- Второй раз будет не страшно? Не молчи! - шепнул он.- Знаешь, у меня такое чувство, будто я гору перевалил и устал ужасно. Спать хочешь? - Он встал.

- Пусти, пожалуйста. Не надо здесь,- зашептала Оля.- Я спать хочу - умираю! Пойду?

- Иди, конечно,- сказал Вадик обиженно.- Прости, пожалуйста! - Он отпустил ее и даже отошел к окну.

- Глупый мой, любимый! - тихо произнесла Оля и подождала, когда он посмотрит на нее.- Спокойной ночи!..

Покрутившись немного на кухне, Вадик лег и мгновенно заснул. Утром, попрощавшись с мамой в вагоне метро, он спросил у Оли:

- Что с тобой вчера было? Я чего-то не понял.

- Веришь мне? Значит, так надо было,- поцеловала его Оля при всех, чтобы он поверил.

Около девяти утра, когда по улицам города заспешил служилый народ, они были уже у гостиницы, где квартировал районный штаб.

Оля оставила Вадика на улице и вошла в четырехэтажное здание, сейчас такая уверенная в себе, что и не узнать. Вадик настроился скучать, но вдруг у газетного киоска услышал знакомый говорок Сашки Шимблита.

- Привет! - крикнул Вадик.

- Какими судьбами? - удивился Саша.- Приехал проведать? Меня? Два дня подряд заседали по вашим делам,- засмеялся он.- Промблема,- сказал он голосом Кочеткова.- Купировал ему истерику. Слушай, он что, гипертоник? - Вадик покивал.- Я и смотрю... Как же он продержался? Лечил его?

- Что с ним решили?

- Почетная отставка. По состоянию здоровья. Отпущен домой. Придется тебе писать обоснование задним числом. Не повезло тебе, старик! - посочувствовал он, истолковывая по-своему молчание Вадика.- Ну, ничего, потерпи! Скоро вся эта бодяга кончится, вернешься к нормальным делам, начнешь свою тему и позабудешь это приключение... Ребят только жалко. Заработков, похоже, у них не будет. Ну, а тебе, в компенсацию моральных издержек,- закартавил он, торопясь,- я районную премию обещаю. Я пошел! Ты все-таки не ко мне? На днях штаб к вам заедет. Отчет пиши! - крикнул он уже с порога гостиницы. Открыл дверь и отступил, пропуская Олю и Кочеткова. Кочетков кивнул ему и отвернулся.

- С конвоем, значит! - криво улыбнулся он Вадику.- Строем пойдем или как? Руки за спину? Ну, давай команду.- Кочетков смотрел на Вадика.- Чего уставился? Пошли, Ольга!

Он повернулся и быстро зашагал по улице вверх, . на центральную площадь. Оля сделала движение, будто хотела догнать его.

- Обожди! - задержал ее Вадик.- Он еще не разряженный. Сейчас лопнет.

У поворота Кочетков обернулся и обнаружил, что идет один,

- Вот теперь пойдем,- сказал Вадик, когда Кочетков скрылся за углом. Он взял Олю за руку и останавливал, когда она, забываясь, начинала торопиться, возвращал ее на место, рядом с собой.

- Что так долго?

- Решение отряда доложила, и еще они протокол читали. Заждался?

- Ну и что они? Пришлют "варяга", как водится?

- Зачем? Согласились с нами.

- Как это согласились? - удивился Вадик.

- Согласились, и все. Ведь отряд решил. Народ. Все равно нам за все отвечать, не им,- твердо сказала Оля, и Вадик усмехнулся.

А дождик, начавшийся еще утром в Москве, теперь дошел сюда, и все моросил, накрывая серой мглою улицу с кучками сена на обочинах, крыши домов и далекий лес на горизонте. Одна за другой через площадь неслись машины, и, поглядев на бусинки воды, застрявшие у Оли в волосах, Вадик выбежал к самой проезжей части, сжимая в кулаке сложенную вчетверо бумажку мандата. Машины, с трудом, так, что даже замирали на мгновение, выбравшись на площадь, поднимались с убегающей к водохранилищу покатой центральной улицы, поэтому Вадик успел увидеть медицинский бодренький "рафик" и замахал руками.

- Ну, документ! - хмыкнул шофер, прочитав мандат.- Садитесь! - Он с улыбкой посмотрел на Олю.

- Захватите там еще одного нашего,- напросил его Вадик.

Машина рванула с места и почти сразу же нагнала Кочеткова, шагающего по кромке шоссе. Куртка на нем уже промокла на плечах. Когда "рафик" затормозил, он удивился, но, заглянув в распахнутую дверцу, увидел Олю и влез в низенький салон. Крепко хлопнул дверцей, скомандовал шоферу: "Газуй!"

