Тимур обернулся. Один из бритоголовых тащил авоськи с пивом, у двух других руки были заняты какими-то пакетами, и настроены они были не драться, а так, постебаться.

– Че, узкоглазый, в уши долбишься? Закурить есть?

Тимур молчал.

– Твоя совсем тупой, с гор спустилась, да? – сымпровизировал бритый с авоськами.

Все трое заржали. Стало не то чтобы обидно, а как-то очень мерзко, и Тимур мгновенно, на эмоциях, отреагировал – нырнул в машину, завелся, и резко, с прокруткой колес, бросил автомобиль на бритых – чтобы, тормознув с разворотом прямо перед ними, обдать их московской зимней грязью и уехать.

Но три богатыря не оценили красоты его замысла, и бросились врассыпную, причем бритый с ящиком пива – прямо под колеса «Пежо». Пришлось выполнить еще один вираж, но бритый сделал ответный пируэт, и, падая в сугроб, с размаху хрястнул пивными авоськами по новенькому и блестящему капоту «Пежо-605»…

Мда, покачал головой Тимур, красиво. Красиво и глупо. Почти так же красиво и глупо, как вот этот памятник, подумал он, косясь на пятидесятиметровый столб с фигурой Гагарина наверху.

Хорошо, в субботу мало машин. Хорошо, что можно было выспаться (с открытой форточкой – во имя полного расщепления алкоголя), пробежаться по морозному с утра Воронцовскому саду, смыть остатки похмелья под горячим душем, зажарить яичницу с ветчиной (одно яйцо оказалось тухлым – хорошо, что первое, а не последнее! ), запить ее литром апельсинового сока, и уже после этого сесть за руль. Сейчас пулей по Ленинскому, потом Якиманка, Большой Каменный, Калининский и, наконец, Кутузовский. Он любил Кутузовский проспект, любил вспоминать, как два года назад ясным августовским утром он – и другие – провожали танки от Белого дома. Следы от танков остались до следующей осени…

А потом была еще одна «осень».

Говорят, Белый дом уже отмыли. Еще говорят, что на ремонт уйдет более ста миллионов долларов. И еще говорят, что в парке имени Павлика Морозова теперь настоящее кладбище… Жуть. Они, наверное, думают, что их будут называть новыми декабристами. А что, очень даже в тему. Декабристы были такие же раздолбаи. Безответственные авантюристы, вруны и болтуны.

Тимур бросил взгляд на Белый дом. Действительно, отмыли. Да уж… Ну что ж, ехать осталось минут десять.

– Ты что, на школу экстремального вождения эту машину брал?

– Аллах с тобой, Петрович. Нет, конечно. Там сажают на «Ауди».

– Тогда что же – цветочный горшок тебе на капот свалился? Или кирпич?

– Петрович, ну какая разница? Цветочный кирпич. Как мне теперь ездить? Машина-то новая совсем. Ну, тебе же раз плюнуть поправить этот капот.

Дядя хмыкнул, и снизу вверх поглядел на верзилу-племянника.

– Вымахал здоровый, лихачить научился, а в жестянке ни хрена не смыслишь. Такой капот идет только под замену. А запчасти для «Пежо» можно заказать только из Франции. Ты не во Францию завтра летишь, нет?

– В Штаты. Ты же сам делал мне визу.

– Ай, жалость-то, жалость какая, а? А то привез бы новый капот… А так – месяц ждать. Скажи честно – влетел под бампер какого-нибудь тягача?

Тимур решил поддержать версию дяди:

– Ну да. Под «МАЗ». Занесло. Там снег был.

– Эх, ты. Такая машина! Подарок Ильи!

Тимур промолчал.

– До сих пор не научился по снегу ездить? У вас в Татаро-Башкирии что, снега не бывает? А где были твои глаза? Смотреть зимой надо за сто метров! И дистанцию держать. Особенно на высокой скорости, или на скользкой дороге, и уж точно – на высокой скорости и на скользкой дороге. А чтобы не занесло, всегда тормози двигателем. Особенно у светофоров, у остановок, на перекрестках…

– На Украине, видно, со снегом все хорошо, – буркнул Тимур.

Дядины нравоучения он выдерживал с трудом, особенно, те что касались вождения. Прошлым летом Тимуру довелось пообщаться с мосфильмовскими каскадерами, он даже поучаствовал в комбинированных съемках. После того, как несложный трюк был отрепетирован и осуществлен, новые знакомые похлопали его по плечу и сказали: «Далеко пойдешь, если ГАИ не остановит».

