Ильзе вдруг вытянулась и стала высокой, как дерево, она нетерпеливо расхаживала по стене с горящими глазами и растрепанными волосами. Везин почувствовал, что тоже меняется. Она быстро натирала его лицо и шею жгучей мазью, которая воспламеняла кровь магическим огнем, обладающим способностью испепелять все истинно благое.

Снизу, из самой гущи лесов, донесся дикий рев, и, услышав его, Ильзе заплясала по стене, объятая неистовой демонической радостью.

— Прибыл сам Сатана! — взвизгнула она, пытаясь подтолкнуть Везина к самому краю стены. — Прибыл Сатана. Нас призывает тайный обет. Следуй же за мной, мой дорогой отступник, мы будем почитать Зло и танцевать, пока не зайдет луна и весь окружающий мир не забудется.

Чтобы спастись от ужасного падения в пропасть, Везин изо всех сил старался высвободиться из ее объятий, ибо чувствовал, что страсть вот-вот одолеет его. Он громко вопил, выкрикивая что-то нечленораздельное. Это прорывались старые инстинкты, обретали голос старые привычки; и хотя ему чудилось, будто он выкрикивает какую-то абракадабру, на самом деле с его губ срывались вполне понятные слова. То был древний зов. И этот зов был услышан. И на него ответили.

В полах его куртки засвистел ветер, в воздухе замелькали темные тени, взмывающие ввысь из долины. В ушах болезненно отдавались приближающиеся хриплые вопли. Порывы ветра все усиливались, но Ильзе крепко обвивала его шею своими длинными мерцающими руками. Они были уже не одни — их окружали десятки темных теней. Его душил резкий запах их умащенных тел, воскрешая безумные воспоминания о шабаше, о танце ведьм и колдунов, возносящих дань почитания воплощенному Мировому Злу.

— Натрись и следуй за нами! Следуй за нами! — кричали они диким хором. — Прими участие в бессмертном танце! Насладись ужасной фантазией Зла!

Еще миг — и он уступил бы их настояниям, ибо почти потерял всякую волю, захлестнутый потоком страстных воспоминаний. Но тут случилось одно из тех мелких происшествий, которые подчас имеют важные последствия: он зацепился ногой за камень и с грохотом упал вниз, на землю. Но не в зияющую пропасть, а в сторону домов, в сторону пыльной мощеной площадки.

Тени тут же слетелись к нему, как мухи на кусок пирога, но на несколько секунд он был свободен от них, и в этот короткий миг свободы его озарила спасительная мысль. Лежа на земле, он увидел, как они сидят на стене, точно коты на крыше, темные и бесформенные, с горящими, словно раскаленные угли, глазами, и вдруг вспомнил о том ужасе, какой вызвало у Ильзе зрелище огня.

С быстротой молнии он выхватил из кармана спички и поджег груду сухих листьев под стеной.

Листья тут же вспыхнули — взметая ввысь свои языки, огонь стал быстро распространяться вдоль стены; с жалобными воплями и визгом тени устремились в самое сердце заколдованной долины. Везин следил за ними, задыхаясь, глубоко потрясенный.

— Ильзе, — слабо позвал он. — Ильзе!..

При мысли о том, что она улетела на великий танец одна, без него, и он никогда уже не изведает запретного наслаждения, душа его мучительно заныла. Охваченный смятением и беспокойством, он в то же время испытывал сильное облегчение и даже не понимал, что кричит, хотя и продолжал кричать, терзаемый яростной бурей противоречивых чувств.

Огонь под стеной погас; луна, после временного затмения, вновь сияла ясно и спокойно. Везин бросил последний нерешительный взгляд на полуразрушенную крепостную стену и, преодолевая мучительное искушение взглянуть на простершуюся внизу долину, где все еще теснились и летали темные тени, повернулся и медленно побрел в свою гостиницу.

Громкие вопли и завывания, которые порывы ветра приносили из дальнего леса, становились все слабее и слабее, а оказавшись среди домов, он и вовсе перестал их различать.

