Неожиданно сама для себя я подчинилась и плюхнулась на первый подвернувшийся стул. Никита устроился рядом.

– Ты вообще в курсе, сколько он всего сюда привёз? Причём такого, что ни одному нормальному человеку в голову не придёт тащить с собой с другого конца глобуса? В первую же минуту, как только он начал свои вещи раскладывать, я сразу понял, что он – полный придурок.

– Поэтому ты к нам в комнату и прибежал? – Вспомнила я.

– Полный придурок! – С убеждением повторил Никита. – Я спать с ним в одной комнате боюсь!

– Его ненормальность в чём-нибудь выражается?

– Он – асоциальный тип, – продолжал Никита свои обвинения. Мальчик был не в силах остановится, встретив благодарного слушателя. – Он – из тех, кто может пописать в раковину, нимало не стесняясь, что рядом кто-то есть.

– Он при тебе хоть раз это делал? – Уточнила я.

– Не делал, потому что здесь раковины нет! Но это не важно; была бы – сделал, я уверен. И говорить с ним вообще ни о чём нельзя – я пробовал. Ему даже повода не нужно давать – обольёт грязью, смешает с грязью и окунёт…, – он запнулся.

– … в грязь, – подсказала я. – Слишком много повторений однокоренных слов в одном предложении. У писателей за это членский билет на шесть месяцев отбирают.

– Я не писатель! – Буркнул мальчик. – И вообще, я тебе серьёзные вещи говорю, а ты…

– А я издеваюсь над тобой, – снова докончила я. – Плохая я, да? Куда хуже Марека.

Никита мрачно поглядел на меня, демонстративно плюнул себе под ноги и выскочил из комнаты, громко хлопнув дверью.

Я хмыкнула – территория осталась за мной. Вот и говорите после этого, что я – не политик. Даже прославленный Бисмарк вряд ли бы смог завоевать два десятка квадратных метров за полторы минуты.

Вернувшись к себе в комнату, я принялась бродить из угла в угол, обдумывая план дальнейших действий.

Всё-таки что ни говори, но человеческая психика – очень гибкая вещь. Двенадцать часов назад для меня не было большей проблемы, чем встретить отца Мишутки и внятно объяснить, каким образом я оказалась его дочерью. Теперь, за одну ночь переместившись на другой конец галактики, я тут же с головой окунаюсь в школьные проблемы – и Мишутка с его родственничками теперь где-то на периферии сознания.

Ладно, хватит раздумывать, пора действовать. Во-первых – папа. Нужно узнать, где он, что с ним, и не нужна ли ему моя помощь.

Меня здорово нервировала детская одежда на Марековой кровати, поэтому у Никиты я надолго не задержалась. Кстати, уж не её ли испугался наш почтенный психолог? Я бы от такого подарка тоже потеряла бы самообладание, но только не до такой степени, чтобы бояться войти к себе в комнату. Тем более, Никита говорит, что Марек сам привёз её с собой…

Как же тут всё запутанно!

Оказавшись у себя в комнате, я начала собираться. Точнее – хотела начать, но поняла, что собирать мне особенно нечего. Взяла своё удостоверение – на сей раз правильное, именно моё, тут же вспомнила, что поддельное, на имя Кати Брагиной, осталось на Цитрее.

Да уж, сама того не желая, я создала всей семье дяди Альфреда множество проблем. Если Виктор Иванович официально начнёт мои розыски, а не сделать он этого не сможет, сначала ему нужно будет доказать, что там жила именно я, а не кто-нибудь ещё; потом домашние будут объяснять, каким образом я оказалась: и на Цитрее – в общем, и в этом доме – в частности, зачем я приехала и что именно я делала…

В общем, развлечений на пару месяцев им обеспечено. А если подтянется какая-нибудь земная служба безопасности, то и на подольше. Главное, когда всё это докатится до меня, вылавировать без потерь. Впрочем, времени ещё много, успею выбрать линию поведения, успею сообразить, что можно говорить, что – нельзя.

В дверь постучали.

– Кто там?

– Можно? – Послышался голос Никиты.

– Заходи.

Мальчик зашёл в комнату, прошествовав к креслу и тут же плюхнулся в него, вольготно закинув ногу на ногу.

