Таннит получила имя Целесты, "Небесной богини", и превратилась в царицу богов Юнону. Вот как описывает храм Целесты в Тугге, созданный по карфагенскому образцу; советский искусствовед С.А. Кауфман: "Он поднят на высокий подий с монументальными ступенями спереди. Храм выступает на фоне полукольцевой стены, вдоль которой проходила концентрическая коллонада: ее полукольцевое начертание объясняют иногда стремлением повторить символ Таннит — полумесяц".

Превратившись в Целесту, Таннит не растеряла своих поклонников и даже приобрела множество новых среди римлян. Уроженец Африки, Августин Блаженный, описывал праздник, проводимый в честь Целесты. По его словам, в такие дни устраивали театральные представления — "постыднейшие игры", которые сопровождались непристойными жестами. Храм Целесты оставался последним прибежищем язычников и был уничтожен лишь в 421 году нашей эры.

После опустошительных войн — пунических и гражданских — Африка при римских императорах возродилась. Ее плодородные долины были усеяны множеством городов, в которых проживало по 5—10 тысяч человек. Целая система укреплений — лимесы и военные гарнизоны — защищали страну от набегов диких племен. В городах вновь расцвели искусства и наука.

В Африке появилось много мелких и средних рабовладельческих вилл и небольших крестьянских хозяйств. Здесь выращивали первосортную пшеницу и изготавливали оливковое масло прекрасного качества. В то же время при императоре Нероне половина римской провинции Африка была поделена между шестью крупными латифундистами. Богатые землевладельцы строили роскошные виллы, украшая их мозаиками: сценами пахоты и посева, приготовления виноградного сока, рыбной ловли и охоты. На мозаиках можно увидеть роскошные усадьбы с трехэтажными башнями и большими садами, виноградники, птичники и хозяйственные дворы.

Африканские богачи старались селиться в городах. Их земли возделывались рабами и нумидийцами; последним пришлось перейти к оседлому образу жизни, поскольку римляне, расширив область пахоты, лишили их пастбищ. За полевыми работами следил управитель, живший за городом.

Окрестности Карфагена стали житницей Римского государства. Через Карфаген в Рим вывозились продукты африканского континента — хлеб, цитрусовые, оливковое масло, ценные породы деревьев, слоновая кость. Когда император Септимий Север решает успокоить римскую чернь, требующую не только зрелищ, но и хлеба, по его распоряжению в Рим везут излишки хлеба из Египта и оливковое масло из Хадрумета и Лептиса. При Константине Великом Италия уже полностью зависела от хлеба, привозимого из северной Африки.

Зрелищами Рим тоже был обязан своим африканским провинциям. На землях бывшей Карфагенской державы отлавливали диких зверей, с которыми приходилось сражаться гладиаторам. В Рим вывозили также слонов, слоновую кость и цветной нумидийский мрамор (его добывали близ современной алжиро-тунисской границы).

Северную Африку покрыла сеть дорог. Два крупнейших города Африки — Карфаген и Большой Лептис — связала дорога длиной в 800 с лишним километров. Она пролегала по африканским пустыням и непроходимым ущельям.

Во II веке нашей эры император Адриан дважды побывал в Карфагене. По его распоряжению здесь были возведены великолепные термы и перестроен акведук. Водопроводы имелись и в других городах Северной Африки. Воду подводили к домам; она питала бассейны и фонтаны. Если же в городе не было акведука, то с водой обращались экономнее; ее старались не лить зря и запасали в цистерны. Отопления не было; в зимние холода жилища обогревались жаровнями; это практикуется по сей день в некоторых тунисских домах. "Античный дом Северной Африки во многом предваряет принципы средневекового жилья в Магрибе", — отмечала С.А. Кауфман. Вообще руины африканских городов заметно отличаются от руин Италии. Древние постройки Туниса сложены в основном из тесаного камня — песчаника, известняка, гранита, — который в изобилии имелся в стране.

Ко времени правления императора Адриана отношение к карфагенянам в Риме разительно изменилось. Если Тит Ливий, обеляя жестокости, совершенные римлянами во время Пунических войн, рисовал их врагов — карфагенян — исключительно в черных тонах, то Вергилий уже с любопытством вглядывался в жизнь Карфагена. Его главный герой, Эней, восхищен африканским городом и его жителями:

Рассказ о строительстве Карфагена переходит в настоящую оду его основателям:

Уже ко II веку нашей эры на территории бывшей Карфагенской державы стало модным демонстрировать свое пуническое или нумидийское происхождение. В годы правления Септимия Севера, африканца на римском троне, в Римской империи возникает настоящий культ Ганнибала. При Септимии в Африке практически нет города, который не украшался бы новыми зданиями. На римских монетах даже появляется образ Таннит.

Со временем численность жителей Карфагена достигла 200 тысяч человек. В течение трех столетий на землях Карфагена царил императорский мир (Pax Augusta). Жители местных городов стали пользоваться правами римского гражданства.

Официальными языками в городах бывшей Карфагенской державы считались латынь и пунический язык. Для записи пунической речи теперь использовался греческий или латинский алфавит. Однако карфагеняне, говорившие на пуническом языке, называли себя, как и встарь, "хананеями".

С распространением христианства Библия, по-видимому, была переведена на пунический язык. Известно, что великие христианские писатели V века, Иероним и Августин, жившие в Африке, знали этот язык. Еретики Северной Африки — донагисты и циркумцеллионы — распевали псалмы на пуническом языке.

Древние пунические верования пропитали местное христианство. На рубеже I–II веков в Карфагене жил один из крупнейших писателей раннего христианства — Тертуллиан. Блестящее юридическое образование позволило ему истолковать религию как форму правовых отношений между человеком и богом. Однако сам он меньше всего напоминал педантичного юриста; он был самый дикий и решительный фанатик, своим темпераментом походивший на жрецов Баал-Хаммона. Церковь стала для него чем-то вроде подпольной организации, поднявшейся на борьбу с Римом. Он запрещал христианам повиноваться законам и участвовать в публичных обрядах и празднествах. "Завтра мы завоюем весь мир: города, жилища, дворцы, академии, даже армию", — убеждал он своих сторонников. Подобно пунийцам, мучившим себя перед великим жертвоприношением, он распалял себя, обращаясь к гонителям христиан: "Мучайте нас, пытайте нас, осуждайте нас, растопчите нас; ваше зло — залог нашей невинности". Его словам могли бы вторить тысячи призраков — тени людей, погубленных в дни взятия Карфагена.

Христианская община Карфагена была одной из самых многочисленных. Многие верующие проявили чудеса стойкости, защищая свои убеждения. Они предпочитали мученическую смерть отречению. Один из самых известных мучеников — святой Киприан, епископ Карфагена и богослов, умерщвленный в 258 году нашей эры. Его называли "латинским Златоустом". Он был одним из ревностных борцов с "раскольниками" (еретиками), автором трактата "О единстве церкви" и поборником церковной теократии.

Уроженцем Карфагена был и неоплатоник Марциан Капелла, живший в начале V века нашей эры. Он составил энциклопедию "семи свободных искусств" под названием "О браке Филологии и Меркурия", оказавшую огромное влияние на средневековую систему образования. Именно он разделил античные искусства на "тривиум" — грамматику, диалектику и риторику — и "квадривиум" — геометрию, арифметику, астрономию и гармонию (музыкальную теорию). "Античность погибла, но свое лучшее достояние она завещала Средним векам" — такими словами завершает рассказ о карфагенянине Капелле русский философ А.Ф. Лосев.