Аудиенция
Перевод В. Левика
(Старинное сказание)
«Я в Ниле младенцев топить не велю,
Как фараоны-злодеи.
Я не убийца невинных детей,
Не Ирод, тиран Иудеи.
Я, как Христос, люблю детей, —
Но жаль, я вижу их редко.
Пускай войдут мои детки, — сперва
Большая швабская детка».
Так молвил король. Камергер побежал
И воротился живо;
И детка швабская за ним
Вошла, склонясь учтиво.
Король сказал: «Ты, конечно, шваб, —
Тут нечего стыдиться!»
«Вы угадали, — ответил шваб, —
Мне выпало швабом родиться».
«Не от семи ли ты швабов пошел?» —
Спросил король лукаво.
«Мне мог один лишь быть отцом,
Никак не вся орава!»
«Что, в этом году, — продолжал король, —
Удачные в Швабии клецки?»
«Спасибо за память, — ответил шваб, —
У нас удачные клецки».
«А есть ли великие люди у вас?» —
Король промолвил строго.
«Великих нет в настоящий момент,
Но толстых очень много».
«А много ли Менцелю{168}, — молвил король, —
Пощечин новых попало?»
«Спасибо за память, — ответил шваб, —
А разве старых мало?»
Король сказал: «Ты с виду прост,
Однако не глуп на деле».
И шваб ответил: «А это бес
Меня подменил в колыбели!»
«Шваб должен быть, — сказал король, —
Отчизне верным сыном.
Скажи мне правду, отчего
Ты бродишь по чужбинам?»
Шваб молвил: «Репа да салат —
Приевшиеся блюда.
Когда б варила мясо мать,
Я б не бежал оттуда!»
«Проси о милости», — молвил король.
И, пав на колени пред троном,
Шваб вскрикнул: «Верните свободу, сир,
Германцам угнетенным!{169}
Свободным рожден человек, не рабом!
Нельзя калечить природу!
О сир, верните права людей
Немецкому народу!»
Взволнованный, молча стоял король,
Была красивая сцена.
Шваб рукавом утирал слезу,
Но не вставал с колена.
И молвил король: «Прекрасен твой сон!
Прощай — но будь осторожней!
Ты, друг мой, лунатик, надо тебе
Двух спутников дать понадежней.
Два верных жандарма проводят тебя
До пограничной охраны.
Ну, надо трогаться, — скоро парад,
Уже гремят барабаны!»
Так трогателен был финал
Сей трогательной встречи.
С тех пор король не впускает детей —
Не хочет и слышать их речи.
Эпилог
Перевод В. Левика
Слава греет мертвеца?
Враки! Лучше до конца
Согревайся теплотой
Бабы, скотницы простой,
Толстогубой девки рыжей,
Пахнущей навозной жижей.
А захочешь — по-другому
Можешь греться: выпей рому,
Закажи глинтвейн иль грог,
Чтоб залить мясной пирог, —
Хоть за стойкой самой грязной,
Средь воров и швали разной,
Той, что виселицы ждет,
А пока и пьет и жрет,
Выбрав мудро жребий лучший,
Чем Пелид избрал могучий.
Да и тот сказал потом:
«Лучше нищим жить, рабом,
Чем, уйдя из жизни этой,
Править сонмом душ над Летой
И героя слыть примером,
Что воспет самим Гомером».
ДОПОЛНЕНИЯ
ЛЮБОВНЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ
«Сердца людские рвутся…»
Перевод А. Оношкович-Яцыны
Сердца людские рвутся,
А звездам смешно бесстрастным;
Лепечут и смеются
Они на небе ясном:
«Да, всей душой друг друга
Несчастные люди любят,
Томятся от недуга
И жизнь любовью губят.
Мы вечно знать не будем
Томительной истомы,
Несущей гибель людям, —
Со смертью мы не знакомы».
«Сама доброта и скромность сама…»
Перевод А. Голембы
Сама доброта и скромность сама,
Она моим ангелом стала;
Строчила чудесные письма мне,
Цветов и травы не топтала.
Когда же приблизился свадьбы срок,
Узнал о том весь околоток,
Берта сглупила, родне угодив,
Послушав кузин и теток.
Она преступила клятву свою,
Что я ей прощаю охотно:
Она ведь в супружестве жизнь мою
Испортила б бесповоротно!
Ах, все вероломство женское в ней
Теперь для меня воплотится!
Желаю благополучно я ей
От бремени разрешиться.