"Пора кончать, - подумал он. - Ведь так, чего доброго, станешь всеобщим посмешищем. Надо сейчас же разбудить Верочку и замести все следы этого смехотворного опыта".

Андрей со злостью посмотрел в сторону мумии и, словно удивившись чему-то, отошел на два шага в сторону и посмотрел опять. Потом, недоверчиво покачав головой, он медленно подошел к мумии, долго рассматривал ее, затем бросился к столу, схватил какой-то предмет, снова подбежал к мумии и наклонился над ней.

Громкий крик не то ужаса, не то безмерной радости пронесся в этот поздний час по пустым, гулким аудиториям института…

ГЛАВА ШЕСТАЯ

О несостоявшемся объяснении, тысячелетней жизни и о речи, которой никто не произносил

Из консерватории Нина возвратилась сегодня усталой. Кончался учебный год, и надо было много заниматься.

Дверь ей открыла Наталья Павловна. Нина молча прошла в комнату, постояла перед окном, подсела к роялю и стала наигрывать одним пальцем какую-то бесконечную и грустную мелодию. Потом так же лениво она положила на клавиатуру вторую руку, и звуки стали полнее и шире. Она играла, не вдумываясь в точность. Это было похоже на импровизацию. И мысли тоже не имели определенности - они скользили, не задевая одной, неотвязной.

Как и полагается в таких случаях героям повестей, Нина думала о нем, об Андрее. Наверное, о какой-нибудь прогулке с ним в парке или вдоль набережной, когда должно было произойти решающее объяснение, которого она так ждала. Но объяснение не состоялось по вине автора, не пожелавшего обременять повествование описанием того, с чем читатель уже встречался в доброй сотне других книг.

Нина с шумом захлопнула крышку рояля, включила радиоприемник, и комната сразу наполнилась немыслимым воем и скрежетом джаза.

- Нина! Выключи радио, ты мне мешаешь! - послышался голос Натальи Павловны. - Кстати, тебе сегодня звонил Андрей и просил зайти за ним в институт. Не понимаю, что за фантазия - звать в институт ночью. Ведь уже больше десяти часов.

Нина выключила радиоприемник.

- Ты слышала, что я сказала? Андрей звонил!

- Слышала, - недовольно ответила Нина, - я не пойду.

- Как хочешь… Ты что, устала?

- Нет, просто так, не пойду. Не хочется!

Нина снова подошла к роялю и, не подняв крышки, села, опустила голову и задумалась.

"Вот только сегодня позвонил. Это. вместо того чтобы прийти самому. Все занят. Ну, конечно, ученый!" - И она почувствовала, что до боли возненавидела белый халат и шапочку на голове.

Они не виделись так долго! Где он сейчас? Должно быть, в своей лаборатории с кроликами. Обязательно с кроликами. Все ученые сидят или с кроликами, или с микроскопом. О! Как она была бы рада увидеть его, пусть даже вместе с кроликами! Но она не пойдет, ни за что!..

"А эта ассистентка, - вдруг вспомнила Нина. - Верочка… красивая… Хотя нет, красивой ее назвать нельзя… Рука у нее какая крепкая".

Нина перелистала тетрадку нот и вдруг совершенно непоследовательно сказала нарочито равнодушным тоном:

- Впрочем, мама, я, может быть, и зайду к нему.

Теперь, когда решение было, наконец, принято, она торопилась: начала было переодеваться, потом решила, что не стоит. Взяла в руки легкий летний плащ и отбросила его.

Вот она уже бежит по лестнице, и ей кажется, что ступенек сегодня больше, чем всегда, ну прямо конца им нет…

А там, куда торопилась Нина, в это время происходили удивительные события.

Когда Андрей наклонился над мумией, он не мог удержаться, чтобы не вскрикнуть. Еще через мгновение, подняв руку, в которой была зажата большая лупа, он подбежал к телефону и позвонил Нине. Но ее не оказалось дома. Было досадно, что он не может поделиться с ней своей радостью.

- Виктор! - крикнул громко Андрей.

Только теперь он вспомнил, что друг его здесь, рядом, и, бросившись в коридор, начал тормошить Виктора Петровича. Но тот спросонья отмахивался и мычал что-то нечленораздельное. Тогда Андрей наклонился и крикнул ему прямо в ухо:

- Виктор, мумия оживает!

