Вскоре перестрелка становится более оживленной со стороны Сокольница и Тельница. Адъютант сообщает мне, что враг вышел туда и атакует. Это было как раз то, чего я ждал. Я даю сигнал; тотчас Мюрат, Ланн, Бернадотт, Сульт бросаются в галоп; я также поднимаюсь в седло, чтобы перебраться к центру. Проезжая перед войсками, я снова их подбадриваю, говоря: «Враг только что непредусмотрительно отдался под ваши удары. Кончайте кампанию разгромом». Крики «Да здравствует император!» говорят о том, что меня поняли, и становятся настоящим сигналом к атаке. Перед тем как рассказать о ней, посмотрим, что происходило в армии союзников.
Если верить диспозиции, планируемой Вееротером, их намерением было действовать, тактически по тому же плану, который они намеревались осуществить стратегическими маневрами, то есть произвести усиленный удар левым флангом, чтобы захватить мой правый, отрезать дорогу на Вену и отбросить меня, уже разбитого, на Брюнн. Хорошо, что мое направление не было связано с этой дорогой и что я бы предпочел, как уже говорил, Богемскую. Несомненно тем не менее, что этот план был исключительно в пользу союзников, но для того, чтобы он удался, не следовало изолировать атакующий левый фланг. Требовалось, во-первых, чтобы центр и правый фланг следовали за ним в том же направлении. Вермейер же, как и в Риволи, действовал по двум направлениям. Если у него и не было такого проекта, его маневры производили такое впечатление.
Левый фланг под командованием Буксгевдена, составленный из авангарда Кинмайера и трех русских дивизионов Дохтурова, Ланжерона и Пшибышевского, насчитывал тридцать тысяч человек. Он должен был направиться тремя колоннами с высот Працена через Ауезд на Тельниц и Сокольниц, пересечь ручей, образующий по левую сторону два озерца, и ударить на Турас.
Четвертая колонна под командованием Коловрата, маршируя с командным постом, формировала центр. Она должна была двигаться через Працен к Кобельницу несколько сзади третьей; она состояла из двенадцати русских батальонов под командой Милорадовича и пятнадцати австрийских батальонов новобранцев.
Пятая, сформированная из восьмидесяти эскадронов с князем Лихтенштейном во главе, должна была оставить центр и поддержать правый фланг, двигаясь в сторону Брюннского шоссе.
Шестая, крайняя справа, составлявшая авангард Багратиона, насчитывавшая двенадцать батальонов, сорок эскадронов, предназначалась для атаки по большой Брюннской дороге вершин Сантон и Бозениц.
Седьмая гвардейская под командой великого князя Константина составляла резерв правого крыла на Брюннском шоссе.
Ясно видно, что противник хотел охватить мой правый фланг, предполагая, что он у Мельница, тогда как моя армия была сконцентрирована между Шлапаницем и Брюннской дорогой и была готова к любым неожиданностям.
По этой диспозиции Буксгевден, уже зашедший дальше остальной армии, оторвался еще больше от других колонн. Кроме того, кавалерия Лихтенштейна отошла от центра вправо, и, таким образом, вершины Працена, ключ всего поля битвы, оказались пустыми.
В ту минуту, когда я подал сигнал, все мои колонны пришли в движение. Бернадотт проник через укрепления и направился на Блашовиц, поддержанный слева Мюратом. Ланн марширует в том же направлении по обеим сторонам Брюннского шоссе. Моя гвардия и мои резервы следуют на некотором расстоянии за частями Бернадотта, готовые ударить в центр, если враг захочет перенести туда свои силы.
Сульт молнией срывается из балок Кобельница и Пунтовица во главе дивизионов Сент-Илер и Вандам, поддержанных бригадой Левассера. Две другие бригады дивизиона Леграна оставлены в тылу, чтобы укрыть, а затем и оборонять заграждения Тельницы и Сокольница от Буксгевдена, а так как было ясно, что он их возьмет, маршал Даву получает приказ отправиться из Рейжерна с дивизионом Фриан и драгунами генерала Бурсье, чтобы сдержать натиск русских колонн до того момента, когда нам удобно будет атаковать их более серьезно.
