А когда увидел ворота – две огромные каменные плиты, перегораживавшие дорогу, – я некоторое время не мог сдвинуться с места. Спас Михаил: он смело шагнул вперёд, высоко поднял деревянное распятие, которое постоянно носил с собой.

– Во имя Господа нашего, повелеваю – откройтесь!

Мы замерли в ожидании чуда. Ворота не открылись. Я был близок к отчаянью, когда с громким стоном умер один из раненных монахов. Исполинские створки раздвинулись на волосок, чуть-чуть, но так, что заметили все. Настоятель обрадовано повернулся к нам.

– Братья, мне открылось, как сломить сопротивление Ада! Смерть каждого из нас отворяет дорогу в Преисподнюю. Даже Зверь не может выстоять против силы чистых верой душ. Господь требует нас к себе в Рай, а смерть наших тел проложит путь оставшимся.

Внутри меня кольнуло нехорошее предчувствие, сердце заныло. Это было неправильно, ненормально. Разве мог Отец хотеть столь странной жертвы? Я посмотрел на Арама, но брат восхищённо слушал настоятеля и тихо качал головой в такт словам. Он верил, без всякого сомнения верил святому отцу, и пути, что потребовал от нас Бог. Я отбросил в сторону смятение и первым шагнул к Михаилу:

– Пусть Господь первым возьмёт меня.

Арам одобряюще улыбнулся и тоже сделал шаг вперёд. Но прежде чем святой отец ответил, кто-то из братьев уже воткнул в горло нож. На землю пролилась кровь. Ворота дрогнули и створки раздвинулись ещё больше. Михаил довольно кивнул, и обнял нас с Арамом за плечи.

– Братья, вы нужны мне в последней атаке. Пусть монахи отправляются в райские кущи, а вы должны ещё потерпеть и схватится со Зверем. Терпите, как терпел Христос.

– Да, святой отец, – мой брат склонился в низком поклоне.

Один за другим монахи падали на пол, убитые своими же руками. В ворота уже можно было пройти, правда, с трудом, но победа становилась ближе с каждым новым трупом. За преградой раздавалось рычание, срежет – Ад готовился к смерти. Виднелись далёкие огни – костры грешников.

Когда упал последний из монахов, дрожь пробежала по всему храму. Мне показалось, что огромный таран ударил в створки ворот. С потолка посыпались камни – древнее сооружение не выдерживало. Перед самой преградой ударила молния. Зигзаг света пропал, а на его месте возник воин на красном жеребце. За спиной висел гигантских размеров клинок. Из-за плеча торчала рукоять, рассчитанная на две ладони.

– Что это?.. – шёпот отца Михаила показался звучнее раската грома в весеннюю грозу. – Война?

Это имя обожгло, как калёный железный прут. Один из Четырёх Всадников Апокалипсиса.

«Но как? Неужели снята вторая Печать?»

Никто не успел сделать и шагу, как воин спрыгнул с коня, бросив животное навстречу оставшимся в живых братьям, а сам в мгновение ока оказался радом с нами. Арам встретил его выпад подставленным мечом, но лишь отлетел в сторону, сжимая в руках обломок освящённого клинка. Мой удар пропал, так и не достигнув цели. Противник двигался с поразительной быстротой. Он был уже в дальнем конце площадки. Взмахом двуручника отправил в Рай Гавриила – тот не успел даже вскрикнуть. Но как ни был быстр вестник Апокалипсиса, Михаил успел среагировать. Святой отец выхватил из-под платья меч и приготовился к схватке. Мы окружили замершего Всадника.

– За что?! – настоятель выплюнул слова в лицо Войне. – Ты на стороне Зверя?

В голове каждого из нас прозвучали слова: «не мир пришёл Я принести, но меч» [2] .

