— Как же оно разбилось-то? — поинтересовалась она у самой себя и озадаченно осмотрела пол. — Камнем, что ли, запустили?

Но камня нигде видно не было. Ирина подошла вплотную к окну и внимательно осмотрела раму. Осколки торчали вплотную друг к другу, окантовывая собой большущую дыру в форме звезды со многими лучами.

Женщина осторожно высунула голову наружу. Посмотрела вниз: почти от самой стены начинались грядки ее, Ирининого, огорода. Внизу, разумеется, никого не было.

Она повернула голову направо. И тут — никого.

Посмотреть налево Ирина не успела: на ее затылок вдруг навалилась чудовищная тяжесть, которая в мгновение ока пригнула, придавила женщину вниз, насаживая шеей прямо на торчащие из рамы осколки.

Боли она не почувствовала. Зато удивилась, успев заметить, как густо окрасились вдруг красным грядки под окном.

И тут же кто-то выключил солнце…

8 сентября, 12.05,

Кобельки, участковая больница

…То есть — абсолютно гладкими. На Алиных ладошках не было даже привычных складок, по которым так любят гадать цыганки и прочие предсказатели судеб. Не говоря уж о том, что папиллярный узор на пальцах отсутствовал напрочь. Лейтенант оказался прав.

— Так не должно быть, да? — тихо спросила Аля, вскинув на меня глаза. Теперь карие.

Я покачал головой:

— Не совсем. Так просто не бывает.

— Потому что не может быть никогда… — философски добавил участковый и опять уткнулся носом в чашку.

— Но вот же — есть! — справедливо возразила нам девушка, демонстрируя свои руки. И улыбнулась.

— Ага! — подтвердили мы с Михалычем хором.

А что еще нам оставалось делать? Ее улыбка оказалась железным аргументом. Да и факт, что называется, имелся налицо: перед нами стоял, вероятно, единственный человек на планете без отпечатков пальцев.

— Видите ли, Аля… — начал было я подводить теоретическую базу под это невероятное открытие, но продолжить не успел.

В кабинет ворвалась миссис Хад… тьфу ты, Клавдия Петровна, разумеется. На этот раз от ее давешней степенности не осталось и следа:

— Пал Палыч, скорее! Вас вызывают, срочно!

— Кто вызывает?! Куда?

— Да тут рядом, с холма только спуститься! Ирка Леонова, помните, утром вы ее смотрели? Ну беременная с шумом в сердце?!

— Помню, конечно. Что с ней?

— Не знаю точно. Соседка ее прибежала, кричит благим матом, толком ничего сказать не может. Все про кровь блажит. Истерика у нее. Машка ее валерьянкой отпаивает. Я только поняла, что Ирка то ли разбилась как-то, то ли порезалась… Словом, кровищи там — море!

— Ясно, на месте разберемся. Показывайте дорогу! — следом за Клавдией Петровной я выбежал в коридор. Лейтенант с Алей — за мной.

Там нас уже поджидал Антон Иваныч с «дежурным чемоданчиком» в руках.

— Не отставать! — деловито скомандовал он и рванул с места, будто заправский спринтер.

Бежать и в самом деле оказалось недалеко. Уже через пару минут мы ворвались в калитку небольшого одноэтажного дома. Фельдшер подлетел к двери, постучал в нее и, не дождавшись ответа, рванул на себя ручку.

— Заперто! — удивленно, даже обиженно констатировал он.

— Надо сзади зайти! Соседка что-то про огород твердила, — предложила Клавдия Петровна.

Я побежал за дом. Свита устремилась следом.

Повернув за угол, я увидел… И остановился как вкопанный. В спину тут же врезался участковый.

— Ты чего? — удивился он.

Я обвел рукой залитые кровью грядки:

— Поздно, Семен. Мне тут уже делать нечего. А вот тебе, кажется, работы добавилось! — и сел, где стоял, прямо на какую-то ботву.

— ……ь! — протяжно и как-то жалобно выругался лейтенант и уселся рядом. — Пятая!

Голова, лежащая под окном, удивленно смотрела на нас остановившимися глазами.

— Что скажешь, лейтенант? Опять несчастный случай? — ехидно поинтересовался я у Михалыча, когда он наконец вышел из дома.