Как только Сульт взобрался на вершину Працена, он неожиданно бросился на колонну Коловрата, маршировавшего по центру и считавшего себя защищенным предыдущей колонной, а потому двигавшейся в походном порядке подразделениями; император Александр, Кутузов и его главный штаб были с ними. Все, что происходит неожиданного на командном пункте, удивляет и рассредоточивает. Милорадович, марширующий во главе, едва находит время ввести в бой батальоны по мере их формирования. Их тут же опрокидывают. Австрийцы, следующие за ним, разделяют его участь. Император Александр сам принимается за дело и показывает завидное хладнокровие, стараясь воссоединить свои войска, но благодаря смехотворной диспозиции Вееротера у него под рукой не оказывается ни одного резервного батальона. Части союзников задвинуты в Гостирадеку. Бригада Каминского из третьей колонны, захваченная на моем правом фланге, все же присоединяется к частям Кутузова, чтобы на минуту поправить дела; тем не менее эта помощь не помогла им удержаться под натиском Сент-Илера, Вандама и Левассера. Линия Коловрата, под угрозой быть сброшенной в болотистую долину Бирнбауна, повернута на Вишау, как и предполагалось в диспозиции. Вся артиллерия этой колонны, завязшая в полузамерзшей глине, оставлена нам, и инфантерия, лишенная пушек и кавалерии, уже ничего не в силах предпринять против торжествующего Сульта. В момент, когда наносился этот решающий удар, две правые колонны Буксгевдена сошлись, скопились вокруг Сокольница и вышли оттуда, несмотря на усилия дивизиона Леграна. Сам Буксгевден вышел из Тельница: сопротивление всего лишь четырех батальонов не могло остановить его.
В это мгновение Даву прибывает из Рейжерна, и дивизион Фриан снова отгоняет к Тельнице авангарды противника. Так как сражение принимало более серьезный оборот у Сокольница, Даву оставляет под Тельницем только драгунов Бурсье и поднимается по ручью к Сокольницу с дивизионом Фриан. Одна из самых жарких схваток завязывается в этом пункте. Сокольниц, захваченный, отданный, остается на какое-то время у русских. Ланжерон и Пшибышевский выходят даже к высотам Марксдорфа. Наши войска атакуют их фланги, и с успехом. Эта борьба, достаточно кровавая, всего лишь эпизод. Пока нужно сдержать врага, не обращая его в бегство. Ничего страшного не будет даже в том случае, если враг продвинется вперед.
Когда дела разворачивались столь успешно на правом фланге, мы добились не меньших результатов в центре и слева. Здесь с великим князем Константином и русской гвардией произошло то же, что с командным пунктом и четвертой колонной. Они были в резерве, а первыми оказались в бою.
Багратион шел направо в Дварошене, чтобы обойти и атаковать позицию Сантона. Кавалерия Лихтенштейна, отозванная для помощи центру, пересекалась по дороге с другими колоннами таким образом, что великий князь и его гвардейцы, прибыв к Круху перед ним, оказались на переднем крае в момент, когда Бернадотт наступал на Блашовиц и Ланн — по двум сторонам Брюннского шоссе. Тотчас завязалась ожесточенная борьба.
Придя наконец после длительной прогулки на правый фланг гвардейцев, князь Лихтенштейн начал выстраивать свои части, но в это время уланы русской гвардии, увлеченные несвоевременной удалью, бросились между дивизионами Бернадотта и Ланна, чтобы настигнуть легкую кавалерию Келлермана. Она согнулась перед ними, но, жертвы собственной лихости, они были настигнуты резервами Мюрата, скомканы и брошены под огонь двух линий нашей инфантерии, тут же уложившей на землю половину.
Однако наш успех со стороны Працена заставил Кутузова вызвать Лихтенштейна на помощь своему центру. Этот князь, атакованный одновременно справа и слева, не знал, кого слушать и куда послать первую помощь. Он поспешил отправить четыре полка кавалерии, пришедшие для того, чтобы стать свидетелями разгрома Коловрата. Генерал Уваров явился с тридцатью эскадронами между Багратионом и великим князем; остальная кавалерия встала слева.
Со своей стороны великий князь, видя, как колонны французской инфантерии входят в Блашовиц и выходят оттуда, решил спуститься с высот, уступая им половину дороги. Это движение казалось ему необходимым и для собственной безопасности, и для того, чтобы освободить центр, начинавший вызывать волнение.