В то же время художником для заработка ретушировались за 20 к. за штуку увеличенные фотографии, делались плакаты для папирос «Трезвон» и «Добрый молодец» и к ним же писались стихи, рисовались открытки, плакаты для калош, для табаку, обертки для мыла и карамели, делались литографии по жести для часовых циферблатов. Иногда изображались целые сцены из восточной жизни, ярмарки, хороводы, фигуры богатырей, японок, негров, китайцев, калмыков, рисовались акулы, попугаи, обезьяны, плоды, цветы. Все это делалось днями и ночами иногда по две, по три ночи напролет при упорном стремлении проработать каждую мелочь и при строгой самокритике и критике работодателей. Мы перечисляем все эти работы для того, чтобы, с одной стороны, обнаружить, в какой художественной среде развивался художник (в начале 1900-х годов такого рода прикладное искусство, как обертки конфет, папирос и т. д., было вне сферы искусства: так называемое высокое искусство жило своей обособленной жизнью, а «прикладное, производственное» влачило жалкое существование), с другой стороны, чтобы подчеркнуть, что самый характер работы, требования, к ней предъявляемые, должны были оказаться для художника прекрасным средством тренировки, развить в нем громадную работоспособность, выдержку и упорство. Незаметно для себя, начиная с изучения какой-нибудь колибри, ястреба, совы или костяка белого медведя в Зоологическом музее^[966] Академии Наук, художник пришел к изучению анатомии. Анатомию Филонов изучал года три в мастерской, когда натура отдыхала до начала и после занятий, со скелета, с гипсовых фигур, по учебным атласам. Занятия анатомией в корне изменили прежнее отношение художника к натуре и определили весь дальнейший ход его работы.

В 1907–1908 г., приблизительно, художником делались исключительно реалистические вещи, но затем в картины стали вводиться абстрактные моменты, стало появляться желание изображать явления, происходящие в объекте.

Годы пребывания в Академии и затем вступление в общество «Союз Молодежи» начинают собою период более широкого соприкосновения Филонова с профессиональной средой художников. В этом смысле значительную роль сыграл «Союз Молодежи». В Академии Филонов держал экзамен четыре раза. В последний раз (1908 г.) был принят исключительно благодаря знанию анатомии. Работал в Академии на живописном факультете как вольнослушатель от 1908 по 1910 у Залемана, Мясоедова, Творожникова, Савинского и Ционглинского. В 1910 был исключен из Академии за то, что «своими работами развращал товарищей» (слова ректора Беклемишева), но недели через две был принят обратно, согласно заявления о неправильности исключения.

На выставке представлен ряд академических рисунков с натурщиков, рисунки эти ничем, в сущности, не отличаются от обычных академических работ того времени, кроме, разве, стремления передать портретное сходство и усиленной разработки деталей, иногда нарушающей единство целого. По этим работам трудно судить о том, как «выпадал» ученик Филонов из общего окружающего уровня. Любопытным в этом смысле документом может служить прошение Филонова, поданное им 12 апреля 1910 г. в совет профессоров Высшего художественного училища (Академия художеств): «Я исключен лишь за то, что учился, за то, что со страшным упорством добивался каждой формы, жертвуя для этого и красотой этюда и колоритом Я сам знаю, что мои рисунки и этюды отвратительны, но уверяю вас, что я могу работать не только так, но решительно любой техникой и могу совершенно приблизиться к натуре, но только мне в настоящее время редкое место в натуре нравится по цвету и мне досадно, что оно не такое, каким бы я хотел его видеть; все же, каким бы ужасным цветом я ни начал, но добившись тех форм, какие мне нужны, и заканчивая этюд, я начинаю приближаться к натуре, если же сразу начну с тех цветов, какие вижу, то непременно отступлю от них и перейду в страшную черноту и в синий и красный цвет… Если бы я работал как хотел и разрабатывал бы все формы какие вижу, то мне одного этюда хватило бы месяца на три». Упорная работа над формой, работа, которая в известный момент даже как бы меняет цвет и, наконец, понимание цвета, как «включившегося» в процессе работы над формой, — это характерные для творчества Филонова черты, намечающие его дальнейший путь. Судя по живописным работам со слов автора (работы не сохранились), его натурщики, написанные чуть ли не цельными белыми, красными, синими, зелеными и оранжевыми красками при строгом стремлении передать портретное сходство и проработать анатомию, уже заключали в себе попытки изображать явления, происходящие в объекте, которые позднее художник развил в целую систему. Легко представить себе ужас и негодование профессоров Академии перед таким вольнодумством.

