— Да понимаете… я ведь давно уже работаю, много чего повидал, но… Боюсь тут вы не поймете, если по-научному объяснять.

— Так вы не по-научному — покороче.

— А покороче: такое впечатление, что этот мальчик вообще не от мира сего!

— Как это — не от мира? — удивленно переспросил Михаил.

— А так! Он словно бы никогда на принимал антибиотики, и прививок ему никогда не делали, никаких… Ага, сейчас налево, за мной, вот по этой лестнице… Ну… смотрите, если есть на то такое желание.

Желание, конечно, было, особенно — у старой ищейки Ганзеева, а вот Мишу трясло… и не только от холода. Впрочем, можно было понять…

— Вот он…

Доктор откинул простыню с трупа…

Ратников сглотнул слюну — Артем! Уже успевший загореть, худенький, с растрепанными соломенными волосами… Кукла! Теперь — просто восковая кукла. И выражение лица такое… не сразу и узнаешь.

— Вот и одежда его…

Михаил скосил глаза, повторил металлическим голосом:

— Да… это его одежда…

— И еще можно кое о чем спросить? — патологоанатом все не унимался. — Вот, под мышкой, слева, интересная вещь… все никак не могу понять — то ли шрам… то ли родинка, а вообще — сильно на клеймо похоже. Смотрите!

Врач поднял левую руку мальчика… и Ратников вздрогнул, увидев под мышкой… да нет, не похоже это было на родинку… на шрам — да. Давний, затянувшийся… или даже — клеймо, каким метят скот. У Артема ничего подобного не было!!!

— Ну-ка, ну-ка… — Михаил наклонился ниже, осматривая труп уже куда более внимательно, придирчиво даже, разве что уже только не нюхал…

И много чего нашел! Вот этой небольшой родинки за левым ухом — не было, и той… и того пятнышка… да и вообще…

Господи-и-и-и!!!

— Слушайте-ка! А это ведь и не Артем вовсе!

Глава 3

Лето. Побережье Азовского моря

КЛЕЙМО

— Как не Артем? — участковый с доктором удивленно переглянулись. — То есть вы хотите сказать — это не ваш сын?

— Не мой! — твердо заявил Михаил.

— А тогда — кто же?

— Ну, это уж у вас надо спросить… — Ратников ощущал сейчас радость, смешанную с острой тревогой, — а куда же тогда Артем-то делся?!

Вот тот же вопрос и задал сейчас участковый, причем довольно растерянно, словно бы спрашивал у самого себя:

— А где же тогда ваш сын?

— Не знаю! — жестко отозвался Михаил. — И признаться, это меня очень и очень волнует!

— Но… одежда, вы ж только что сказали — ваша!

— Одежда — точно Артема, и майку эту, и шорты я в своем магазине брал.

— Может, просто похожи?

— Да нет, — Ратников присмотрелся внимательней. — Вот здесь, видите — шов распоролся, Маша — жена — зашивала.

— Действительно, зашито… Господи! Ну, дела! И что теперь делать?

— А ничего не делать, капитан, — командным тоном заявил Василий. — Объявляйте по вновь открывшимся обстоятельствам розыск. Кстати… — Он живенько вытащил из кармана ксиву. — Я, между прочим, ваш коллега, если уж на то пошло.

— Да, товарищ подполковник, — капитан подтянулся. — Все сделаем, вы не сомневайтесь. Ясно — теперь искать надо. Послушайте… — участковый посмотрел на Мишу. — А может, это и не ваш сынок в лагерь приезжал?

— Да как же не мой? — Ратников усмехнулся. — Коли я сам его на поезд сажал, вместе со всеми? Не могли же его подменить? Да и к чему?

— Всяко бывает…

— Капитан прав, — одобрительно кивнул Ганзеев. — Сейчас ни одну версию со счетов сбрасывать нельзя, даже самую дикую. Что ж, докладывайте руководству, Иван Кузьмич, пусть объявляют парнишку в розыск, в райотдел мы с вами поедем, дадим показания.

— Да… да-да! — участковый сдвинул на затылок фуражку. — Так и поступим. А тут пока — все…

— Да как это все? — кивая на труп, обиженно возразил доктор. — А с этим-то что делать?

Василий устало отмахнулся:

— Да что обычно. Участковый оформит.

