Женское собрание есть раз в месяц, но не женщины говорят, а катихизатор — значит, не настоящий симбокквай; заповедал ему возбудить в женщинах охоту самим готовить для себя назидательные рассказы; рассказал Якову, как в других местах ведутся симбокквай.

Он же о Мияко: крещено два, из других мест есть шестнадцать; пятнадцать дней проводит и ежедневно две–три говорит проповеди, новых слушателей пять. Мать и тетка Исигаме слушают, но еще не веруют. Фукёоин три, из них один вот сидит здесь: Иоанн Судзуки, учитель, пришедший сюда на Собрание. Сицудзи нет, гиюу два. Общая молитва есть, собираются почти все в субботу и воскресенье. Домов христианских восемь. Филипп Найкубо и Алексей Сато очень стараются там. Женского собрания нет, но шесть женщин могут учредить. Яманоуци, вернувшись, сделает это. — За общей молитвой три ученика из Ямада поют. Между Мияко и Ямада в деревне Цунгаруиси есть желающие слушать, до тринадцати человек. Яманоуци там пять дней проповедывал. Яков Урано там в Канехама–мура, от Мияко три ри, от Ямада четыре ри.

Из Хацинохе депутат Никанор Икава (брат Андрея) говорит: пятьдесят пять человек хороших христиан, приходящих в Церковь; из прочих один — Поликарп Момосима не только ушел в буддизм, но бонзой был, теперь в Токио бродит; другой — Павел — Такахаси там теперь учителем, но сделался противником Христа, удерживает учеников от христианства; оба — из самых первых христиан. В протестантство ушли — этот негодный Онисим Накано, Вениамин Секи, бывший воспитанник Петра Бан, совращенный в школе в Мориока, и какой–то Хара, сосед Накано, за дрянное поведение прогнанный потом и от протестантов той секты баптистов. Прочие охладевшие, вероятно, исправятся, особенно, когда теперь Елисей Кадо на старых христиан весь труд свой отдает: каждый вечер проповедует для прежних христиан, новых же у него чет ни одного. Фукёоин три, но два не служат; сей же Икава может остаться, ибо старается, по–видимому Сицудзи три, из коих Марк Секи самый ревнивый, — сончё. К молитве собираются семь человек в субботу и воскресенье. Весьма мало. Говорит: Елисей, Секи, Минамото и Сесся охладили христиан, побуждаем, но без успеха, — плохо же! Лука Накасато, у которого я остановился, совсем охладел. Как их поднять? Господь весть. Наказываю о. Борису, когда будет в Хацинохе, посоветоваться с усердными, не найдут ли средства. — Еще в Минато, пятнадцать чё от Хацинохе, выходят Минамото и Икава, и там шесть новых слушателей. Женского собрания нет. Нужно возбудить. Это тоже будет одно из средств поднятия Церкви. Женщин там тринадцать. Хвалят очень Икава Елисея и просят не тревожить его для Санбонги, десять ри от Хацинохе. Елисей по утрам — трем молодым ученикам учение, после обеда выходит в город. Просят они еще: священнику у них останавливаться на пять дней; конечно, если будут давать ему достаточное дело на это время; если же только для проповеди, то нельзя, проповедник есть.

Депутат из Хитокабе, старик Авраам Кикуци, говорит: но метрике девяносто христиан, но Таинства принимают до пятидесяти. Охладевших четыре–пять, ушедших из Церкви один. На молитву собираются двадцать человек в субботу и двенадцать–тринадцать в воскресенье; проповедуют каждый день, новых — три–четыре; в Церкви поют четыре. Сицудзи два: Моисей Кикуци и Иов Кикуци; главный же, конечно, он. Фукёоин: мужчин семь, женщин три. Женское собрание три раза в году, поэтому расстраивается, слишком большие промежутки. Савва Эндо ныне разделяет время по трем местам: Хитокабе, Тооно, Тасе — десять дней в каждом. В отсутствие Саввы в Хитокабе также собираются на молитву. Христианских домов в Хитокабе шестнадцать, — Денег у старика на достройку своего храма не достало; видимо, пришел просить помощи у братьев.

