– Хорошо, я попробую, – бодро сказал мальчик. – Например, я умею жонглировать и мог встать на голову. Это все в моем возрасте умеют. Я могу сделать пару кульбитов, быстро бегать и еще у меня хорошо получается изобразить мима.

Они находились во дворике перед двухэтажной постройкой с обвалившейся лепниной, где они выступали. Циркачи расположились перед микравтобусом, расписанный когда-то яркими, а сегодня выцветшими красками. «Семь глотков смеха» на поляне. Там и произошла демонстрация способностей Карла. Сперва он попал в замкнутое пространство, по всей вероятности, стеклянное, так как, перемещаясь, он постукивал и изображал трезвон, отзывающийся в голове. Затем он попал в густую массу и с трудом двигался через высокоплотную жидкость, изображая на лице невероятное смятение, отчего все клоуны должны были прийти в восторг. Однако они сидели грустными, как будто Карл показывал что-то ужасно глупое. Но причина была в другом. Самый смешливый постарался объяснить:

– Все хорошо, только есть одна маленькая штука. Мимы никому не нужны. У них нет ни имени, ни лица. Они как будто не существуют. И поэтому совсем не покупаются.

И Весельчак стал показывать этюды мима – «скалолаз» и «снимите с меня паука». Это было действительно смешно, и Карл не удержался. Взревел от смеха прямо. Однако он был один, кто так реагировал.

– Мы тоже ими когда-то были, – ответил Ворчун, – только нас даже не кормили за это. Им не нравилось то, что мы прятали лицо за белым гримом, но когда мы и от него отказались, то они придумали другую причину – зритель не хочет этого танца», ему нужен экшен. И теперь мы должны набивать себе шишки, чтобы…

– Ничего, – прервал его Главный, – я думаю, что мы обязательно придумаем для тебя что-то особенное. Что-то невероятно смешное и оригинальное. Чтобы все смялись так, что не успевали бы сделать вздох. На нашем самом лучшем представлении было немало жертв.

Карл представил, как в толпе один за другим валятся люди, прося о пощаде и стакан воды.

– Что это будет? – спросил он, едва сдерживая любопытство.

– Пока не знаю, – пожал плечами Два метра.

– Его нужно проверить, – воскликнул Завистник. – А что вы все на меня так смотрите? Мы все проходили проверку перед тем, как вступить в труппу бродячего театра «Семь глотков смеха».

– Он уже прошел, – говорил Смешливый, и даже Ворчун махал рукой.

– Ничего он не прошел, – отвечал на все это Завистник. – Он должен это сделать как все…

Они спорили и были готовы устроить гладиаторские бои, поставив на кон Карла. Мальчику это не нравилось.

– Подождите! – закричал он. – Я еще не дал согласие. То есть я согласился, но еще не знал условия. Про экшен, например. Вы что на сцене убиваете друг друга? И почему вас только пять, а в названии «семь…». Где остальные? Я так понимаю, с ними что-то случилось.

Все как один застыли. И даже Весельчак как-то притих.

– Какой прозорливый пацан, – отреагировал он.

– А я сразу говорил, что он только болтать умеет и показывать дешевого мима, – выдал Завистник и залез в машину, громко хлопнув дверью.

– Я хочу знать, – серьезно сказал Карл. – Иначе, иначе… я покидаю этот цирк.

– Ну, если тебе есть куда идти? – ответил Весельчак, который сейчас был похож скорее на Хмурого.

– Нет, – завертел головой мальчик. – Но разве я не должен знать все. Чем вы занимаетесь, в какой номер вы хотите меня включить. Со мной только что поступили не совсем честно – засунули в мешок, продержали там без еды ночь, день, и только пьяный похититель дышал мне в мешок, как будто кормил меня этим противным воздухом. А потом выставили на посмешище людям, которые еще на это билеты покупали. Разве сейчас я не имею право знать?