Мы с Антоном Иванычем курили на крыльце. Вернее, Иваныч курил, а я, прислонившись затылком к перилам, тупо пялился в высокое равнодушное небо. Женщин мы сразу же прогнали обратно в больницу. Не для них это зрелище…

— Черта с два! — буркнул участковый. — Можно, конечно, было бы предположить, что потерпевшая по каким-то причинам потеряла равновесие, влетела головой в окно и напоролась на осколки…

— Но что-то мешает этому предположению, верно?

— Две вещи. Во-первых, Ирина в собственной гостиной оказалась в грязных уличных кроссовках. А она была большой аккуратисткой.

— И о чем это нам говорит? — не унимался я.

— Погоди, не перебивай! — остановил меня лейтенант. — И вторая вещь: почти все осколки обнаружились внутри комнаты. Понимаешь? Внутри, а не снаружи!

— То есть, если бы она сама влетела головой в стекло, то осколки…

— …оказались бы, разумеется, снаружи! — закончил за меня участковый.

— Тогда как же все случилось-то? — недоуменно поинтересовался фельдшер.

Лейтенант пожал плечами:

— Ну, я не эксперт, конечно… Думаю, кто-то снаружи разбил стекло и затаился у окна. А Ирка… потерпевшая, то есть, надела кроссовки, чтобы не поранить ноги, и подошла посмотреть, что случилось. Высунулась в дыру. Вот тут-то этот самый «кто-то» рванул ее за затылок и насадил шеей на осколки.

— А ты искал под окном в огороде? Неужели опять следов нет?

Семен тяжело вздохнул и покачал головой:

— Никаких! Я там все осмотрел.

Я прикрыл глаза. Кобельки явно переставали быть райским местечком.

— Семен, надо что-то делать! Не может, никак не может все это быть совпадением. Их кто-то убивает!

— Или что-то… — задумчиво протянул лейтенант.

— Что-то?! — я встрепенулся и открыл глаза. — Ты что, в мистику веришь? Это при твоей-то должности?!

— Не верю, — Михалыч старательно пытался прикурить фильтр у сигареты. Тот не прикуривался. Участковый вынул сигарету изо рта, задумчиво осмотрел ее. Выругался, перевернул, закурил наконец. — Не верю я в мистику, док! Но и в то, что преступник, кем бы он там ни был, не оставляет никаких следов на месте преступления, я тоже не верю. А он — не оставляет! Отсюда вывод: либо все это и в самом деле — невероятное совпадение, либо наш гипотетический убийца — бесплотный дух или что-то вроде того… такое же нематериальное.

— Бред! — я вскочил и принялся расхаживать перед крыльцом. Участковый и фельдшер синхронно поворачивали головы, провожая меня взглядом. — Полный бред! А тебе не приходило в голову, что ты просто не находишь следов? Может…

— Может, есть смысл вызвать следственную группу из района? Ты это имеешь в виду? — довольно бесцеремонно перебил меня лейтенант.

— Ну да, что-то вроде того… У них же должны быть какие-то спецсредства? Ну, для обнаружения микрочастиц одежды, кожи… Не знаю, чего там еще. Или просто кинолога с собакой вызвать. Вдруг пес след возьмет?

— Да вызову, конечно. Только поверь мне, за исключением случая со Смуряковой, ну с утопленницей, которую вы с Кешкой вчера нашли, собака работала по всем убийствам. И криминалисты — тоже. Результат — большой жирный ноль. Никаких следов преступления или преступника обнаружено не было. Просто несчастные случаи! — участковый невесело усмехнулся и в сердцах ткнул окурок в землю.

Антон Иваныч кашлянул и встрял в разговор:

— Если я правильно понял, эта смерть — не единственная? Кто-то убивает женщин?

Мы с участковым оторопело переглянулись. Как-то не учли мы присутствия фельдшера, не посвященного в детали этого странного и страшного дела.

Первым опомнился лейтенант:

— Антон, раз уж так вышло… Словом, ты должен пообещать мне, что никому об этом не расскажешь. Иначе в округе начнется паника, а мне только ее для полного счастья и не хватало!

— Не расскажу, не бойся!

— Слово?

— Зуб даю! — вполне серьезно пообещал фельдшер. Странно, но прозвучало это вполне убедительно.