Виктор Петрович так быстро вскочил, что не мог сразу понять, где находится. А Андрей уже тащил его за руку в лабораторию.

Мумия лежала в ванне по-прежнему неподвижно, и Виктор Петрович в недоумении посмотрел на Андрея. Тот все что-то говорил и совал ему в руки какой-то предмет, а Виктор Петрович, разоспавшийся и огорошенный криком Андрея, никак не мог понять, чего от него хотят. Тогда Андрей насильно наклонил голову Виктора Петровича к мумии и подсунул ему к глазам большую лупу. И только теперь Виктор Петрович ясно увидел то, о чем говорил Андрей. Раньше у мумии ничего подобного не было - это Виктор Петрович прекрасно помнил.

- Это волосы? У него растут усы и борода? - удивленно спросил Виктор Петрович, словно не доверяя себе.

- Что там усы и борода! Ты посмотри лучше, ведь даже шевелюра на голове отрастает, - весело ответил Андрей. - Как видишь, мы все же пробудили искру жизни в мумии. Твой Мересу становится красавцем!

- И это только начало? - с надеждой в голосе вновь спросил Виктор Петрович.

- Я думаю, что это все, чего мы смогли добиться от твоего архитектора. Впрочем, можно проверить.

Андрей подошел к прибору с раствором, питающим ткани мумии, и переключил рычажок на сосуд с адреналином. Потом они оба сели на пол и уставились на пробирки, куда по-прежнему мерно падали капли жидкости. Прошло несколько секунд, и вот в пробирках, собирающих раствор из сосудов пальцев, темп падения капель резко замедлился. Разница в темпе была настолько очевидна, что не оставляла места сомнению.

Не поднимаясь, Андрей обнял Виктора Петровича и прижался небритой щекой к его щеке.

- Сосуды пальцев реагируют на адреналин - они сузились, значит они живы. Мы победили, Виктор! Подтвердилось предположение, что мумификация - это лишь разновидность анабиоза тканей. Оказалось верным и то, что жизнь в скрытом состоянии может сохраняться очень долго!

Андрей поднялся и помог подняться Виктору Петровичу.

- Это важное открытие, и за него я обязан благодарить тебя и еще, - добавил он весело, - нашего общего приятеля архитектора Мересу!

Андрей заглянул в глаза Виктору Петровичу и прочел в них немой вопрос. Тогда он сказал уже серьезно и сдержанно:

- Мне не хочется вторично разочаровывать тебя, Виктор, но большего мы действительно не добьемся. Есть ткани и органы, способные переживать организм в целом. Ведь общеизвестно, что после смерти еще долго растут волосы и даже ногти. Если бы мы занялись мумией архитектора Мересу три тысячи лет назад, мы, наверное, добились бы больших результатов. Ведь мумия лежала не в идеальных лабораторных условиях. Поэтому скрытая жизнь, способная вновь пробудиться, сохранилась только в наиболее стойких тканях - в коже и пальцах. Но разве этого мало?

- Поздравляю тебя, - почти равнодушно проговорил Виктор Петрович. - А теперь разреши мне, я пойду, - добавил он и вышел из лаборатории.

Андрей пошел провожать друга. Они вместе, стараясь не шуметь, прошли через комнату, где на диване спала Верочка. По-детски положив маленькие кулачки, она чему-то улыбалась во сне.

- Ты не беспокойся, Виктор, я покажу результаты нашего опыта товарищам по институту, потом высушу мумию так, что она приобретет прежний вид, - прошептал Андрей.

Виктор Петрович промолчал.

Только когда они подошли к двери, он спросил:

- Сколько времени продлится засушивание?

- Через неделю можешь прислать за мумией.

Виктор Петрович пожал Андрею руку и посоветовал:

- Ты бы, батенька мой, выключил аппаратуру и лег спать. У тебя вон синяки под глазами.

Андрей открыл дверь в темный коридор, соединявший отдельные лаборатории и кабинеты института. В самом конце коридора горела одинокая лампочка, скупо освещавшая первые ступени широкой лестницы. Андрей почувствовал, что ему неудобно перед Виктором Петровичем за отнятое у него время, за бессонные ночи. Правда, их эксперимент в конце концов завершился очень удачно и, несомненно, вызовет большой интерес в научных кругах. Но ведь ему-то, Виктору, все это было не нужно. Захотелось сказать товарищу что-то очень теплое.