Теперь уже было все равно куда бежать: незнакомец каким-то чудом обнаружил их, таящихся в темноте. И Зара решила — к людям. Они помогут!

Резко сменив направление, она помчалась к виднеющимся далеко впереди домам. Скользкая, чмокающая грязь под ногами очень скоро сменилась твердым асфальтом, женщина выбежала на дорогу.

— Ма, я устал! Я не могу так быстро! — жалобно захныкал Мишка.

Он и в самом деле еле бежал: отчаянно пыхтя и спотыкаясь. Малыш еще не совсем оправился после недавней операции, а тут такое… Зара наклонилась и подхватила сына на руки:

— Потерпи, маленький, потерпи, мой хороший! Я тебя на ручках понесу, ладно?

— Ладно. Только я тяжелый! — предупредил Мишка, крепко обняв мать за шею.

— Это ничего, нам уже недалеко! — успокоила его Зара, с надеждой вглядываясь в медленно (слишком медленно!) приближающийся соседский дом.

Сзади раздался негромкий глухой смешок. Не останавливаясь, женщина оглянулась: их страшный преследователь был совсем рядом! В каких-нибудь пяти-шести шагах.

— Не торопись, дрянь! — с издевкой в голосе посоветовал он.

Вскрикнув, Зара со всех ног помчалась вперед. Сзади послышался тяжелый топот. Он приближался.

Женщина выдыхалась. Ее сердце бешено колотилось, эхом отдаваясь в висках. Перед глазами замелькали разноцветные мошки, весело пляшущие в темноте. Мишка вдруг оказался невероятно тяжелым, и Зара с огромным трудом удерживала его слабеющими руками. А шаги сзади были все ближе…

По глазам резанул яркий свет. Из-за дома, к которому так стремилась цыганка, навстречу ей вывернула машина. Ослепленная фарами, Зара все же не замедлила бег. Наоборот, у нее будто второе дыхание открылось: не чуя под собой ног, женщина рванулась к подъезжающему автомобилю:

— Помогите! — откуда-то даже взялся воздух для крика.

Фары приблизились почти вплотную. Раздался визг тормозов и шорох шин, идущих юзом по мокрому асфальту.

— Зара?! — два голоса слились в удивленный хор. Оба — знакомые.

— Помогите! — прошептала она, наткнувшись на кого-то, невидимого на фоне ослепительного света, и бессильно оседая в крепких руках.

Глава 2

1 октября, 19.33, Кобельки

Я бросился к Заре и едва успел подхватить на руки перепачканного грязью Мишку. Лейтенант с растерянным видом поддерживал обмякшую женщину. Такую же грязную и дрожащую.

— Алька, займись малышом! — я затолкал маленького цыганенка в заднюю дверь и вернулся к Семену.

— Зара, что случилось?! — обрел тот наконец дар речи.

Женщина открыла глаза и обвела нас испуганным взглядом.

— Это мы, мы, не бойтесь! — попытался я ее успокоить.

Помогло, Зара нас узнала.

— Слава богу! Я уж думала — всё… Он нас почти догнал!

— Кто?! — хором воскликнули мы с Семеном.

— Тот человек… который наш дом взорвал. Мы едва успели выбраться! — По ее щекам текли крупные слезы, оставляя на перепачканной коже светлые дорожки.

— Как это — «взорвал»?! Чем?

— Газом. Трубу на кухне оторвал, а дверь и окна закрыл. Ставнями, — пояснила цыганка, не переставая рыдать.

— Где он сейчас? — Семен встряхнул женщину. — Где он? Ты его узнала?!

Зара покачала головой.

— Я не рассмотрела лица. Он бежал за нами… совсем близко! — и обернулась, ткнув пальцем в темноту. — Там!

Мы всмотрелись. Свет фар выхватывал из сгустившегося сумрака лишь пустынную дорогу. Поодаль догорал дом. Больше — ничего и никого.

— Куда же он делся? — растерянно спросила цыганка.

Мы промолчали. По опыту уже знали, что таинственный маньяк мог деться куда угодно. Просто исчезнуть, например.

— Поехали. Зара, нам нужно, чтобы ты кое-что вспомнила, — отрывисто бросил участковый и отпустил наконец женщину.

Та покачнулась, потеряв опору, но устояла на ногах:

— Что именно?

