна из наиболее впечатляющих зарисовок книги — «Очистка нефти». В ней автор без всяких прикрас показывает жизнь одного из процветающих американских предприятий, за внешним фасадом которого скрыта поразительно «суровая жизнь» обыкновенных людей, простых американских граждан, которые «ютятся в полуразвалившихся лачугах рядом с заводами, и одному небу известно, как удается им сводить концы с концами».
«С одной стороны, — резюмирует автор, — безмерно скаредные хозяева, те, в чьих руках огромная власть и богатство; с другой — безответные жертвы этой скаредности и равнодушия; и над всем — дым, газы, и всюду эти пропитанные зловонием каменные коробки. Право, если вы пожелаете отправить в ад злейшего врага своего, нельзя найти ничего более подходящего, чем отвратительные коробки, где люди бродят, как страждущие души в этом людьми же созданном чистилище; трудно себе представить, на каком низком уровне развития остаются почти все эти пасынки природы. Внизу — непросвещенность и, скажем так, неразвитость ума и притупленность чувств; наверху, у главных акционеров нефтяного концерна, — роскошные особняки и конторы, собственные автомобили, коллекции картин. Для тех, кто наверху, — пышные дворцы Пятой авеню, великолепные курорты Ньюпорта и Палм-Бич, для них — искусство и свобода; для тех, кто внизу, — мрачный заводской цех, тучи дыма, недуги, зловоние, убогое жилище».
Собранные в «Красках большого города» зарисовки дают яркую картину огромного капиталистического города, подчеркивают глубину пропасти, лежащей между бедностью и богатством.
Глава 11
«АМЕРИКАНСКАЯ ТРАГЕДИЯ» — «ЭПИКА КОСМИЧЕСКОЙ ПРАВДИВОСТИ И ОБЪЕКТИВНОСТИ»
В конце декабря 1923 года в воскресном приложении к газете «Нью-Йорк таймс» было опубликовано интервью с писателем. Дав описание простой обстановки квартиры Драйзера, газета отмечала: «Совершенно очевидно, что этот писатель не принадлежит к числу избалованных авторов». Отвечая на вопрос корреспондентки о реализме в американской литературе, Драйзер говорил: «Реализм заключается не в литературе; он — в самой жизни. Именно здесь заключена огромная ошибка большинства наших сегодняшних писателей. Они принимаются писать реалистический роман и сразу же полностью забывают о жизни… Жизнь намного объемнее, чем они рисуют ее. Если вы хотите нарисовать большое полотно, вы не можете изобразить его в миниатюре. Великие реалистические романы прошлого — «Идиот», «Анна Каренина», «Мадам Бовари», «Братья Карамазовы» — разве они могли бы быть написаны в так называемом современном реалистическом стиле? Их авторам нужны были и глубина и объемность. Они взяли на себя труд нарисовать полную картину».