Я не выдержал первым – атаковал так, как если бы имел только один шанс. Клинок пролетел в считанных дюймах от тела Всадника. А он уже убивал моих братьев, сея за собой смерть. Мы бились так, как, наверное, сражались в своё время крестоносцы с превосходящим их по силам противником. Не знаю почему, но эта мысль меня не покидала. Может, потому, что я чувствовал приближение смерти, ворота всё ещё были закрыты, а Зверь жив. Так и те рыцари – отдавали жизни за то, чтобы увидеть гроб Господень даже тогда, когда всё уже было ясно.

– Нужно спасти отца Михаила! – голос Арама привёл меня в чувство. Действительно, только настоятель владел секретом, как победить Падшего.

Мой брат выскочил из круга, где шла битва. Отбросил бесполезные обломки меча и выхватил засапожный кинжал.

– Во славу Твою, Отец! – с этим криком он вскрыл себе горло. Кровь фонтаном оросила место схватки. Несколько капель упали на гранит ворот.

Всадник обернулся, жгучим взглядом посмотрел на преграду, что отделяла нас от Ада, и ускорил движения. Он завертелся волчком, уходя от выпадов, с каждым следующим ударом забирая ещё одну жизнь.

Я почувствовал, как отец Михаил глядит мне в спину. Да, я понял, что должен сделать. Для этого не нужно было быть гением, достаточно веровать в Бога, как веровали все братья. До того, как Всадник примется за меня, оставались считанные мгновения. Я подошёл к воротам вплотную, прислушался к доносящимся оттуда звукам: кто-то улюлюкал, каркал, стонал – мир сходил с ума, а это нужно было прекращать. Сбоку на поясе висел красивый стилет – подарок Гавриила. Я крепко схватился за рукоять и с размаху загнал лезвие в грудь. Сердце дрогнуло перед тем, как остановится навсегда. Ещё какое-то время я видел происходящее вокруг. Вестник Апокалипсиса зарубил последнего из святых братьев, повернулся к воротам, даже не смотрел на меня. А те рухнули вовнутрь, поднимая кучи вековой пыли. Сначала рванувшийся оттуда огонь ослепил меня, но потом, когда душа покинула тело, я мог, не мигая, смотреть, как из глубин Ада вырвалось существо, похожее на огромную обезьяну. Подпалённая во многих местах шерсть дымилась, но Зверь не чувствовал боли. Чёрные бездонные глаза ликовали – спустя много тысяч лет Падший вновь ступил на землю…

Отец Михаил упал перед ним на колени, на губах его застыла улыбка. Только теперь я заметил, что настоятель преобразился: рот растянуло, пальцы стали длиннее, а вместо ногтей появились огромные когти. Я успел ужаснуться тому, что мы сделали: пророчество сломано, и замысел Господа не осуществится. Наши руки уничтожили «Откровения», написанные века назад.

Страшная сила рванула и понесла душу туда, где ещё совсем недавно стояли ворота. Последнее, что я слышал, был крик Всадника, идущего в бесполезную атаку.

* * *

«Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!», войдёт в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного. Многие скажут Мне в тот день: Господи! Господи! Не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили? И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие». (Мф. 7:21–23)

Примечания

1

Пупочный холм, Пузатый холм, Пупочная гора (Гебекле-Тёпе). Это храмовый комплекс, расположенный в 15 километрах к северо-востоку от города Шанлыурфа, в 2,5 километрах от деревни Оренчик (Örencik) на юго-востоке Турции.

С 1994 г раскопки и исследования проводятся стамбульским отделением Немецкого археологического института (нем. Deutsche Archäologische Institut, DAI) в сотрудничестве с музеем Шанлыурфа (Şanlıurfa) под руководством Клауса Шмидта (англ. Klaus Schmidt).

По некоторым данным, были и есть сторонники мнения, что именно он – самый древний в мире мегалитический храм и является дорогой в Ад.

2

«Не думайте, что Я пришёл принести мир на землю; не мир пришёл Я принести, но меч» (Мф. 10:34).