– Что у тебя? – Спросила я.

– Я просто подумал, что если ты сейчас уедешь и снова пропадёшь на две недели, то мне будет гораздо спокойнее, если я буду знать, где ты была в первый раз.

– Скажу – не поверишь.

– Поверю, – успокоил меня Никита. – За то время, что тебя не было, тут столько всего произошло, что теперь я поверю во что угодно.

Мне очень-очень хотелось поделится с кем-нибудь своими приключениями, и начальник службы нашей безопасности был для этого идеальным персонажем. Меня останавливало только осознание того, что вряд ли он сможет прямо сейчас объяснить, что именно со мной произошло. А что нужно делать дальше – об этом и я сама знала: ехать домой и разбираться с тем, что у нас там творится, на месте.

– У моего папы серьёзные проблемы.

– У него других и не бывает. Или я не прав?

– В принципе, прав. Но на сей раз они ОЧЕНЬ серьёзные. Его заключили под стражу.

– За что?

– За финансовые махинации. Которых на самом деле не было.

– Это он так сказал?

– Это я так думаю.

– Ладно, поехала дальше.

– Папа успел предупредить меня и я успела улететь с Земли.

– Зачем? Что ты натворила?

– Ничего, – вздохнула я. – Совсем ничего. Просто папа сказал, чтобы я уехала – и я уехала.

– Своей головой думать нужно, а не папиной. Догоняют того, кто убегает. Не знаю, что там у него случилось, до сюда новости не доходят, но до тебя могут докопаться только из-за того, что ты начала прятаться. Невиновные так себя не ведут.

– Теперь я это понимаю.

– И кто тебя надоумил вернуться?

– Ты даже не представляешь, где мне пришлось побывать!

– Это не принципиально! – Отмахнулся Никита.

– На Цитрее.

– Это где?

– На другом конце галактики. Я туда пять дней летела.

– У твоего отца там знакомые?

– Мне так не показалось. Его там никто не знает. Точнее, о нём знают, но не больше того, что передают по визору.

– Зачем же он тебя туда послал?

– Не представляю.

– Странно.

– А самое загадочное, что вчера вечером я заснула там, а сегодня проснулась уже тут. А все мои вещи остались на Цитрее.

Никита некоторое время переваривал услышанное.

– Ты ничего не путаешь?

– Мне бы очень хотелось что-нибудь напутать…, – я не договорила и безнадёжно махнула рукой. И так всё было понятно.

– Не понимаю, зачем она меня с Цитреи сюда вернула?

Никита не спросил, кто такая "она" – понял.

– А я не понимаю, зачем отец вообще отправил тебя туда… Кстати, – мальчик вскинулся, словно ему в голову пришла неожиданная мысль, – ты уверена, что это был именно он?

– Уверена. У нас с папой на подобные форс-мажорные обстоятельства есть некоторые тонкости. Я не могла его перепутать с кем-нибудь ещё.

– Он сам тебе звонил?

Я отрицательно покачала головой.

– Тогда что ты мне тут вообще мозги забиваешь!

– Это был человек от папы – я в этом уверена. Он назвал правильный пароль.

– Пароль! – Фыркнул Никита. – Дай мне час времени – и я все твои пароли разузнаю – было бы желание. Вот увидишь – твой отец не имеет никакого отношения к твоей поездке!

– Договорились. На что спорим?

– На моё доброе имя. Ты сейчас к нему?

– Да.

– Я с тобой.

У меня отнялся язык от такой наглости.

– Чего ты молчишь – собирайся!

– Ну и зачем ты мне там нужен? Без защитников обойдусь!

Говоря так, я кривила душой: протектор в лице Никиты мне очень даже не помешал бы.

– И не собираюсь. Как я понимаю, обстановка дома у тебя не самая спокойная, может быть тебя даже задержат для выяснения всех обстоятельств. А ребята – голодные. Белохвостиков рвёт и мечет. Если у тебя что-нибудь не сложится, я возьму деньги, зарядки для пищевиков – и привезу сюда.

– Там много всего, – предупредила я.

– Мелочи. Справлюсь. Или ты сама всё хочешь перебросить сюда?

Я помотала головой:

– Не, не хочу!

– Тогда собирайся. У меня дел немерено, а тут ещё ты…