Кем же был Карл-Вильгелм Наундорф? Мошенником, сумасшедшим или дофином Шарлем-Луи?

Прежде всего, отметем свидетельства пожилых королевских слуг: нельзя полагаться на показания людей, признавших в пятидесятилетием человеке ребенка, которого они знали пятилетним.

Долгое время основным аргументом противников Наундорфа был отказ Марии-Терезы признать в немецком часовщике брата. Но именно этот аргумент не очень убедителен.

Высланная в 1796 году из Франции Мария-Тереза уже в эмиграции в Курляндии вышла замуж за Луи-Антуана, герцога Ангулемского, сына графа Артуа. Позже ее свекор унаследовал французский трон под именем Карла X. При той политической обстановке, которая сложилась тогда во Франции, у мужа Марии-Терезы оставались шансы стать королем Франции, но они напрямую зависели от признания ее брата умершим. Сам Наундорф упорно настаивал на очной ставке с Марией-Терезой. Он был уверен, что, напомнив ей несколько эпизодов детства, о которых могли знать только они двое, сможет убедить герцогиню в том, что он ее родной брат. Но именно этой встречи боялась и всячески избегала герцогиня Ангулемская. Более того, из позднее опубликованных писем Марии-Терезы ясно, что она вопреки своим публичным заявлениям никогда не верила в смерть брата в Тампле.

Характерно и подчеркнутое равнодушие короля Людовика XVIII к памяти племянника. Он был единственным из членов королевской семьи, по которому после Реставрации не служились поминальные молитвы.

Наундорф говорил по-французски очень неправильно, с сильным немецким акцентом, и многие исследователи считали это доказательством его самозванства. Но это ничего не доказывает: попав в абсолютно иноязычную среду, люди часто через 20–30 лет фактически полностью забывают язык своей юности.

Могила дофина на кладбище Сент-Мергерит эксгумировалась трижды. Первая эксгумация в 1846 году подтвердила только, что останки принадлежат ребенку, умершему от костного туберкулеза. Во время второго исследования в 1894 году выяснилось: останки принадлежат подростку 14–15 лет, а дофину в момент смерти было всего 10 лет. В пятидесятых годах XX века это заключение было полностью подтверждено экспертизой под руководством профессора Пюэша. Таким образом, к тайне Наундорфа добавилась загадка двойника дофина, чей прах покоится на кладбище Сент-Мергерит.

В пятидесятых годах по инициативе историка Кастело была проведена трихоскопия (метод опознания человека по волосам). Сравнивались волосы Наундорфа, полученные от его потомков, волосы дофина, обнаруженные в архиве самого Робеспьера, и локон из "шкатулки Дамона". История последней реликвии такова: после смерти дофина в Тампле республиканский комиссар Дамон, питавший тайные симпатии к монархии, срезал с головы умершего принца локон, запечатал его в шкатулку, которая якобы передавалась в его семье из поколения в поколение.

Экспертиза дала абсолютно неожиданный результат: все три образца волос принадлежат разным людям! Это означало, что Наундорф не имеет никакого отношения к дофину, но и на кладбище Сент-Мергерит похоронен неизвестный миру двойник наследника!

Результат экспертизы породил массу самых невероятных версий. Увы, исследователи упустили из вида, что более или менее достоверно была установлена аутентичность волос только Наундорфа; происхождение остальных образцов весьма сомнительно и носит, судя по всему, чисто легендарный характер. Нет никаких документальных подтверждений тому, что в архиве Робеспьера хранились волосы дофина. Эти волосы были получены от потомков некоего Куртуа, чиновника, разбиравшею бумаги Неподкупного после его казни. То же, но еще в большей степени касается локона из "шкатулки Дамона". Таким образом, в данном случае трихоскопия вообще теряет всякий смысл.

Научно доказать, что Наундорф самозванец, не удалось; в то же время очень многое в биографии этого человека говорит за то, что он действительно мог быть сыном Людовика XVI и Марии-Антуанетты.

