Купола
Есть купола. Их лик
зрит россиянин всякий.
Се — мощен и велик —
сияет Исаакий.
Когда и солнца нет,
и небо как болото —
все ж излучает свет
святая позолота.
Другой трехглавый храм
крыт крашеным железом,
а купол пополам
таинственно разрезан.
Он в Пулкове стоит,
храм чисел и приборов.
Вот каковы сии
великих два собора.
И разные у двух
и боги и святые,
к которым ввысь ведут
ступеньки винтовые.
И мученики есть
у каждого. Зверея,
вели Христа на крест.
И к пытке — Галилея.
Вот, христианский мир,
какой шедевр ты создал!
Вот мрамор, вот порфир,
вот путь, ведущий к звездам.
Вверх, по виткам, себя
я ввертывал шурупом,
и довинтился я
в Исаакиевский купол.
И — небесам конец,
ни звезд, ни туч! К чему же
нам — золотой венец,
сияющий снаружи?
И ангелам сюда
сквозь плиты не пробиться!
Нет, эта красота —
не солнце, а гробница.
Ослепший и без чувств,
и вниз верчусь, и вскоре я
шоссейной лентой мчусь
к; тебе, Обсерватория!
В пожарных касках крыш
среди Земного Шара
ты словно сторожишь
планету от пожара.
И лестничкой витой
вхожу я в купол дивный,
не золотой — простой,
с трубой посередине.
И он раскрылся вдруг,
как подымают веко,
и стал ходить вокруг
светила — человека,
как ходит наш Земшар,
кружа меридианы,
как ходят не спеша
планеты мирозданья.
И царствуй и смотри
на солнце в полном блеске!
Здесь, в куполе, внутри —
смерчи, пожары, всплески.
Следи глазами линз
за солнечной короной!
И я смотрю на жизнь,
сияньем покоренный.
Хочу я жить не час,
а без конца, сверхсметно,
как человек, как часть
материи бессмертной,
часть звезд и часть людей
или хотя бы часть я —
травы, цветов, лучей
какого-нибудь счастья.
Нет, я не раб, не червь!
А мысль моя несется,
не ведая ночей,
ракетой вокруг солнца.
Как к хочется мне здесь,
где ширь так осиянна,
вскричать: «В сей мир чудес
я верую! Осанна!»
Мосты
Прочь, мелочи, прочь, рой
обид! Тоска, долой!
Забыть заботы! Прочь,
бессонных мыслей ночь.
Любовь и ревность, прочь!
И — снова на простор
гранита и мостов
через Неву. Мосты
надежны и просты.
И как ни широка
гигантская река,
просторы не пусты.
Сроднились берега,
как в браке, на века.
Так сделали мосты.
пускай одни — горбом
прошли из дома в дом.
Их жизнь — канала муть,
и в пять ступенек путь.
Другим — взамен любви
двухсводчатый уют.
Сторожевые львы
расстаться не дают…
Зато у самых звезд
Канавки Зимней мост.
И преданно-верны
живут две стороны
двух зданий, две стены
так близко, тесно так
и так вдвоем всегда,
что только кое-как
под мост течет вода…
Но, берега Невы,
вам трудно. С детства вы,
с пустынных лет реки,
так страшно далеки!
И ледовитый лед
вот — между вами лег,
и только иглы ввысь…
И все же вы сошлись.
И, дружески легка,
легла издалека
Литейного рука
проспекту на плечо.
«Чего ж тебе еще?
Я рядом. Я с тобой…»
Но как мне быть с собой?
Я понял жизнь мостов,
пролетов и основ.
Соединять — их суть.
Но и оставить путь
судам, идущим в верфь
или от устья вверх.
Покинувший залив
корабль так горделив —
сияющая медь
и мачты в полный рост…
Но больно мне смотреть
на разведенный мост.
О, горестный разлад!
Мост, как любовь, разъят,
и входит в наш разрыв,
спокойный ход развив,
громада корабля,
два берега деля
на разных две судьбы…
И я стою, моля
ростральные столбы
помочь и сблизить вновь
двух берегов любовь!
Но я же начал — «прочь,
бессонных мыслей ночь»,
я же сказал — «прочь, рой
обид, тоска, долой,
любовь и ревность, прочь»,
к Неве я вышел… Ты,
река, и вы, мосты,
не в силах мне помочь.
В огнях, гудках, парах
и флагах пароход
торопится. Пора
открыть ему проход!