И Карл уткнулся в свои колени, только не заплакал. Ему просто не хотелось смотреть на этих «друзей», которые «выбрали» его среди всех «мешочных». Но Два метра присел на траву к нему поближе, приобнял, и произнес:

– Вот что. Нас пять, потому что двое из нас решили сменить профессию, оставшись в одном маленьком, но вполне удобном для их бухгалтерской жизни городом. Каждый из нас тоже мечтает, как и ты, найти город. Только мы не намерены перевоплощаться в продавцов хозтоваров или менеджером по продаже звезд на небе. Мы хотим найти город, где мы станем любимцами публики.

Карл некоторое время не хотел поднимать голову. Ему было немного стыдно, но когда оторвался от колен, то увидел, что все смотрят на него и даже Завистник прилип к окну.

– Я с вами, – пожал плечами мальчик. Ему пришлось повторить, так как все снова замерли, как будто не услышали его слов. – Я с вами, будьте уверены.

15

Они погрузились в машину и совершили свой первый общий круг по городу. Мальчику объяснили, что это нормально, когда в их труппе появляется новый человек и они совершают торжественный заезд по местности. Когда они миновали несколько улиц и площадь, город неожиданно закончился. Тогда они остановились у пиццерии, у самого выезда и решили устроить собрание, чтобы подсчитать средства и наметить планы.

– Хорошо, – сказал Два метра, – мы заработали достаточно, чтобы нормально ехать, есть и не спать на улице. У нас даже остается немного денег на еще одного члена нашей семьи. Его зовут… да, как тебя зовут? – спросил Главный. На что Карл не нашел ничего лучше, как пожать плечами. – Тогда нужно дать ему имя.

– А можно я пока останусь без имени? – скромно спросил мальчик.

– Артист без имени не может существовать, – недовольно произнес Грызун через открытое окно. – Это также важно, как носить голову. Ты что можешь ходить без головы? Вот бы посмотреть.

– Хорошо, – громко сказал мальчик, – только я не знаю, вы лучше сами придумайте мне.

И клоуны задумались. Они думали не долго, за это время мальчик забрался на крышу микроавтобуса, чтобы посмотреть по сторонам – откуда они уезжают и куда направляются. Про последнее мало что было понятно – впереди был лес, наверняка снова горы и только бы никакого водоема на пути. А город, что они оставляли, был прочувствован им всецело – здесь были такие же жители, как и в его родном городке. Они также не могут понять, что имена даются не потому что оно красивое, а потому что подходит человеку. Здесь корыстолюбивые артисты, да и школы не очень, так как если бы у Волшебника не возникло желание красть журналы, то и Карла тоже не возникало желание хотя бы один урок провести в такой школе.

– Дороти, – неожиданно произнес Весельчак. Мальчик вздрогнул и чуть не упал с кузова. Но Главный был рядом и его рост позволял потянуться в радиусе полутора метров, чтобы успеть спасти.

– Это женское имя, – сказал он. Но что самый маленький (по росту) юморист воскликнул даже с некой обидой в голосе:

– Она свела с ума своим смехом тысячу пятьсот тридцать семь человек. У нее бесконечный запас шуток. Это имя будет носить с достоинством любой человек, даже мужчина.

– Только не я, – возразил мальчик спускаясь сверху, уже без помощи Двух метров.

– Только не он, – согласился с этим Главный. – Пусть будет… пусть будет Ветерок.

– Может быть Молния? – предложил Завистник. – Или Грозовая туча. Пусть все самые громкие мена достанутся ему.

– Взрыв, – воскликнул Смешливый.

– Горностай, – выдал Ворчун.

– Мистер Мешок, – сказал Мистер Клетчатые брюки. И за ним, все как один, стали предполагать:

– Безымянный смехач.

– Животонадрывный.

– Шуткомет.

– Острый рот.

Но ни одно прозвище из названных не впечатлило мальчика. Он просто вертел головой и ждал, пока клоуны найдут подходящее.

– Пазуха смеха.

– Перевертыш.

– Яблочный джем.

– Повидло?

Да сколько же можно! Нет! Все это не то. Он не похож на джем – по крайне мере, он себя не чувствует им. Как и Острым ртом. Так и Шуткометом его невозможно назвать – не такой уж он и Смехач или… надрывный. Но клоуны продолжали:

– Бессонница.

– Королевский жезл.

– Повелитель острова смеха.