Из райотдела милиции приятели вышли изрядно вспотевшими, и не только потому, что был уже полдень. Сотрудницы местного отделения по делам несовершеннолетних — а именно их и бросили, так сказать, на прорыв — надо отдать им должное, отнеслись к новому делу неформально, опрашивали дотошно, до самой последней мелочи.

— Эх, гарны дивчины! — купив в киоске водички, с восторгом промолвил Веселый Ганс. — Особенно — та, с косой — Оксана.

— С косой, по-моему, Настя, а Оксана — майор, — уточнил Ратников.

— Не, майор — Надя. Надежда Петровна. Тоже гарная дивчина. Да все они тут… Хотя, конечно, жаль, что опер по розыску в отпуск уехал. Ну, надо же, нашли время для отпусков — летом! В самое горячее время.

— Да ну? — покосившись на друга, Михаил хмыкнул. — А ты-то сам когда обычно отпуск берешь?

— Когда начальство дает — в ноябре-декабре обычно. Или в марте. Ну, понимаешь, разные там дела… выговоры…

— То-то ты ко мне почти каждое лето ездишь!

— Так то не простой отпуск, а дополнительный, по выслуге мне положенный.

— Гляди-ка — по выслуге! Старичок ты наш.

— Да уж, стаж имею. — Ганзеев горделиво расправил плечи и рассмеялся. — Что-то долго наш водила заправляется.

— Видать, полный бак берет. Ты ж сам сказал — в Токмак ехать.

— Да, Миха, в Токмак. Там же те пацаны… — Василий тут же принял самый серьезный вид. — Понимаешь, тут надо ковать, пока горячо — а для начала выяснить, точно ли в лагере Артемка твой был… или, может, кто другой?

— Да я ж ему звонил недавно!

— Все равно, надо проверить. И вот одежда эта… точно — твоя, ну, в смысле — Темы?

— Да его, его, точно!

— Тогда как она на том пацане оказалась? Что молчишь? Не знаешь? Вот и я не знаю. А хорошо бы узнать. Ладно, прокатимся, а потом — обратно лагерь. Там надо копать — надеюсь, Матвеевна нас не прогонит.

— Да не должна бы… А вообще, я ее телефон записал, сейчас позвоню… обрадую. Или, думаешь — рано?

Опер пожал плечами:

— Да нет, звони. Вон, кстати, и «Газелька» наша…

Пока приехали в Токмак, пока отыскали нужный дом на улице Володарского, времени прошло немало. Миша даже несколько сконфузился — как-то неудобно было так напрягать водителя, а Ганзеев — хоть бы хны, как так и надо. Ухмыльнулся, пригладил волосы, позвонил в ворота.

— Да-да? — отозвалась возившаяся в саду миловидная блондинка лет тридцати пяти. — Вы к кому?

— Аникеевы здесь проживают? — Василий еще загодя приготовил удостоверение.

— А-а-а, — сразу же насторожилась женщина. — Так вы из милиции. Насчет того утонувшего мальчика… Но Руслан и Вовик уже все рассказали! Нельзя же снова травмировать детей, они до сих пор в себя прийти не могут.

— Так помогите им, — улыбнулся опер. — Артем-то не утонул.

— Как?! Что вы говорите?

— Вернее, тот мальчик, что утонул, — вовсе не Артем, — счел необходимым уточнить Миша.

— А кто же он? — блондинка очумело хлопала глазами. — И кто тогда утонул?

— Вот и мы это хотим выяснить.

— Вы думаете, что дети…

— Поймите, гражданочка — может быть, хоть что-то…

— Хорошо, — женщина наконец махнула рукой и улыбнулась. — Проходите вон туда, в беседку, а ребят я сейчас позову.

— Неплохой домик, — Ганзеев кивнул на кирпичный особнячок с красной крышей и аккуратными зелеными ставнями. — Живут же люди: у некоторых — особняки, у других, — он покосился на Ратникова, — усадьбы целые. А тут всю-то жизнь — в коммуналке на Ваське!

— Зато у тебя там весело!

— Да уж, куда веселее. О! Глянь-ко, свидетелей наших ведут.

Оба паренька — и темноволосый Руслан, и тот, что посветлее, Вовик, выглядели как-то не очень. То ли осунулись, то ли… Впрочем, смотрели вполне даже заинтересованно.