И все бы на этом и закончилось. Если бы один из охотников не услышал визг из зарослей кустов. Он помнил, что беглеца сопровождал шакал, а посему сообщил о странных звуках своим спутникам…

Глэйва, лежа среди зарослей, слышала шаги людей Ночи, которые бродили вокруг, выискивая ее следы. Шакал то и дело вытягивал вперед свой длинный нос и подымал уши. Запах человека наполнил лес. А потом шакал неожиданно завизжал. Глэйва тут же вскочила на ноги, черные от засохшей крови из многочисленных царапин. Она прислушалась. Враги были рядом!

Тяжелый стон сорвался с ее губ, и отчаяние охватило ее. Склонившись к земле, она услышала треск кустарника, тихий шорох шагов. И звуки эти были все ближе. Глэйва замерла, лихорадочно пытаясь что-то придумать. Куда бы она не бросилась, она могла с легкостью натолкнуться на гвахов.

Шорохи стали ближе, и она поняла, кто-то из врагов пробирается к ней через кусты. Глэйва схватила дубину и приготовилась к схватке, решив дорого продать свою жизнь. А потом чуть выше ветвей кустарника она увидела чье-то лицо: маленькие глазки и толстые вывороченные губы.

Девушка взмахнула дубиной, и голова исчезла. Кусты зашевелились со всех сторон. Похоже враги были повсюду. Смерть! Глэйва отлично помнила женщин, которых тзохи приносили в жертву Скрытым. Она видела, как умирали несчастные, помнила их широко раскрытые от ужаса глаза. Она слышала их крики агонии.

И от своих преследователей она не ждала иного.

Глава XV

Возвращение разведчиков

До рассвета шел сильный дождь, и умары спасались от него, кто как может. Без костра темнота была настолько густой, что воины чувствовали себя будто похороненными в черной яме. Из звуков они слышали лишь мягкий стук капель. Им казалось, что их тела насквозь пропитались холодной водой, и они дрожали от холода. Время от времени они пробуждались от дремоты. Они чувствовали себя усталыми. Вымотанными до предела.

Те, кто должны были сторожить Глэйву, даже не вспомнили о ней. Наконец дождь прекратился. На рассвете холодный ветер окончательно заморозил людей, а потом в небе разгорелись первые лучи рассвета.

Воины начали просыпаться. Неожиданно один из них вскрикнул, и все остальные уставились на него озадаченно.

— А где женщина тзохов? — спросил воин.

Акроун тяжело поднялся на ноги. После ночи проведенной в холоде и сырости, у него ныло все тело, поскольку он уже давно достиг того возраста, когда не стоит переохлаждаться.

Услышав крик воина, он огляделся и увидел, что пленница исчезла. Он пришел в ярость, и его злой голос разорвал утреннюю тишину:

— Чем были заняты те, кому поручили наблюдать за дочерью людей Скалы, где были их глаза, уши? Или они хотят как можно скорее стать пищей для червей, живущих в земле?

Четыре воина, которым было поручено присматривать за Глэйвой, застыли, опустив головы.

— Эти люди слепы и глухи и не могут называть себя воинами! Они не заслуживают того, чтобы иметь женщин и детей. Они бесполезнее собак!

— Но собаки не лаяли! — возразил один из «охранников».

— Они были знакомы с девушкой из тзохов и приняли ее за свою! Но она никогда не была для нас своею.

А потом вождь затих, разрываясь между желанием наказать преступников и опасением, что, наказав виноватых, он тем самым ослабит племя. Хотя потеря Глэйвы стала для него большим ударом. Он-то с помощью девушки собирался стравить Хеигоуна и Хельгора. Победитель после поединка был бы сильно изранен, и Акроун без труда расправился бы с ним.

— Пусть воины ищут следы! — приказал вождь.

Он тоже стал искать следы, но вскоре понял, что только невероятная удача поможет им отыскать беглянку. Возможно, она даже не убегала, а забилась в какую-нибудь нору, спасаясь от сырости и холода.

Порыскав вокруг лагеря, Акроун еще раз убедился, что дождь смыл все следы. Однако он заставил воинов искать то, чего не было. А потом, совершенно неожиданно, один из них, проверив лодки, воскликнул:

— Одной лодки не хватает!