Даже наименее доказуемая часть его рассказов не несет в себе ничего абсолютно невероятного. Очевидно, роялистам не было смысла похищать дофина из Тампля, если они хотели сделать его "знаменем борьбы" против республики. Конвент уже принял решение о высылке королевских детей из Франции. Им следовало просто немного подождать. Скорее, наоборот, среди французских эмигрантов были люди, которым официальное появление наследника престола на свободе за пределами Франции было крайне невыгодно. В первую очередь это касается дяди дофина, графа Прованского, будущего короля Людовика XVIII, фактически возглавлявшего роялистов в эмиграции на правах регента. И целью похищения дофина могло быть желание этих людей изолировать Шарля-Луи надежнее, чем в стенах парижского Тампля.

Решение об этой операции могло быть принято в кругах, близких к графу Прованскому, не ранее начала 1795 года, когда стало ясно, что вот-вот дофин окажется на свободе. Похищение могло состояться только при поддержке влиятельных членов термидорианского конвента, того же Барраса или Фуке, и людей из охраны Тампля. Именно этим объясняются странные, противоречивые свидетельства тюремщиков и врачей, лечивших дофина.

Вопрос: почему сторонники Людовика XVIII попросту не убили Шарля-Луи? Здесь мы вторгаемся в неясную ситуацию — сложные отношения между различными группировками французских эмигрантов. Очевидно, среди организаторов похищения принца не было единого мнения о его дальнейшей судьбе, и это спасло Шарлю-Луи жизнь.

Что же касается двойника, покоящегося на кладбище Сент-Мергерит, то, скорее всего, его попросту не было. Республиканские чиновники, участвовавшие в похищении дофина, объявили о смерти Шарля-Луи и предоставили для вскрытия труп неизвестного мальчика, умершего от костного туберкулеза в одном из парижских госпиталей. Подросток несколько был похож на принца, но значительно старше по возрасту. Не случайно врач, делавший вскрытие, в своем отчете написал, что ему был предоставлен труп, "как было ему сказано, сына Людовика XVI". Врач явно сомневался, что умерший — дофин.

Историки часто ссылаются на показания двух чиновников Коммуны Герена и Дамона, посетивших дофина незадолго до смерти. Они-де знали Шарля-Луи раньше, они видели его тело после смерти и не заметили никакой подмены. Но их показаниям верить нельзя: если существовал роялистско-республиканский заговор с целью похищения дофина, то можно предположить, что именно эти люди и организовывали техническую сторону операции.

Судьба дофина Шарля-Луи в семействе Бурбонов была темой болезненной и закрытой. Ведь даже если Шарль-Луи скончался в Тампле, то это не снимает вины с его ближайших родственников, которые так и не предприняли ни одной попытки освободить законного наследника французского престола. Более того, когда испанские Бурбоны выдвинули одним из требований при заключении мира с республиканской Францией выдачу дофина, это предложение наткнулось на неприкрытое сопротивление именно его родственников.

Если же под именем часовых дел мастера Карла-Вильгельма Наундорфа и правда скрывался сын Людовика XVI, то судьба жестоко отомстила Бурбонам. Ведь Наундорф оставил после себя многочисленное, плодовитое, ныне живущее потомство, а королевский род французских Бурбонов не только потерял власть над Францией, но и очень скоро вообще пресекся. Сам же Наундорф, в таком случае, стал жертвой бесчестного поведения ближайших родственников — дяди Станислава-Ксаверия (короля Людовика XVIII) и родной сестры Марии-Терезы. Как тут не вспомнить слова Гека из "Приключений Гекльберри Финна": "Ну а я что тебе говорю, — сказал он своему приятелю негру Джиму, — почти что все короли мошенники, дело известное. Такое у них воспитание…"

ТАЙНЫ МОРЕЙ

ДЕМОН ОКАЗАЛСЯ БЛАГОЧЕСТИВЫМ ОТШЕЛЬНИКОМ

Остров Святой Елены, вошедший в историю как место ссылки и смерти Наполеона, за триста лет до этого прославил благочестивый отшельник, которого долго принимали за демона…