Депутаты из Оою: Петр Циба из Ханава, Андрей Мураки и Моисей Асагири говорят: О Ханава: крещено двадцать шесть, двадцать седьмой умер, из двадцати шести ушли трое в другие места; Николай Кодадзима, бывший в Катихизаторской школе, сделался атеистом, Иоанн Ёсида, слепец, бросил жену и ныне живет в другою в Хацинохе, Илларион Нисимура, Спиридон, расстроившиеся в поседении. Три фукёоин. Ныне собираются на молитву: десять в субботу, а в воскресенье два–три. Проповедь три раза в городе, четыре в своей квартире, трое новых, говорит, а […] три раза — христианам. В день больше одной проповеди нет (да и какая же проповедь одному–двум?). Недавно Имамура с Яци, согласившись, сошлись для проповеди сначала в Оодагое, потом в Ханава; сказал две проповеди там и одну здесь; один слушатель новый прибавился после этого в Ханава. — Во время богослужения читают.

В Оою: шестнадцать крещены, из них девять разошлись по другим местам, семь на месте, в пяти домах. На молитву иногда собираются. Катихизатор Имамура приходит один раз в два месяца. Петр Циба приготовил двоих к крещению — учеников. Два фукёоин.

Просят депутаты соединить Ханава, Ооце, Аракава, Камаиси в одну Кадзунокёоквай, и главное место в Ханава, куда и собираться в праздники. Разумеется, хорошо! Да оно на деле уже так и есть, — катихизатор один.

Просить они пришли еще оставить у них о. Бориса при поставлении другого священника. Сказано, что те его желают во всех местах, во всех можно и оставить, а новых, если изберут, оставить его помощником. (Не прислать ли о. Романа сюда помощником? Ибо нового где же взять?)

Депутат из Магата Иоанн Хатакеяма говорит: крещено двадцать семь, ушли в другие места трое, охладели трое. Прочие приходят на молитву в субботу или воскресенье; читают. Яци неделю был, говорил проповеди. Сицудзи один, он же и фукёоин. Молятся у него в доме, читают.

В Оодате два фукёоин’а, они же и сицудзи; христиан двадцать пять–двадцать шесть. На молитву с усердием собираются. Поют. Насилу одного нового слушателя нашел в Оодате Яци.

В Али, где много рудников, давно уже очень просят проповедника. Нельзя ли кого послать?

Всенощная. После женское собрание с четырьмя речами, из коих две — дети, — всех женщин было тридцать пять–сорок.

13 октября нового стиля 1889. Воскресенье.

В Мориока, Фудзисава.

Корнилий Морита о Фудзисава: христиан тринадцать, общей молитвы еще нет, был там два раза, очень бедны все, не могут и коогидзе завести; четыре дома их. От Орикабе три ри.

Орикабе

В Орикабе два дома, христиан четыре; там Яков Кумагае, длиннобородый, дядя о. Ниицума, крещеный в Токио, живет в одном ри от Орикабе; в его доме, который его, еще один, другой же сын Петр в Токио; Итак, там теперь три христианина, два в доме Кумагае и один, Оояма — купец, в городе.

Семмая

В Семмая два христианина, но их ныне нет там, и никого нет. Корнилий в Орикабе прибывал, хотел проповедывать одному — жена больна, нельзя; другому — ушел в Сендай, нельзя. Итак, Корнилий ровно ничего не делает.

Корнилию Морита угроза уменьшения содержания. Корнилию строго наказано: в две недели раз письмо ко мне с подробным известием, что делает, и, если в два месяца не окажет плодов, то есть не приготовит к крещению нескольких, уменьшить содержание.

Окутама

Фома Ооцуки и депутат из Окутама: Павел Оикава говорит об Окутама: крещено всех до семидесяти, из них дом Кона со стариком перешли в католичество, другой дом, родственный сему, тоже перешел; один дом, тоже родственный Кону, перешел в буддизм; охладевших семь–восемь; всех расстроил Кон. Икон не возвращает, лжет, что ему лично даны; а французские миссионеры, мол, «на иконах русских букв нет, так можно употреблять». Теперь до тридцати с детьми хорошие христиане, шесть домов. В субботу и воскресенье на молитву собираются семь–восемь с детьми. Оикава говорит, что, как кончится жатва, четыре–пять человек новых слушателей будет; один язычник чрез него теперь же рассказал Священное Писание, из Мориока. Фукёоин три, сицудзи один — Давид Циба. Женского собрания нет; нужно бы.