VI

— Вы, вероятно, не ожидали, что мой рассказ оборвется так внезапно и что у него будет такое мирное окончание, — сказал покрасневший Артур Везин, робко глядя на доктора Сайленса, сидевшего с записной книжкой в руках. — Но дело в том… в том, что с этого момента я потерял память. И очень смутно помню, как добрался домой и что делал. По всей вероятности, я так и не возвратился в гостиницу. Помню только, как брел под луной по длинной белой дороге, мимо лесов и деревень, тихих и покинутых, а когда забрезжил рассвет, увидел башни другого города и вскоре добрался до вокзала. Помню, как останавливался по пути и смотрел на холмы, за которыми располагался тот городок, удивительно похожий на огромного кота: две главные улицы казались передними лапами, а полуразрушенные башни напоминали порванные уши. Эта картина с необыкновенной живостью сохранилась в моей памяти вплоть до нынешнего дня. Шагая по пыльной дороге, я вдруг вспомнил, что не уплатил по счету, однако тут же решил, что оставленного мной небольшого багажа более чем достаточно, чтобы погасить задолженность. Что до всего остального, то помню, как пил чай с булочкой на окраине какого-то города, потом вышел к вокзалу и в тот же день сел на поезд. Вечером я был уже в Лондоне.

— И сколько, по вашим предположениям, времени вы провели в том маленьком кошачьем городке?

Везин несмело поднял глаза.

— Об этом я как раз и хотел сказать, — пробормотал он. — По прибытии в Лондон я понял, что ошибся в подсчете времени на целую неделю. Я был уверен, что провел в том городке больше недели, однако, как выяснилось, приехал я туда не пятнадцатого сентября, а десятого…

— Итак, на самом деле вы провели в той гостинице всего ночь или две?

Везин завозил ногами по коврику — он явно колебался.

— Каким-то образом я сумел выиграть время, — выговорил он наконец, — сам не знаю как. Но в моем распоряжении была целая неделя. Ума не приложу, как это получилось. Могу только констатировать факт.

— Все это произошло с вами в прошлом году и с тех пор вы никогда больше не были в том городке?

— Нет, и думаю, что никогда больше не захочу туда поехать.

— А скажите, — спросил доктор Сайленс, увидев, что маленькому человечку больше нечего добавить, — не приходилось ли вам читать что-нибудь о средневековых колдовских обрядах? Быть может, вы интересовались этой темой?

— Никогда! — решительно отрезал Везин. — Я даже не задумывался о подобных вещах…

— А не интересовались ли вы проблемой перевоплощения?

— До этого моего приключения нет, но с тех пор я кое-что прочитал…

Было заметно, что этот человек хочет облегчить душу каким-то признанием, но никак не решается это сделать. И только после того, как доктор со свойственной ему тактичностью и участием задал несколько наводящих вопросов, он, запинаясь, промямлил, что хотел бы показать отметины, оставленные у него на шее руками девушки, умащенными таинственным зельем.

После долгих колебаний он наконец отстегнул воротник и приспустил рубашку: от плеча к позвоночнику тянулась бледная красноватая полоса. Подобная же отметина, только менее отчетливая и проходящая чуть выше, виднелась и с другой стороны.

— Это следы ее объятий… Там, на крепостной степе… — прошептал он, а в его глазах то вспыхивал, то гас странный свет.

Прошло несколько недель, прежде чем мне удалось снова увидеть Джона Сайленса — я зашел к нему, чтобы получить консультацию по поводу одного весьма необычного случая, который попал в поле моего зрения. Получив интересующие меня сведения, я завел разговор об Артуре Везине. За это время один из секретарей доктора выяснил, что предки Везина в течение нескольких веков жили в том самом тихом городке, куда судьбе было угодно забросить их далекого потомка. Двух женщин из их рода обвинили в колдовстве и сожгли на костре как ведьм. Кстати, гостиница, в которой останавливался Везин, была построена около 1700 года, как раз на месте, где совершалось это страшное аутодафе. В те давние времена в этот маленький городок был настоящей Меккой для ведьм и колдунов, которых инквизиция десятками отправляла на костер.

— Странно, — продолжал доктор, — что Везин не имел об этом никакого понятия, впрочем, рассказы о подобных событиях вряд ли заслуживают того, чтобы передаваться из поколения в поколение. Думаю, мой пациент по-прежнему пребывает в неведении. Его рассказ — это, по сути, воспоминания о прошлой жизни, порожденные, по всей видимости, прямым контактом с еще достаточно опасными силами, сохранившимися в этом месте; более того, по исключительно редкой случайности Везина угораздило столкнуться с душами тех самых двух ведьм, которые состояли с ним в кровном родстве и два века назад были преданы огню. Судя по всему, мать и дочь, столь сильно поразившие воображение нашего пациента, связывает с ним какая-то давняя и мрачная история, действующими лицами которой они являлись.