На второй год пребывания в Академии Филонов принял участие на выставке «Союза молодежи» (1910) рядом рисунков и акварелей (работы не сохранились).

Вступление в Общество «Союз молодежи» мы отмечаем как важный этап в пути развития художника. Общество это впервые дало Филонову ту среду, которой ему недоставало. Общение с кругом молодежи — художников, поэтов, музыкантов-новаторов, в глухое безвременье пробивавших путь для левого искусства, должно было обогатить сознание художника. В отличие от Московских «Бубнового валета» и «Ослиного хвоста», организаций чисто живописных, петербургский «Союз молодежи», сорганизовавшийся в общество в 1910 г. (февраль), представлял собой любопытное и, пожалуй, единственное в своем роде объединение представителей разных видов искусства. Перелистните журналы — издания «Союза молодежи». Наряду со статьями по теории искусства (Маркова, Спандикова, Матюшина, Розановой и др.) мы встречаем литературные произведения В. Хлебникова, Крученых, Е. Гуро, Д. и Н. Бурлюков, перемежающиеся с репродукциями картин Микеланджело, персидских и индийских миниатюр, китайских скульптур и работ самих членов общества «Союз молодежи».

Кроме того, общество издавало книги по современному западноевропейскому искусству (перевод Глез и Метценже «Кубизм»^[967] и др.), организовывало у себя библиотеку, в которую выписывалась заграничная литература, собирало фотографии старинных фресок, мозаик, архитектурных памятников, миниатюр и т. д., вело работу в области театра; Союзом Молодежи были проведены три постановки: «Царь Максимилиан»^[968], «Трагедия Маяковского»^[969] Маяковского (оформление Филонова и Школьника) и «Победа над солнцем» Крученых. Мы несколько подробнее остановились на характеристике общества «Союза Молодежи», ставившего своей задачей поддержку и развитие принципов нового искусства, чтобы определить ту среду, в которую вошел молодой Филонов и которая, несомненно, оказала на него решающее влияние в смысле расширения художественной культуры.

Каков же сложный конгломерат влияний, которые испытывали на себе художники «Союза Молодежи» — кубо-футуризм, «пуризм»^[970], икона, старые лубки, вышивки, вывески, искусство первобытных народов, индийская и персидская миниатюра, китайская и японская гравюры… Таков вкратце круг художественных впечатлений, которыми питалась тогдашняя передовая молодежь. В эти годы шли горячие споры о задачах и целях искусства, устраивались публичные диспуты, кубизм нес собою утверждение формы, манифесты итальянских футуристов были своего рода евангелием молодежи. Чуть ли не каждую неделю провозглашались новые течения; далеко не все переваривалось, но создавало живую, несколько неустойчивую, но творчески деятельную атмосферу. В эту среду вошел Филонов, профессионально, может быть, лучше подготовленный, чем другие. Долгие годы малярно-живописной работы и работы в прикладном искусстве дали ему любовь к материалу. Маляр знает, что такое покрыть поверхность красочным слоем. Большая тренировка и упорство в выполнении, связанные с работами на «заказ», с ранних лет предостерегали Филонова от дилетантизма, развили в нем чувство огромной ответственности за каждый мазок в картине.