— Садись в машину. По дороге все расскажу, — приказал лейтенант и направился к водительской двери…

…Из сумрака прямо перед ним вдруг возник огромный темный силуэт и взмахнул рукой… Раздался неприятный хруст — и Семен со сдавленным коротким стоном отлетел далеко в придорожный кювет. И затих там.

— Не-е-ет! — крик Зары слился со знакомым уже глухим смехом.

— Все тут! Чудненько! — в голосе незнакомца читалось торжество.

Я обмер, потеряв на какое-то время способность шевелиться. Только мысли беспорядочно скакали в голове, мешая друг другу. Будто в замедленной съемке увидел, как Зара бросилась к задней дверце, распахнула ее и потянула оттуда хныкающего Мишку.

Маньяк на свет не выходил. Его силуэт с трудом угадывался по другую сторону машины. Вот он нагнулся и, судя по звуку, открыл заднюю дверь по своему борту.

— Алька! — я мгновенно пришел в себя. — Алька, беги из машины!

Она кубарем выкатилась из салона вслед за Мишкой. Я бросился к испуганной девушке, схватил ее за руку и поволок в темноту. Вслед за убегающими Зарой и Мишкой.

— Это он, да? — выдохнула Аля на бегу.

— Да. Бежим скорее, — я припустил со всех ног.

— Что с Семеном?

— Ранен. Алька, ему не Семен нужен, а ты! Не болтай, береги дыхание!

— Кот, нам не убежать, — она вдруг остановилась и обернулась.

— Ты что?! — я едва не упал, резко затормозив. И тоже оглянулся.

Наш преследователь очень хорошо просматривался на фоне огненного зарева. Теперь он был совсем близко. Лица по-прежнему видно не было, но, судя по интонации, маньяк улыбался:

— Ты — последняя! — сообщил он Альке.

Она сжала в ладошке мою руку. Я покосился на девушку: странно, но сейчас она вовсе не выглядела испуганной. Аля спокойно, даже с каким-то интересом рассматривала приближающуюся смерть.

— Девятая! — уточнил убийца и сделал еще несколько шагов.

Я встал между ним и девушкой, отпустив ее руку:

— Алька, беги!

Темный силуэт хмыкнул, приблизившись ко мне почти вплотную:

— Хочешь помешать мне, док?

И медленно занес руку для удара…

1 октября 1987 года, 19.35, Кобельки

— Дед, я тебе поесть принес! — Петька без стука ворвался в маленькую сторожку на дамбе, впустив в натопленное помещение холодную озерную изморось.

Терентий Иваныч, оторвавшись от окна, недовольно заворчал:

— Дверь, дверь закрывай, оппортунист! Тепло выпускаешь.

— Дед, сколько раз тебе говорить! Оппортунист — это не ругательство, это…

— Знаю, знаю: это такой политический деятель с левым уклоном! — усмехнувшись, перебил внука старик. — Да мне плевать, — зато звучит красиво. И тебе подходит: вылитый оппортунист!

Петька коротко хохотнул и поставил судки на стол.

— Вот, до утра должно хватить. Садись, приступай, пока не остыло. Ты чего к окну прилип?

Терентий Иваныч поманил внука пальцем.

— Сам погляди. Что это там рвануло и горит, не знаешь? Вроде ничего такого взрывоопасного в тех краях отродясь не было.

Петька приник к маленькому окошку:

— Ух ты! Сильно… Давно рвануло-то?

— Получаса не прошло. Но взрыв знатный был.

— И ведь в той стороне, насколько я помню, нет ничего такого… Дома только да огороды. Может, газопровод рванул? — высказал предположение парень, любуясь заревом.

— Может быть, — пожал плечами дед и отвернулся от окна. — Ладно, давай свои разносолы. Что-то и правда есть захотелось.

…— Вода в озере поднялась: дожди льют не переставая. Выдержит дамба-то? — поинтересовался Петька, догрызая куриную ножку. Не выдержал, объел-таки деда!

— А чего с ней станется? — удивился Терентий Иваныч. — Уж сколько простояла — и еще столько же простоит. Если что — приедет инженер, сбросит лишнюю воду. Дело-то нехитрое.

— Так-то оно так… Да только вода уже почти вровень с дамбой поднялась. Я такого не припомню, — усомнился парень.

— Потому как молод еще. Молоко на губах не обсохло, а туда же — «не припомню»! — усмехнулся дед. — А я вот — припомню. И не один раз такое бывало. Ничего — озеро на месте.