— Как званые обеды, на которые меня приглашали, — заметил Гораций.

— Некоторые из этих «отклонений» могут оказаться странными людьми, — заметил Миллард. — И в этом случае они могут что-то знать о мисс Королек. Я думаю, за это стоит заплатить.

— Нам нечем платить, — произнес Гораций, извлекая из кармана единственную монету, облепленную нитками и пухом.

— Когда это мы платили, чтобы пробраться в цирк? — поинтересовался в ответ Енох.

Вслед за Енохом мы обошли похожий на настоящую стену фасад балагана и увидели, что он сменяется большим, но шатким тентом. Мы начали искать вход, как вдруг полы палатки распахнулись, и из нее вышли хорошо одетый джентльмен и дама. Дама обмахивалась веером, а мужчина рявкнул на нас:

— С дороги, даме необходим свежий воздух!

Надпись над входом гласила: ТОЛЬКО ДЛЯ АРТИСТОВ.

Мы скользнули внутрь, но нас тут же остановил некрасивый мальчик, который сидел на табурете возле входа, судя по всему, в некоем официальном качестве.

— Вы артисты? — спросил он. — Если вы не артисты, вход запрещен.

— Разумеется, мы артисты, — с оскорбленным видом произнесла Эмма и для убедительности зажгла крохотный огонек на кончике пальца, после чего затушила его о собственный глаз.

Похоже, на мальчика это не произвело никакого впечатления. Все же он пожал плечами.

— Ну, раз так, проходите.

Мы зашаркали по коридору, часто моргая, потому что глазам было трудно приспособиться к темноте.

Балаган представлял собой лабиринт брезентовых коридоров с невероятно низким потолком. Единственный освещенный факелами коридор вел куда-то вглубь, делая резкие повороты через каждые двадцать-тридцать футов. При этом за каждым поворотом нас ожидала новая ошибка природы. Нам навстречу шли зрители. Одни смеялись, другие были бледны и дрожали всем телом.

Первые несколько уродов представляли собой стандартный набор любого бродячего цирка, и ничего странного я не заметил ни в «иллюстрированном» человеке, тело которого сплошь покрывали наколки, ни в бородатой женщине, которая самодовольно поглаживала свои длинные бакенбарды, ни в человеке-булавочной подушечке, пронзающем свое лицо иголками и забивающем гвозди себе в ноздри при помощи молотка. Тем не менее на меня это все произвело невероятное впечатление, хотя мои друзья, многие из которых вместе с мисс Сапсан объездили весь Египет в составе бродячего цирка, откровенно скучали.

Под плакатом, надпись на котором гласила: НЕПОВТОРИМЫЕ ЛЮДИ-СПИЧКИ, мужчина в костюме, сплошь заклеенном спичечными книжками, толкал второго, одежда которого была сходным образом украшена спичками. От этих толчков по груди второго начинали метаться язычки пламени, которые он в притворном ужасе пытался загасить руками.

— Любительщина, — пробормотала Эмма, направляясь к следующему аттракциону.

Странности становились все более странными. Тут была девочка в длинном платье с бахромой, вокруг тела которой обвился гигантский питон, по ее команде начинавший танцевать и извиваться. Эмма признала, что в этом номере действительно присутствует доля странности, поскольку умением заклинать змей обладали только syndrigasti.

Но когда Эмма начала расспрашивать ее о мисс Королек, девочка окинула нас уничтожающим взглядом, а ее змея зашипела и показала нам свои клыки, после чего мы тут же заспешили дальше.

— Мы тут попусту тратим свое время, — вздохнул Енох. — Время мисс Сапсан истекает, а мы разгуливаем по ярмарке! Почему бы не купить сладостей и не повеселиться как следует?

Впрочем, нам оставалось увидеть только одного уродца, поэтому мы пошли дальше. Последняя сцена была пуста, не считая самого простого инвентаря: маленького столика, на котором стояла ваза с цветами, и афиши, буквально кричавшей: ВСЕМИРНО ИЗВЕСТНЫЙ СКЛАДЫВАЮЩИЙСЯ ЧЕЛОВЕК.

