— Да, не пришел доктор, — шагая рядом, улыбнулся старик. — А я уже для него Гая Ломбардо припас. Хорошая пластиночка, «Одеон» — фирма.

— Гая Ломбардо, может, и я бы взял… Не сейчас, позже.

— А позже не будет, молодой человек. — Думаю, доктор у меня эту вещь сегодня вечером купит.

— Вечером?! — Ратников насторожился.

— Ну да, он мальчишку прислал, передать, что днем не сможет. Но очень хотел бы…

— А-а-а, так он к вам в гости зайдет!

— Не совсем так. Мы с ним в скверике, за клубом встретимся, часиков в восемь.

— Часиков в восемь, в сквере… — шепотом повторил Ратников.

— Ну вот мы и пришли уже. Заходите, молодой человек. Корзинку сюда вон, на скамейку, поставьте. У вас, смотрю — тоже черешня? Что-то вы мало взяли. Давайте, я вам еще насыплю.

— Что вы, что вы…

— Нет-нет, берите, у меня ее множество. Да здесь и не продашь никому.

Михаил отправился к клубу прямо так, с корзинкой. Выражаясь военным языком, нужно было провести рекогносцировку — посмотреть, что там, да и как?

Ярко светило солнышко. Аккуратно подстриженные акации почему-то пахли сиренью. Или это просто так казалось? Ратников улыбнулся, глядя на бегающих по аллеям детишек, судя по всему сейчас совсем скоро начинался какой-то детский сеанс.

Молодой человек посмотрел на афиши:

Прохаживаясь, Михаил внимательно осматривал сквер. Вот — очень удобная для встречи скамеечка, как раз под фонарем… и вот. И — рядом, напротив клумбы. Спрятаться заранее вот здесь, в кусточках, выбрать удобный момент… лучше всего, когда доктор распрощается со стариком да пойдет… Он же может и не один явиться. Хотя с чего ему волноваться-то? И, скорее всего, приедет на машине. Черт… надо было узнать, есть ли у профилактория машина? Должна бы быть… раз уж целый корабль имеется, пусть даже и простой мотобот.

Если Лаатс на машине явится… тогда ему во-он по той аллейке идти. Там его и перехватить. А это что за будка? Трансформаторная? Ну да — вон провода-то.

Явившись наконец домой, Ратников наскоро перекусил и занялся забором. Он уже прибил один пролет и приступал ко второму, когда во двор ворвался Артем. Странно взволнованный, бледный.

— Дядь Миша, я ее видел! Она на «Эспаньолу» заходила, прямо по пирсу шла… мы как раз купались. Нос к носу встретились!

— Эй, эй… Ты о ком говоришь-то?

— Как о ком? Конечно же об Алие! Ну та медсестра — помнишь.

Ратников сжал губы. Еще бы не помнить! Значит, она уже здесь… И что будет делать? Охотиться на него, Михаила. Искать по всему поселку — дело гиблое, значит, будут ловить на живца. На живца…

— Артем, а ты, случайно, не обознался?

— Да нет! — мальчишка сверкнул глазами. — Говорю же — вот, как тебя сейчас, видел. Нос к носу.

— А она тебе не могла узнать?

— Думаю, вряд ли. Я ж сейчас как панк — стриженый. И Маша-то не сразу узнает, тем более — медсестра. Да, если б узнала — как-нибудь среагировала бы. А так… как шла себе, так и шла.

— А куда шла-то?

— Говорю же — на «Эспаньолу». А потом обратно — по пирсу.

— И как давно это было?

— Да с полчаса назад.

— А как она одета была?

— Ну… как… обычно — в платье — голубое такое, в горошек, а сверху — бежевый пиджак — в такую-то жару! Да, еще шляпа с цветком. И туфли.

— Та-ак… значит, уже успела переодеться, прийти в себя… Ожога на щеке ее не заметил?

— Да нет вроде… Я ведь особо и не всматривался — просто узнал и…

— Правильно поступил. Правильно.

— Дядь Миш, а она откуда здесь взялась-то? Это мы через нее должны домой попасть?

— Ну, примерно так, — молодой человек задумчиво покусал губы. — Потом расскажу подробней. Слышь, Темыч, ты сегодня вечером гулять не ходи… а, впрочем — она же тебя не узнала… Ладно… чего стоишь? Подай-ка вон, штакетник.

