— Остановитесь! — крикнул Алглав. — Он не опасен.
В самом деле, незнакомец с испуганным видом показывал куда-то в сторону реки. Алглав посмотрел в том направлении.
На неком подобии островка, в лунном свете сидел великолепный ягуар. Животное пребывало в неподвижности, явно удивленное. Оно, казалось, разрывалось между желанием преследовать добычу и страхом перед электрическим светом. Если бы не последний, ничего для него не было бы легче, чем сделать несколько прыжков на стволы деревьев, где вода преграждала путь, и таким образом добраться до лодки.
Алглав воспользовался колебанием хищника, чтобы взять ружье из кабины в носовой части. Сделав беглецу знак ничего не бояться, он взял карабин на плечо и принялся разглядывать зверя. Ягуар был обычных пропорций для своего вида, разве что немного ниже в лапах. Он представлял собой царственные силы природы, волшебство дикой жизни в борьбе. Изогнув сильное гибкое тело, хищник присел на задние лапы. Его поза выражала быстроту, грациозную кровожадную ловкость, манеру победителя. Почти не поддавшись ужасу, Алглав не стал сразу спускать курок, так как не любил убивать великолепных зверей, прекрасных, как гармонично сложенная поэма, в которой воспеваются сила и энергия.
Но дикарь приблизился к нему и, осторожно притронувшись, показал вправо от островка. Путешественник заметил там еще троих ягуаров.
— Ох, черт! — подумал он.
С сильно бьющимся сердцем, на этот раз от острого чувства опасности, он, увидев поблизости еще нескольких крупных хищников, удивленно отметил про себя, что такое поведение нехарактерно для ягуаров, которые обычно держатся парами, но никак не большими стаями. И все же, какой бы ни была причина этого необычного явления, опасность была несомненной.
Здесь, в диких лесах небольшое количество плохо вооруженных туземцев не смогли внушить ягуару мысль о силе и могуществе человека. Постоянный победитель, он был уверен в своей силе и непревзойденном великолепии, а также знал, что его соседство делает и воинственные племена, и белых людей из другой местности одинаково осторожными и даже трусливыми.
Громким пронзительным голосом Алглав подал сигнал тревоги, а потом внимательно прицелился между глаз ягуара.
Он все еще не мог решиться спустить курок, когда раздался выстрел.
Это был рулевой. Испуганный видом хищника, он выстрелил.
За первым последовали еще три выстрела. Легко раненый, ягуар в ярости прыгнул в лодку. Зацепившись когтями, он поистине королевским прыжком оказался на палубе в четырех шагах от Алглава.
— Ты этого хотел, — мысленно обратился путешественник к самому себе.
Он выстрелил, точно в то самое мгновение, когда зверь прыгнул на него. Пуля вместо того, чтобы проникнуть в череп, разнесла челюсть хищника, который молниеносно оказался прямо перед ним.
Друзья, которые в этот момент поднялись на палубу, решили уже, что с ним все кончено. Алглав покатился по палубе немного в сторону, почти не задетый. Такой же быстрый, как и его ужасающий соперник, он снова оказался в опасной близости от смертоносных когтей.
Два или три неразличимых взглядом движения, те, которые может уловить лишь моментальный фотографический снимок, затем яростная схватка, удар рукояткой пистолета… и после этого все увидели, что Алглав стоит на палубе, а ягуар бессильно распростерся у его ног. Выстрел из револьвера окончательно прикончил опасного зверя.
— Дело еще не закончено! — крикнул победитель.
С этими словами он жестом показал на остальных ягуаров на острове. Как и первый, они имели очень угрожающий вид.
Один из путешественников повернул в их сторону большой электрический фонарь, светивший на носу корабля. Поток ослепительно белого света перепугал хищников.
— У них робкий вид, — заметил лысый мужчина.
— Так и есть, Фюгер, — ответил Алглав. — И вполне вероятно, что если никто больше не будет стрелять и не ранит их, они больше не решатся напасть.