Тогда Акроун вспомнил, что согласно рассказу Хельгора девушки бежали от тзохов на лодке. Теперь он еще больше разозлился на Глэйву, но в этот раз гнев его был смешан с восхищением.

— И эта женщина из тзохов сражалась на стороне Хельгора! — пробормотал он. — У нее сердце настоящего воина!

А потом он еще больше захотел вернуть ее, потому что вспомнил, полный ненависти взгляд, который она бросила на Хеигоуна. Еще Акроун вспомнил свою бабушку Ав, которая в молодости, защищаясь, убила могучего воина.

— Отправьте на ее поиски две лодки, — приказал он. — Но воины должны возвратиться, прежде чем солнце окажется на полпути между рекой и вершиной неба.

Кроме того, вождя волновало долгое отсутствие Хельгора и Штра…

Лодки, посланные на поиски девушки, вернулись раньше разведчиков, и тогда Акроун с сожалением подумал: «Дочь Скалы умна, словно рысь!»

Теперь ему ничего не оставалось, как сидеть и ждать. Солнце стало клониться к закату, когда возвратились часовые с северо-востока.

— Хеигоун и его отряд идут сюда.

У вождя желваки заходили. Теперь этот выскочка наверняка победит. Акроун потерял девушку, и Хельгор никак не вернется.

— Хеигоун ведет пленных! — объявил другой часовой.

Акроун впал в отчаяние. У него в висках гулко пульсировала кровь. Теперь Хеигоун, без сомнения, потребует, чтобы его провозгласили вождем!

Хеигоун же, поднявшись на очередной холм, остановился и, глядя в сторону лагеря, помахал рукой, указывая на двух пленных тзохов и четырех женщин.

Умары вскричали от радости, а один из них сказал то, что думали остальные:

— Хеигоун станет великим вождем!

Все бросились вперед встречать отряд Хеигоуна. Те воины, которые узнали в спасенных своих женщин, запрыгали от радости. Сам Хеигоун подошел к вождю и, широко улыбаясь, объявил с гордостью:

— Вот два пленника и четыре женщины. Еще три тзоха были убиты нами.

— Хеигоун — великий воин! — Акроун вынужден был это сказать. — Сколько тзохов сражалось против него?

— Пятеро! — ответил Хеигоун. — Я же сказал. Два пленника и трое убитых.

— Почему там было всего пять тзохов? — поинтересовался Акроун.

— Вначале их было двадцать, или больше, а женщин умаров было десять, — ответила одна из бывших пленниц. — В наводнение утонуло шесть женщин и пятнадцать воинов, а когда вода спала, утром напал Хеигоун со своими воинами.

— А трудно было победить этих пятерых тзохов? — спросил Акроун, хитро прищурившись.

— Они были вымотаны, очень устали, — ответила женщина не распознав ловушки вождя.

В уголках глаз Акроуна появились морщинки. Он широко улыбнулся, в то время как Хеигоун с негодованием смотрел на освобожденную им женщину.

Однако немногие умары поняли, о чем идет речь. Многие все еще восхищались умением Хеигоуна. Воины толпились вокруг пленников, которые были усталыми и измазанными грязью. Их оскорбляли. Угрожали смертью.

— Сын Волка хотел, чтобы умары увидели лица своих противников, — объявил наконец Хеигоун. — Теперь их можно убить!

— Убейте их, — попросила женщина, которая до этого отвечала на вопросы вождя. — Разве они не убивали стариков и ваших детей? Разве они не захватили в плен ваших женщин?

Хеигоун взмахнул топором, и тут же копья его спутников пробили животы пленным, которые тянули руки, моля о прощении. Взлетели и упали дубины.

Тзохи рухнули на землю, но один еще был жив, извиваясь в грязи.

У Акроуна эта сцена вызвала приступ отвращения, и он с несколькими верными ему воинами отошел подальше, чтобы не видеть происходящего.

Тем временем Хеигоун огляделся в поисках Глэйвы, а потом спросил:

— А где пленная женщина племени тзохов?

— Сбежала, — немного нервничая, ответил Акроун.

— Пленница сбежала! — с гневом воскликнул Хеигоун. Его огромные плечи поникли, он с ненавистью и затаенной угрозой посмотрел на вождя. — Кто позволил ей сбежать?