Хотят ли серые закрыть портал? Хочет ли этот предатель? Что я могу предложить ему, когда найду по этому следу ауры, что любезно предоставила мне жрица…
И кто ещё, кроме меня, знает, как теперь закрыть этот портал?..»
Первым на зов Якоба примчался Мартин. Бешеными глазами уставился на Йоргена, потом перевёл на Третьего и выпалил: «Уже?..»
Его потеснили прибежавшие слуги, принялись суетиться вокруг тела. А Мартин смотрел на Якоба, и в этом взгляде читалось нарастающее недоверие.
Якоб усердно косил под дурака. Наверно, перестарался. Потому что Четвёртый круто развернулся и быстрым шагом ушёл в свою комнату. Когда туда вошёл Якоб, хозяин сидел, невидящим взглядом уставившись в окно. Третий приблизился.
Почему он умер? — прошептал он.
— Я не знаю. Он был мёртв, когда я вошёл. Слышал, слуги шепчутся, что в эту ночь скончались многие. Что-то было странное в Цепи. Люди не просыпались…
Помолчали. Мартин безучастно смотрел в окно. Якоб был не в настроении пытаться разговорить его: похлопал по плечу и направился к себе. Сквозь комнату Йоргена он прошёл быстро, едва взглянув на слуг.
Уже через пару часов Третьему принесли письмо на клочке очень старой бумаги.
Французский с примесью каталонского. Якоб разобрал не всё:
«Брат, я не буду писать <…>.
Скажу лишь, что не ищу власти и не хочу смерти. Я ушёл в горы, перед этим поставив новую татуировку с номером. Он больше четырёхсот, <…>, сколько у тебя подданных! Впрочем, среди них достаточно «мёртвых душ» — номер есть, а человека уже нет в живых.
Я видел, ты спал с амулетом возле Йоргена. Это ты казнил его во сне. Я давно этого не делал, а ты на днях практиковался на Подземном Арр'Таше, я помню. Ты арестовал Первого, создал ему ужасный сон, от которого он не смог проснуться. Уж не знаю, какие ужасы ты нашёл для нашего <…>, неустрашимого Йоргена… Но я хочу жить. Жизнь в горах — не самое плохое времяпрепровождение.
Мы жили в мире до открытия портала. Но эти недавние события обнажили в каждом из нас то, что взрастила в нас власть.
Я не буду <…>, искать тебя, мстить тебе. Я спокойно ушёл. Может, снова встречу свою Марию… Прощай, брат… Властитель».
Якоб скомкал письмо.
— Один! Я теперь один! Так просто! — крылья носа поднимались, в глазах бушевал огонь. — Босеан! [57]
Тари в сопровождении двух т'тирмонов легко шагала по следу ауры Четырнадцатого. Полупрозрачный, он сплетал в себе две нити: тёмно-синюю и светло-жёлтую. Две противоположности. С такой аурой нельзя остаться посредственностью, приходится выбиваться в люди или истязать себя грузом нереализованных желаний. Этот след она взяла у Арры, справедливо полагая, что серый был последним, кого она затащила в постель перед бурей.
Танец леса питал эльфийку, поддерживал её силы, позволял спокойно и быстро преодолевать долгий для других путь. Ветви сами перемещались в нужном направлении, если она ступала на них. Корни втягивались в землю, папоротники расступались. Лес охранял её, защищал и прятал, укрывая от ненужных взоров тёмных разведчиков, позволял передвигаться очень быстро. Арра не должна была знать, куда направлялась целительница.
К середине дня Тари добралась до избушки. След исчезал в окне второго этажа. Она тихо приблизилась к двери и постучала. На нижнем этаже послышался шелест перебранки, и кто-то громко утопал по лестнице наверх.
Дверь открыл парень с иссиня-чёрными глазами. Его первое недовольство сменилось удивлением, затем мелькнуло подозрение, после — уважение и дерзкое обаяние.
Тари усмехнулась. Серый с порога решил строить неофициальные отношения, а её это устраивало:
— Извини, что я без предупреждения и приглашения, серый. Я напугала твою… гостью? — лукавый тон светлой разрядил обстановку.
— Прошу Вас, Светлая…
— Нет, серый, выйди ты. Времени у меня мало, и чужие уши не нужны, — она махнула т'тирмонам, и те растворились в зарослях.