В этот момент послышались еще два выстрела. Это были два члена экипажа, которые поднялись на палубу одновременно с путешественниками. Один из ягуаров, раненый, судя по всему, самка, прыгнула прямо на лодку, сопровождаемая своим собратом. Алглав тут же остановил самку выстрелом в голову. Самец остановился, издав грозное мяуканье, затем снова прыгнул. Снова поднялась стрельба, но пули даже не задели хищника. Вдруг он с изумительной быстротой оказался прямо на палубе. Человек оказался брошенным на пол под гигантскими лапами!
— В голову! — крикнул Алглав.
Подавая пример, он прицелился в хищника из своего револьвера, но затем заколебался. Распростертый на палубе человек издавал крики ужаса, в то время как чудовищное животное, увидев, что окружено противниками, замерло в полном изумлении. Стрелять было очень рискованно из страха задеть человека.
В этот момент с немыслимой и немного трогательной храбростью Фюгер приблизился и выстрелил в зверя с близкого расстояния. Пуля насквозь прошла сквозь его шею. И почти в то же самое время он упал, и все увидели под его разодранной одеждой грудь, изрезанную острыми кинжалами когтей хищника. Он не защищался, загипнотизированный, чувствуя себя бесконечно слабым, таким слабым, что был не в силах даже испытывать ужас.
Но друзья поспешили к нему, и вдруг животное, изрешеченное пулями, покатилось на ученого и придавило его своим весом.
— Мертв! — вскричал Алглав, из предосторожности выпуская еще одну пулю в висок хищника.
Он быстро освободил Фюгера. Его рана была достаточно глубокой — оказались разорваны мышцы груди, — но вовсе не опасной.
— Я еще легко отделался! — улыбаясь заявил Фюгер.
Исследователи и члены экипажа озадаченно посмотрели вокруг, удивленные этой внезапно произошедшей драмой. До сих пор лодка представлялась надежно защищенным местом, недоступным для зверей, обитающих в реке и по ее берегам.
— Четвертый ягуар исчез! — произнес Алглав, внимательно осмотрев рану своего друга.
— Действительно, исчез, — подтвердил третий спутник, — но в целом мы избежали гораздо более серьезной опасности… Особенно если учесть, что никто сначала даже не выстрелил. До сих пор света фонаря было достаточно, чтобы держать диких зверей на расстоянии.
— Это правильно, Верагез! — ответил Алглав. — Но что случилось с тем, кто втянул нас в это приключение?
— Да вот он! — заметил кто-то из экипажа.
Дикарь приблизился, поняв, что приглашающий жест предназначен ему. Все увидели коренастого широколицего человека, глаза которого напоминали кошачьи. Лицо его было сероватого цвета, лоб скошен под углом к громадному подбородку. Дикарь произнес несколько горловых звуков, похожих на слоги.
— Это местное наречие нашего заложника! — сказал Верагез, который обладал способностями полиглота.
— И выглядит он соответственно! — добавил Фюгер. — Давайте сравним…
— У меня возникла мысль! — произнес Алглав с некоторой долей иронии в голосе. — По-моему старый касик не ограничился индейской космогонией.
Несколько минут спустя на палубу вызвали индейца, предоставленного касиком в их распоряжение. Едва увидев неожиданного гостя, тот продемонстрировал сильнейшую радость, вызвавшую у дикаря те же самые чувства. Эти двое тут же начали на редкость эмоциональную беседу.
— Он из твоего народа, Вхамо? — спросил Верагез на диалекте акатл.
— Он из тех, что уходят в пещеры на время сезона дождей.
— Он из твоего племени?
— Нет… но из очень родственного.
— Спроси его, далеко ли мы сейчас от твоих краев. И скажи, что ему нечего нас бояться. Ни ему, ни его людям.
— Хорошо, господин!
Диалог возобновился, одинаково интересный обоим собеседникам. Это был резкий глухой язык, с удивительно жалобными интонациями.
Наконец Вхамо сказал:
— Отсюда два дня пути на пироге до пещер, которые ведут в Страну-Под-Землей. Племена сейчас рассеяны в лесах и не вернутся, пока листья на деревьях не станут старыми.