– У нас на Украине вообще всегда все хорошо, – Зимой снег, летом арбузы. Ты слушай, что тебе говорят, я плохому-то не научу. Небось, не проверял в колесах давление?

– Проверял. Когда машину купили…

– Два месяца назад! А надо – регулярно! А какое давление у тебя в колесах должно быть – знаешь? В передних, в задних? Не знаешь? Ну, ты и гонщик, блин, Спиди. Низкое давление – плохо, увеличивает износ резины и расход бензина. Высокое, кстати, тоже плохо – снижает устойчивость автомобиля… Хоть резина у тебя одинаковая на всех колесах, и то хорошо… Оставляй машину. При торможении в сторону не тянет? Ладно, проверим колодки. Аккумулятор тоже проверим, ему на морозе несладко приходится. Пошли, покурим…

Племянник в коротком пальто и дядя в модном малиновом пиджаке вышли на холодок, под заснеженные тополя.

– Люблю этот район, – сказал дядя. – У товарища Сталина тут дача была, недалеко. Ты завтра вылетаешь? Паспорт, билет, страховку – привезли? Когда?

– О, давно, до Нового года еще. Все в порядке. Спасибо огромное, Петрович.

– Мама твоя – моя сестра – ни разу за границей так и не побывала. Не успела, да и сложно было тогда выезжать, даже в вашем институте. Теперь другое дело. А толку. Отец твой мотается туда-сюда два раза в месяц – думаешь, он там что-нибудь видит? Бизнес и бизнес. А ему кроме бизнеса и не надо ничего. Он и не женится. Сейчас вольешься, он и тебя запряжет. Так что лови момент… Без машины сейчас как поедешь?

Тимур пожал плечами:

– Поймаю кого-нибудь.

– Эх, молодежь, – вздохнул дядя, отбрасывая окурок. – Вон та «шестерка» свободна. Ключи и документы внутри. Доверенность не забудь черкнуть. Сегодня 15 января, не перепутай. Оставишь в Шереметьево на стоянке, мои ребята будут там… В понедельник. Заберут…

– Кстати, как в Штатах с арендой машин?

– Ничего сложного – в аэропорту Лос-Анджелеса, как получишь багаж, ищи шаттл – автобус – с надписью «Авис» – как джинсы, запомнишь? Он тебя довезет до конторы этого самого «Ависа». Сейчас напишу тебе их телефон. Перед вылетом позвони, забронируй машину, у тебя спросят номер кредитной карты… Кредитную карту ведь привезли тебе? С английским порядок?

– Слышал, что вы собираетесь в Лас-Вегас. С английским у вас, конечно, все в порядке. С испанским тоже неплохо. И это все, чему мы вас научили.

– Владимир Николаевич…

– Тимур Ильич! – Декана, обычно спокойного и доброжелательного, было сложно узнать. – Я не могу поверить, что мой факультет выпускает такого специалиста, как вы!

Странно, подумал Тимур, декан почти седой. А ведь ему всего сорок два.

– Я всегда говорил, что молодежь после школы сложно учить. Но я всегда говорил и то, что классный специалист с нашим образованием нужен везде. А вот где нужны вы? Вы думаете, ваш отец скажет мне спасибо за такого управленца?

Тимур знал, что ему лучше молчать.

– Я учился вместе с вашими родителями. Я помню день вашего рождения. Я был на похоронах вашей матери. Я окончил факультет МЭО вместе с вашим отцом, и мечтал о том дне, когда выдам диплом его сыну! Когда мы организовали факультет международного бизнеса и делового администрирования, я взял вас, не глядя. И что же?

Тимур старался не смотреть декану в глаза.

– Как это вы там говорите – «круче только горы»? Вы ничего не смыслите в теории и практике менеджмента. Вы ноль в международном коммерческом деле, международных финансах, транспорте и логистике, мировой экономике, внешнеэкономических связях и юриспруденции. За время обучения вы не узнали ничего. Ваш диплом – это позор университета. Кстати, вот он, – выдвинув ящик стола, Владимир Николаевич, взял в руки синюю книжечку, и, поколебавшись, положил ее на стол перед собой. – Что вы собираетесь с ним делать?

Тимур начал заполнять иммиграционную форму, и очень скоро понял, что пишет свой день рождения не в тех клеточках. Черт возьми, как американцы умудрились составить такой бланк? Хотя это все из-за чертовой дальнозоркости. Он нетерпеливо вдавил в потолок кнопку вызова бортпроводника и откинулся в широком кресле бизнес-класса.