— Я знаю, вы рассорились с Аррой. Значит ли это, что ваши цели не совпадают? — серый напрягся. Светлая прикусила язык. — Кажется, я не с того начала. Меня не интересуют ваши отношения. Я только хочу…
Под его прямым многообещающим взглядом она смутилась.
«Тёмные! А ведь он безумно привлекателен!» — она понимала, что теряет лицо.
— Послушай, серый. Давай начистоту. Мне кажется, наши цели очень похожи. Я не хочу, чтобы твой народ попал в рабство, я хочу закрыть портал… Я знаю, как. Но мне нужна твоя маленькая помощь.
— Почему я должен верить тебе, Светлая целительница?
— Не должен, — вновь усмехнулась та, — но сейчас мне не нравится ход нашего разговора. Он рискует затянуться. Мне срочно нужна твоя помощь, но я не знаю, что предложить тебе взамен, потому что не знаю твоих целей.
…Иногда перед сильными мужчинами нужно быть слабой и глупенькой. Если, конечно, это их не раздражает. Четырнадцатого, похоже, не раздражало.
— И чем же я могу помочь Вам, Светлая целительница Ауре'Таурель Рилия'Тари?
«Сработало!»
— Скажи мне, твоим Властителям сейчас очень нужен амулет, с помощью которого Шестая, чьё имя Эстелиель, могла ходить в мир Разных и обратно? Он мне необходим на пару дней. Что ты хочешь за то, что принесёшь его мне?
Он медлил, лицо оставалось непроницаемым. Тари не выдержала:
— Ты в любое время сможешь оповестить меня о своём желании. И, если я смогу выполнить его, если я буду в состоянии, — я выполню его. Если не доверяешь мне — скажи сейчас, и я выполню свою часть договора первая. Но этот амулет нужен мне как можно скорее.
Он всё ещё молчал, задумчиво, медленно, искушённо раздевая её глазами.
Тари взорвалась:
— Серый! Я знаю, что все ваши ушли в горы, кроме Приближённых-мужчин. А у тебя в доме женщина. И ребёнок, — она кивнула в сторону леса, где сушились пелёнки. — Думаешь, твоим Властителям захочется знать, что не все серые в горах?..
Он сощурился:
— Я живу со светлой эльфийкой.
Щёки Тари вспыхнули. Она решила зайти с другой стороны:
— А твоей жёнушке приятно будет узнать, что ты спал со жрицей?
Ни один мускул на лице парня не дрогнул:
— Она простит.
Тари не смогла найти слова, а он откровенно наслаждался ситуацией. Некоторое время они сверлили друг друга взглядами.
Одновременно произошли две вещи: светлой надоел этот цирк, она развернулась, чтобы уйти; а Четырнадцатый со словами «Сейчас вернусь» скрылся за дверью. Она в недоумении остановилась.
«Ну что ж, он любит слабых женщин. Этим надо пользоваться», — только успела подумать Тари, а Четырнадцатый вернулся.
В руке он держал обычный шнурок с гладким обычным камешком. Сплюснутый кругляш с овальным отверстием ровно в центре.
«Да, серых несложно удивить. Мы часто подкидывали такие камешки в мир Разных до закрытия… Строили необычные для них здания, веселились на полях, зажигали фонарики над болотами. Перестали ли сейчас они верить в чудо?..»
Четырнадцатый заговорил тихим бархатным голосом, стал придвигаться всё ближе:
— Мои Властители ещё доверяют мне. Они отобрали амулет у Тель, отдали мне на хранение. А твою часть договора обсудим позже, — он почти шептал, губы легко касались мочки уха под каштановыми кудряшками.
По телу Тари пробежала дрожь, пульс участился. Она таяла.
— Когда ты вернёшь мне его, я скажу тебе своё желание. Надеюсь, наша встреча случиться скоро?
Тари вдруг обнаружила себя в его объятиях. Её рука уже сжимала амулет, а его руки легко и небрежно блуждали, изучая её тело.
С трудом преодолела себя:
— Ты хочешь… меня?
— Если ты сама этого хочешь… Легко, без обязательств…
— Не вешай мне сверчков на уши, серый, — грандиозным усилием воли вытянула себя из его объятий. Но по-прежнему ворковала. — В нашем случае обязательства… обязательно появятся.
57
Босэан — боевой клич тамплиеров.