На сцену вышел служащий цирка. В руке у него был чемодан. Он поставил чемодан посреди сцены и ушел.

Тут уже собралась толпа. Чемодан продолжал одиноко стоять на сцене.

— Где представление? — кричали зрители. — Уродца на сцену!

Чемодан завибрировал. Он дрожал все сильнее, раскачиваясь взад-вперед, и наконец опрокинулся набок.

Заинтригованная публика подалась вперед, не сводя с чемодана глаз.

Щелкнули замки, и чемодан начал медленно открываться. Сначала, внимательно обшаривая толпу, из него выглянули светлые глаза. Затем крышка приоткрылась чуть шире, позволив разглядеть все лицо. Внутри чемодана находился взрослый мужчина с аккуратно подстриженными усами, в маленьких круглых очках, который каким-то образом умудрился поместиться в чемодане размером не больше моего торса.

Толпа разразилась аплодисментами, которые становились все громче по мере того, как уродец раскладывался. Когда он вышел наконец из своего невероятно маленького чемодана, мы увидели, что он очень высокий и тощий, как жердь. Его худоба пугала, потому что казалось, что еще немного, и кости проткнут его кожу. Он напоминал восклицательный знак, но держался с таким достоинством, что смеяться над ним я не мог. С мрачным видом он оглядел улюлюкающую толпу, прежде чем отвесить ей глубокий поклон.

Затем человек некоторое время демонстрировал гибкость своих суставов, способных выворачиваться в самых невероятных направлениях. Его колено сгибалось таким образом, что верхняя часть стопы касалась бедра. Его бёдра тоже складывались, и колени касались груди. Наконец он снова раскланялся под оглушительные аплодисменты, и представление закончилось.

Толпа разбрелась, но мы дождались, пока мужчина начнет спускаться со сцены, и подошли к нему.

— Вы странный? — напрямик поинтересовалась Эмма.

Мужчина остановился и медленно повернулся к ней.

— Прошу прощения? — произнес он с сильным русским акцентом, окинув ее высокомерным взглядом, в котором сквозило раздражение.

— Простите нам нашу навязчивость, но нам необходимо срочно разыскать мисс Королек, — произнесла Эмма. — Мы знаем, что она где-то здесь.

— Пхе! — отмахнулся от нее мужчина, издав смешок, скорее напоминавший попытку отхаркнуть мокроту.

— Это очень важно! — взмолилась Бронвин.

Складывающийся мужчина сложил руки на груди в форме костлявой буквы Х и произнес:

— Я совершенно не знать, о чем вы говорить.

С этими словами он спустился со сцены и ушел.

— Что дальше? — спросила Бронвин.

— Продолжаем искать, — ответила Эмма.

— А если мы не найдем мисс Королек? — спросил Енох.

— Мы продолжаем искать, — процедила сквозь зубы Эмма. — Все поняли?

Все всё прекрасно поняли. Выбора у нас не было. Если ничего не выйдет — если мисс Королек здесь нет, или нам не удастся быстро ее найти — все наши усилия окажутся напрасными, и мисс Сапсан будет потеряна для нас так же, как если бы мы вообще не приезжали в Лондон. Наша компания вышла из балагана тем же путем, которым в него зашла, уныло миновав опустевшие сцены и мальчика-вахтера. Оказавшись снаружи, мы остановились, не понимая, как нам быть дальше. Но тут мальчишка-вахтер выглянул из палатки и поинтересовался:

— Что стряслось? Представление пришлось вам не по вкусу?

— Оно было… неплохое, — отмахнулся я от мальчишки.

— Оно показалось вам недостаточно странным? — не унимался он.

Теперь все наше внимание было приковано к нему.

— Что ты сказал? — спросила Эмма.

— Уэйклинг и Рукери, — произнес он, махнув в дальний конец площади. — Вот там настоящее представление.

С этими словами он подмигнул нам и нырнул обратно в палатку.

— Загадочный мальчик, — прокомментировал Хью.

— Он сказал «странным»? — уточнила Бронвин.