Приколачивая рейки, Ратников лихорадочно думал. Если принять как данное, что Алия — здесь (а почему ей здесь не быть, уж пора бы!), то явно, что появилась она… либо еще вчера, либо сегодня ночью, в крайнем случае — утром. Приодеться успела, отдохнуть малость… А доктор Лаатс на рынок не пришел. Хотя он каждый четверг ходит, а сегодня вот… Как это — меломан и наступил на горло собственной песне? Для этого нужна веская причина… и такая причина появилась — Алия. Конечно же медсестра все своему хозяину рассказала, о Ратникове — в первую очередь. И доктор принял меры… а какие? Какие бы он, Михаил, принял меры? Сразу бы от опасного человечка избавился или сначала с ним потолковал? Ну, конечно — потолковал. Наехал бы, выяснил — что известно? Черт… тогда они и Артемку будут искать. А Михаила постараются взять сейчас, вечером, в сквере, на живца — доктора. Хитро придумали. Впрочем, а не легче ли было захватить Тему? Уж тогда Ратников все, что им надо, сделал бы. Не легче! Они ведь не знают, где искать. Как Михаила выманить — придумали, а как мальчишку — поди, попробуй. Да и двенадцатилетний пацан один, без взрослого, долго не протянет, тем более — здесь.

Если все так, то Лаатс в сквер не один явится. И что? В любом случае, может заварушка случиться. Как-то не продумано все у них. С другой стороны — они ж там не шпионы, умения да опыта действий в таких ситуациях нет. Что придумали, то и придумали — торопятся, гниды. Да, да — торопятся. А почему? Наверняка «груз» нужно срочно отправить. Вот и опасаются возможных осложнений.

Будка таксофона находилась на углу, у здания колхозной конторы. Ратников даже не стал изменять голос. К чему? Просто позвонил:

— Участковый уполномоченный? Хочу, дорогой товарищ, сообщить, что сегодня, около восьми часов, в сквере у клуба произойдет массовая драка. Откуда сведения? Сорока на хвосте принесла. Я сообщил, а вы уж действуйте, на то вы и власть.

Поспешно повесив трубку, Михаил зашагал к скверу, чувствуя, как оттягивает карман пиджака тяжелый ТТ. Да уж, пришлось надеть пиджак, не с корзинкой же по поселку шляться? Пусть и неказистый пиджачок, да и тесноват, но уж какой у тетки нашелся, дареному коню в зубы не смотрят.

Было часов семь, когда Ратников, улучив момент, удобно расположился на крыше трансформаторной будки. Оттуда и наблюдал за скамейками, готовый к любым осложнениям — видно все было отлично!

Вот окончился пятичасовой сеанс, через заднюю дверь выплеснулись в сквер зрители… А следом за ними — и трое милиционеров в форме, среди них — участковый Андрей. Заложив руки за спину, представители власти принялись ходить по полупустым аллеям, внимательно присматриваясь к стайкам молодежи.

Ближе к восьми часам — началу следующего сеанса — сквер вновь оказался пустым. Милиционеры с явным облегчением уселись на скамейку за клумбой, а сразу же рядом с ними на такой же скамеечке примостился и торговец пластинками. Искоса посматривая на милицию, старик ерзал, нервничал — еще бы: вдруг да те специально сидят? Возьмут сейчас с поличным, прихватят за спекуляцию!

Впрочем, старичина скоро успокоился — представители власти не обращали на него никакого внимания. Сидели себе и сидели, о чем-то весело болтая и смеясь. А что им еще оставалось делать, когда никакой молодежи и близко не было? Потом участковый вообще ушел — наверное, в клуб, присмотреться.

Быстро темнело. Зажглись фонари. К клубу подъехала машина. Миша на крыше напрягся…

Ну, вот он — Отто Лаатс! Собственной персоной. Все такой же подвижный, с длинным моложавым лицом. В изысканном светло-сером костюме-тройке и широкополой шляпе. Такой же, как и тогда, даже помолодел… А ведь тогда, в тридцать восьмом, ему уже было около пятидесяти.

Ишь ты — один явился!

— Здравствуйте, доктор! — заметив клиента, проворно вскочил со скамейки старик.

Лаатс развел руки:

— Добрый вечер, уважаемый Аристарх Семенович. Ничего, что я вас сюда вытащил? Не смог днем, извините — дела. Ну-ка, ну-ка, что там у вас, посмотрим? Присядем… вот хоть на ту лавочку.