Теперь Россия-Даффи, подобно мирной лайке из мерзкого фильма, которыми так увлекалась Дэзи, младшая дочь президента, превратилась в чудовищную тварь, пожирающую все, до чего может дотянуться – а для всего прочего отращивающую гигантских размеров щупальца. Которые, как полвека назад, угрожали всему свободному миру. Лоснящиеся щупальца, с которых капала сукровица и гадостная слизь, опять сгребали нечистых в империю, в империю зла. Потому что место империи добра было занято давно и навсегда. Самое поганое, что это происходило именно сейчас, когда США наконец обеспечили себе комфортную жизнь – умом, потом и кровью, в том числе даже своей. Одновременно великая страна силой выдрала прочий мир из хаоса, построила в походный порядок и затолкала на ковчег, потихоньку двигающийся к нормальному цивилизованному существованию, в котором не было места террору, каннибализму, голодным смертям, фундаментализму и геноциду. И опять этому наиболее эффективно воспротивились не религиозные исламские фанатики и не какие-нибудь первобытные африканские дикари, которых, в общем-то, никто на ковчег и не звал. Воспротивились русские – пьяницы и дикари, привыкшие жить в вонючем сортире и готовые мочить любого, кто попытается их из сортира выудить. До сих пор оставалось радоваться, что силы у русских уже не те, и они не способны, как это было прежде, распространять границы своего сортира на полпланеты. Теперь поводов для радости не осталось.

Майер и силовики с почтительным ожиданием смотрели на президента. Он ощутил сильнейшее раздражение – в конце концов, сколько можно прикрывать чужие промахи, а тем более – грубые провалы? Разведчики и аналитики страны и ее союзников прохлопали событие, по масштабам и последствиям сопоставимое с хиросимским взрывом, способное так же круто перевернуть политическое устройство человечества. И теперь руководители этих непрофессионально сработавших специалистов ждут, что президент, как обычно, улыбнется и выдаст рецепт спасения. Как будто это его работа.

Президент улыбнулся и сказал:

– И какие будут предложения?

Силовики, видимо, следуя договоренности, перевели взгляд на Майера. Президент решил, что поговорит с Джереми о допустимости театральных эффектов нынче же вечером, и последовал их примеру. Майер сказал:

– План «Духовное возрождение».

Сказал так, словно это все объясняло.

– Поподробнее, пожалуйста, – не скрывая уже раздражения, попросил Бьюкенен.

Оказывается, в конце восьмидесятых американские эксперты чуть было не пропустили момент, когда на территории Советского Союза начали набирать оборот центробежные тенденции. Верно оценить ситуацию им удалось в последний момент – но оказать содействие развалу империи США и их союзники уже не успели – лидеры советских республик, сначала прибалтийских, а потом и славянских, справились почти самостоятельно. Аналитикам ЦРУ, Госдепа и ряда политологических институтов осталось лишь удержать своих руководителей от выражения поддержки Михаилу Горбачеву, из-под которого младшие товарищи ловко выдернули страну.

Распад СССР и Югославии дал развитым странам универсальную модель размотки самых запутанных вроде бы узлов: как оказалось, древняя формула «Разделяй и властвуй» действует все так же исправно. На этой волне и родился план «Духовное возрождение», предусматривающий демонтаж России именно по этой модели. В соответствии с планом, необходимо было обеспечить проведение в российских регионах демократических выборов, в результате которых местных партийных функционеров, тяготеющих к унитарному государственному устройству, обязательно должны были заменить представители либеральной оппозиции.

Основная ставка делалась на национальные автономии, сохранивших перевес традиционного населения, недовольного второсортностью собственного положения. Благо, курс на ассимиляцию народностей русским этносом в последние десятилетия стал вполне официальным, национальное образование находилось в загоне, все языки кроме русского становились стремящимся к минимуму декоративным элементом. Градус конфликтности повышался вавилонскими устремлениями коммунистов, которые с нарочитой небрежностью путали границы национальных территорий и с помощью ударных строек затевали великие переселения народов. Это оборачивалось маргинализацией целых социальных слоев и обостряло межнациональные отношения. Не воспользоваться такими условиями было просто грешно.

Согласно разработанному консультантами русского отдела Госдепартамента плану, новоизбранные лидеры национальных республик должны были объявить своей главной задачей обеспечение духовного возрождения угнетенного народа, отправившего их во власть. Сделать это в рамках в рамках федерации, унаследовавшей унитарную и нетолерантную суть СССР, было невозможно. Поэтому национальные республики – в полном соответствии с призывом Бориса Ельцина проглотить столько суверенитета, сколько смогут – должны были объявить о полной независимости от Москвы и начать оформление собственной государственности, которая могла на первых порах принимать самую причудливую форму. Помимо отмены российских законов эксперты рекомендовали схему, при которой республики учреждали собственную валюту, создавали силы самообороны и проводили «диверсификацию института гражданства»: каждый регион вводил собственное гражданство, и в первую очередь его получали представители титульной нации. Лица других национальностей считались иностранцами, что лишало их не только гарантированного социального минимума, но и вообще легальных средств для существования (иностранцы не должны были становиться госслужащими, не могли быть приняты на работу в частное предприятие, если существовала хотя бы теоретическая возможность занять образовавшуюся вакансию полноценным гражданином, наконец, практически не могли начать собственный бизнес – к тому же облагались двойной ставкой налога). Такой подход гарантировал усугубление политической и экономической дезинтеграции регионов и скорое выпадение из ее состава как минимум республик Кавказа и Поволжья с преимущественно мусульманским населением, испытывавшим двойное давление и в коммунистические времена, и в наступившую эпоху оглушающего православия.

На применение в областях с преимущественно русским населением план Госдепа не был рассчитан: там все сколь-нибудь серьезные оппозиционные партии и движения ориентировались на единого лидера, который как раз и стал президентом страны. Поэтому, указывали авторы концепции, здесь следовало прибегать к плану «Сильная Россия», который подлежал к применению, скорее, в Москве, чем в провинции. План, разработанный все тем же отделом при содействии Русского института в Бостоне, призван был искоренить возможность возрождения коммунистического движения, а одновременно – усугубить противоречия между русским большинством страны и ее многонациональным меньшинством, которое – в рамках последнего плана – должно было позиционироваться как один ненасытный нахлебник, объедающий и обворовывающий многострадальных православных. Уравновесить экстремальность такой диспозиции должна была идея восстановления исторической справедливости, предусматривавшая восстановление немецкой автономии в Поволжье и выплату серьезных компенсаций чеченцам, калмыкам и другим народам, пережившим насильственное выселение.

Вторым системообразующим элементом становилась ставка на экономическую самодостаточность каждой области, призванной покончить с сверхцентрализацией, унаследованной от эпохи планового хозяйства. Итогом должно было стать зарождение той же центробежной идеи, сначала по экономическим причинам, но в идеале – распад русских по исконным признакам, скажем, на восточных сибиряков, вятичей и поморов.

В результате России предстояло рассыпаться на конгломерат маломощных полугосударственных образований, обреченных на полную зависимость от мирового сообщества. В первую очередь – от США. Европа в обычной своей манере наверняка воспротивилась бы завариванию столь крутого бракоразводного процесса в самом большом гареме, обитающем под крышей так удачно, казалось, отстроенного общеевропейского дома.