В салоне, поближе к задним дверям и на носилках, стояли большие мокрые корзины; хорошо, свежо пахло землей и огурцами. Кочетков с удовольствием потянул носом воздух.

Оля сидела на откидном, докторском, сиденье, а Вадик - на запасном, спиной к ходу машины. Кочетков огляделся, все еще стоя на согнутых ногах, крякнул, когда на ухабе стукнулся головой о крышу.

- Ну, а я на место больного, значит.- Он снял корзины и лег на носилки.

Матовые стекла пропускали тусклый свет, и какие-то внезапно возникающие тени размыто скользили по ним; ревел мотор, и под полом гулко бились упругие колеса. А шофер все прибавлял и прибавлял скорость; их мотало и, чудилось, несло куда-то боком или прямо в лоб серому туману, зацепившемуся за деревья и кусты у дороги. Мотор то рычал, то звенел, они повисали на мгновения в воздухе и потом с гулким шумом обваливались на мокрую визжащую дорогу; хотелось открыть хоть окно, чтобы определиться, потому что пространство казалось бесконечным и они пронизывали его насквозь.

Кочетков вытащил папиросы и закурил. Потянуло дымом, и Оля, морщась, с трудом отодвинула стекло. Повалил свежий мокрый лесной воздух, шумы дороги стали звонче, и можно было увидеть бесконечное мелькание леса, в котором вдруг проглянули осенние тона.

- Пока ехали закупоренные, похоже было на самолет,- сказал Кочетков.- Как перед десантированием. Чего-то гудит, туда-сюда мотает, где, что - не разберешь! С парашютом не прыгал, доктор?

- Прыгал.

- С восьмисот, да? Ну, это все равно что с кровати.- Он вздохнул.- Знаете, салаги, падаешь - все чужое, не свое, руки, ноги; вдруг - хлоп! - дернет до солнышка и - спуск, как на качелях.- Он ждал от них слов, вопросов, но они молчали. Кочетков бросил на пол окурок и закурил опять.- Сто прыжков. И с дыхательным прыгал и со спецснаряжением. Было времечко! - вздохнул он.- Пока медицина не влезла - все шло нормально. Только один врач у нас был человек! Хирург! Майор. Взводный наш,- Кочетков пристроил голову на локте и так, чтобы видеть Вадика,- чуть пополам не разломился: его стропой перехлестнуло. Сам говорил: "Слышу, трещит!" А через пару месяцев - в строю.

- Значит, переломов не было,- возразил Вадик.- Просто потянул связки или мышцу надорвал. Мне отец рассказывал про такие штуки.

Кочетков тяжело смотрел на него.

- Ты про давление в штаб накапал?

- И без того вчера Шимблит выявил твою гипертонию. Хорош бы я был - узнай это от него! - Вадик усмехнулся.

- А на... всем вам это? - заорал Кочетков в лицо Вадику.- Меня не комиссуешь! Я свободный человек. Захочу - в отряд вернусь. И идите вы все, салаги!..

- Полегче,- оборвал его Вадик.- Здесь Оля!

- Ничего, перебьется! Она и не такие слова дома слышала. Верно, Оль? - Кочетков, ощерясь, повернулся к ней. Оля покраснела.- Спелись,- заключил Кочетков.- Приручил. Я думал, болтают, а выходит - правда! А, Оль? Вот Светка посмеется! А говорила: до свадьбы - нет.

- Оставь ее в покое,- бросив руку на плечо Кочеткову, сказал Вадик.- Еще слово про нее!..

--Яж тебя прибью! - сквозь зубы процедил Кочетков, рывком садясь на носилках. Он был уже подобран, как для прыжка.

- Перестаньте! - крикнула звонко Оля и привстала.- Остановите!

Но шофер гнал машину и за ревом двигателя и свистом ветра Олин голос не услышал.

- Ты мне должен,- в глаза Кочеткову сказал Вадик.

- Попробуй стребуй как-нибудь,- разваливаясь на носилках, ухмыльнулся Кочетков.- Справь мне такое удовольствие. Я обожду.

Они ехали в молчании. Потом Оля, сидевшая лицом к окну, произнесла:

- Ты мне не друг больше, Кочетков. И все, что ты мне про него наговаривал,- она протянула к Вадику руку, предупреждая его возможное движение,- все не так оказалось. Ты образованность ненавидишь, потому что от нее сомнения, а не потому что он задается. Ты идейного из себя корчишь... А со Светкой как с приблудной обращаешься... Не женишься ты на ней, Кочетков, вранье все слова твои. Правильно Вадик говорит - костолом ты. И в бедах наших ты виноват - раздавил ребят, себя одного слышишь.