Крик сердца
Перевод В. Левика
Нет, в безверье толку мало:
Если бога вдруг не стало,
Где ж проклятья мы возьмем, —
Разрази вас божий гром!
Без молитвы жить несложно,
Без проклятий — невозможно!
Как тогда нам быть с врагом,
Разрази вас божий гром!
Не любви, а злобе, братья,
Нужен бог, нужны проклятья.
Или все пойдет вверх дном,
Разрази вас божий гром!
Добрый совет
Перевод В. Левика
Всегда их подлинную кличку
Давай, мой друг, героям басен.
Сробеешь — результат ужасен!
С твоим ослом пойдет на смычку
Десяток серых дурней, воя:
«Мои ведь уши у героя!
А этот визг и рев с надсадой
Моею отдает руладой:
Осел я! Хоть не назван я,
Меня узнают все друзья,
Вся родина Германия:
Осел тот я! И-я! И-я!»
Ты одного щадил болвана,
Тебе ж грозит десяток рьяно!
Дуэль
Перевод В. Левика
Сошлись однажды два быка
Подискутировать слегка.
Был у обоих горячий норов,
И вот один в разгаре споров
Сильнейший аргумент привел,
Другому заорав: «Осел!»
«Осла» получить быку — хуже пули,
И стали боксировать наши джон булли.
Придя в то же время на тот же двор,
И два осла вступили в спор.
Весьма жестокое было сраженье,
И вот один, потеряв терпенье,
Издал какой-то дикий крик
И заявил другому: «Ты — бык!»
Чтоб стать длинноухому злейшим врагом,
Довольно его назвать быком.
И загорелся бой меж врагами:
Пинали друг друга лбом, ногами
Отвешивали удары в podex,[16]
Блюдя священный дуэльный кодекс.
А где же мораль? — Вы мораль проглядели,
Я показал неизбежность дуэли.
Студент обязан влепить кулаком
Тому, кто его назвал дураком.
Эпоха кос
Перевод Ю. Тынянова
Басня
Две крысы были нищи,
Они не имели пищи.
Мучает голод обеих подруг;
Первая крыса пискнула вдруг:
«В Касселе пшенная каша есть,
Но, жаль, часовой мешает съесть;
В курфюрстской форме часовой,
При этом — с громадной косой{173};
Ружье заряжено — крупная дробь;
Приказ: кто подойдет — угробь».
Подруга зубами как скрипнет
И ей в ответ как всхлипнет:
«Его светлость курфюрст у всех знаменит,
Он доброе старое время чтит,
Те катты в мире лысом
Соперники были крысам;
Коса же — чувственный образ лишь
Хвоста, которым украшена мышь;
Мы в мирозданье колоссы —
У нас натуральные косы.
Курфюрст, ты с каттами дружен, —
Союз тебе с крысами нужен.
Конечно, ты сердцем с нами слился,
Потому что у нас от природы коса.
О, дай, курфюрст благородный наш,
О, дай нам вволю разных каш.
О, дай нам просо, дай пшено,
А стражу прогони заодно!
За милость вашу, за эту кашу
Дадим и жизнь и верность нашу.
Когда ж наконец скончаешься ты,
Мы над тобой обрежем хвосты,
Сплетем венок, свезем на погост;
Будь лавром тебе крысиный хвост!»
Добродетельный пес
Перевод М. Замаховской
Был пудель Брутом наречен.
Носил по праву кличку он.
Ум с добродетелью вдвойне
Его прославили в стране.
Он был морали образец,
Терпенья, скромности венец.
Ценимый и чтимый, как чтут немногих,
Он был Натан Мудрый{175} четвероногих.
Не пес, а перл настоящий, большой!
Так предан и честен! С прекрасной душой!
Хозяин ему доверял безгранично
И посылал его даже обычно
К самому мяснику! Благородный пес
В зубах корзинку ручную нес,
Куда мясник клал телячьи почки,
Говяжьи котлеты, свиные биточки.
И как аппетитно ни пахло сало,
Собака и взгляда на него не бросала.
Уверенно, медленно, стоически твердо
Брут с ценной кладью шествовал гордо.
Однако меж псами, вы знаете сами,
Есть проходимцы, как между нами:
Их множество: это — лгуны, волокиты,
Завистники, воры, бродяги, бандиты.
Они без морали живут, не скучая,
В угаре чувственном жизнь расточая.
Вступил в заговор этот сброд безвестный
Против Брута, что верно и честно
С корзинкой в зубах по прямому пути
Святого долга стремился идти.
И вот однажды, когда из мясной
Брут возвращался с корзиной домой,
Все заговорщики шумной оравой
Напали на Брута. И в схватке кровавой
Корзину выпустил он из пасти,
И выпали наземь жирнейшие части.
Тогда на добычу жадной ратью
Накинулась разом голодная братья.
Вначале, скандал увидав такой,
Философ Брут сохранял покой,
Однако, поняв, что песья свора,
Пируя, сожрет все мясо скоро,
Он принял в обеде участие сам
И выбрал филе на зависть всем псам.